Исход – заговор ушедших. 2 часть - Heinz Zander Страница 11

– «Большое спасибе Вам, коллега! В четыре часа.», – и попрощалась.

(«Молодые, наверное, надо мной смеются. Действительно, я как первобытная.»), – она почувствовала, что покраснела, и машинально огляделась, хотя кабинет был пуст.

      Рамзайер, положив трубку, пыталась сообразить, насколько важно то, что она услышала от Лютца. Но не додумала, потому что предстоял разговор – насколько неприятный, она не хотела думать!? – с некстати подвернувшимся адвокатом этого странного русского.

      Дебритц был хорошо известен в Полицей-Президиуме Берлина. Он испортил не одну карьеру молодым полицейским, желавшим быстро закончить расследования и забывавшим о тщательности следования процедурам. Нередко плохую помощь оказывал опыт старших коллег, пренебрегавших формальностями, но не делившихся с молодыми рьяными сотрудниками дипломатическими тонокостями, не бросавшимися в глаза. И то, за что коллегу в возрасте могли пожурить по-приятельски, обрушивалось на молодого серьезными организационными выводами, переводом на службу в маленькие городки, задержками в присвоении званий, отстранением от больших дел, на которых делались карьеры.

Такие адвокаты были вроде хищников, подкарауливавших неосторожных, но вынуждавших быть точными в действиях, чтобы прийти к успеху.

      Ангелика быстро нашла номер телефон Дебритца. Ответил высокий скрипучий голос, и Ангелика как живого представила себе согнувшегося в кресле (он получил когда-то травму спины и ходил, скрючившись, на полусогнутых ногах, высоко поднимая пятки, для равновесия). Дебритц обрадовался, что с ним разговаривала «сама фрау юстицрат Рамзайер» – («хорощо помнит тот процесс о депортации, когда отбил явного уголовника. Но к нему какие претензии!? Мы сами не сообразили сразу изъять паспорт, а тот тип его выбросил – не удивлюсь, если не по подсказке адвоката – и не удалось доказать идентичность преступника, хотя он и был в наших руках. Зато наглядный урок.»), – с неприязнью подумала Ангелика, слушая комплименты, льющиеся из трубки.

– «Мы узнали, что Вы, господин Дебритц, взяли под опеку свидетеля Штернберга…», – начала Ангелика после паузы :       – «мы бы хотели, разумеется, в Вашем присутствии, еще раз допросить его, скажем, завтра…»

– «…По закону, как Вы сами знаете, мой подзащитный должен вначале получить официальное приглашение, подписанное в прокуратуре…», – раздался скрипучий язвительный голос: «…, причем не раньше, чем за два дня. Получатель имеет право сам планировать свое время, тем более, что у него могут быть уже ранее запланированные дела.»

Голос замолк. Ангелика ожидала подобного развития разговора. Главным сейчас стало договориться с адвокатом о как можно более раннем времени проведения допроса. («Иначе снова вылетает впустую целая неделя.»)

Рамзайер продолжала уверенно :

– «Господин Дебритц, я надеюсь, что Вы успели уже ознакомится с сутью дела. Речь не идет об обвинении Вашего подзащитного.», – она намеренно подчеркнула «подзащитного», потому что адвокат и сам знал прекрасно об облегченной процедуре работы со свидетелями. К удивлению Ангелики Дебритц не стал настаивать на формальном выполнении, о чем заявил в самом начале :

– «Я поговорю с господином Штернбергом и мы сможем появиться у вас – кстати, куда его вызывают?»

– «В Дирекцию Лихтенфельда. Нам было бы удобнее завтра, во второй половине дня…» Дебритц возразил, но лениво : «Если ваше письмо придет завтра до полудня, то мой клиент может быть занят.» «Он же не работает, так что время найти ему будет не очень сложно/», -тон ему, лениво, ответила Ангелика.

– «Хорошо, я поговорю и тотчас же Вас извещу. Значит, во второй половине дня!?» Ангелика сама удивилась такой быстрой удаче :

– «Да, часа в четыре. Можно и позже – мы допоздна сидим. Тогда я ожидаю звонка от Вас, господин Дебритц».

Распрощались церемонно, благодаря друг друга за приятно проведенное время.

(«Защищает кого попало, даже откровенных преступников»), – пробежало было с прежней неприязнью в душе Рамзайер, но внимание ее уже направилось на другие срочные дела.

      Она сейчас еще раз охватила в уме начатое неделю назад дело об этом странном убийстве и подумала, что надо было сразу начать с изъятия компьютера и анализа почты убитого. Но после разговора с Дебритцем и требования из прокуратуры о дополнительном протоколе опознания, поздравила себя с тем, что не начала именно с этого.

Взятый с места высокий темп часто парадоксальным образом замедлял расследование – всего лишь из-за малозначительных, на первый взгляд, нарушений формальностей. Добытые с трудом данные приходилось отбрасывать и начинать заново, искать совсем другие доказательства, потому что полученное с нарушением – пусть даже, из-за занесения в протокол на несколько минут позже, чем следовало (не всегда была возможность вовремя добраться до кабинета или компьютера) – уже не принималось во внимание. Хотя и обличало преступника с головой. «Что поделаешь – такую работы мы сами себе выбрали!», – Ангелика чуть было не заскрежетала от злости, И еще раз слава богу, что она была одна в комнате.

      Hausmeister и средних лет женщина, агент из Allianz, прибыли почти одновременно. Опознание прошло быстро – страховщики, вообще, люди закаленные, да и Hausmeister уверенно подписал протокол.

Ангелика попросила его задержаться и лишь уточнила у страхового агента :

– «Никаких особых задержек или каких-то выплат Вашему клиенту не было за последний год?» У той наготове была папка. Она быстро ее пролистала и передала Ангелике распечатанный лист бумаги.

– «Страховые взносы.», – пояснила агент.

– «Каких-то выплат, скажем, по оказанию медицинской помощи или по возмещению ущерба, не производилось?» , – переспросила Рамзайер, глянув на смотрителя. Он молча вслушивался в разговор.

– «Нет. Все, что относится к покойному клиенту, здесь, на листе.»,– ответила женщина.

– «Благодарю Вас за то, что не отказались прийти»,

– Ангелика протянула руку. Та ответила осторожным рукопожатием и распрощалась. Ангелика краем глаза проследила, как женщина садится в голубую двухдверную ‚BMW‘.

– «Теперь с Вами…», – улыбнулась Ангелика хмурому смотрителю:

– «Вы не замечали, кто ходил к убитому? Может быть, Вы на кого-нибудь обратили внимание?» С явной неохотой он отвечал :

– «Это был очень нелюдимый жилец. К нему никто никогда не ходил.»

– «Вообще никто? Сколько он у вас жил?» Hausmeister наклонил голову :

– «Почти три года. Он обычно сам уходил куда-то. Мне, кажется, что он нигде не работал. А приходил всегда один. По-крайней мере, когда я это видел.»

      Ангелика поняла, что смотритель не будет особо ценным свидетелем, но на всякий случай, сказала :

– «Вы, если мы Вас попросим, сможете написать для протокола Ваши показания?»

Смотритель, не скрывавший, что его тяготили расспросы, согласился :

– «Да, естественно. Скажите или позвоните, когда приехать.»

– «Кстати, мы сегодня собираемся осмотреть квартиру, так что мы еще увидимся, и, если возникнут какие-то вопросы, мы их вам зададим. Прежде всего нам