П. Лотинкин - ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ. Страница 12

Обойдя всю площадь, только в самом дальнем киоске Василий Денисович обнаружил карту Катеринбурга. Но киоск работал до 21-00, А было уже 21-05. Но киоск ерша еще не ушла. Он попросил продать ему карту.

— Работа закончилась.

— Я приплачу.

— Мущ-щина! Я же сказала? Быков пожал плечами:

— Извините.

Он через подземный переход вернулся к вок­залу, и тут, в заваленной с верхом урне — обнару­жил искомое. Видать, отъезжающий выбросил. На­верное, не планировал сюда возвращаться, Быков мог его понять. Он воровато оглянулся и вытащил карту из урны. Она оказалась очень подробной и с указанием маршрутов общественного транспорта. Кто просит, тому будет дадено.

Ну, и когда же позвонит заказчик? Почти пол­часа уже прошло. Тут же запиликал мобильник. Не извинившись за промедление даже для вежли­вости, тот же голос распорядился:

— Бери машину и езжай по адресу: Сурикова, 40... Ключ под ковриком. Заходи и жди.

Часто, чтобы понять характер человека, много не надо. И без пуда соли стало ясно, что заказчик у Быкова хамоватый и особой заботы от него ждать не приходится. Опять же хвост. Поэтому Василий Денисович, сориентировавшись по карте, назвал частнику, которого для экономии взял в квартале от вокзала, перекресток Фурманова и Сурикова.

Там он походил по дворам, по улицам, приме­чая всякие мелочи, которые помогают понять среду обитания и выбрать способ мимикрии. При этом он убедился, что слежки за ним не стало. Как отреза­ло. А это могло означать одно: те, кто следил за ним на вокзале, узнали, куда он отправится.

Дело обещало быть с червоточиной, и много­страдальные ребра Быкова предвкушающе заны­ли.

С городом выходило невнятно. Пока ехал от вокзала, насмотрелся на разбитые улицы, се­рые, облупленные, и краснокирпичные, новые, но мрачные, как в Бутырке, стены домов, грязь, лужи и мусор всюду. Все выдавало ту неряшли­вость, которая обычно означает лень и апатию. Но они свойственны городкам небольшим, разо­рившимся. Депрессивным. Областные центры, да еще миллионники, обычно гораздо чище. Они как бы «столичнее». Быков перед отъездом познако­мился с данными маркетологов «Рос-Интера». Они утверждали, что Свердловская область - донор. То есть, и за ее счет содержатся регионы-иждивенцы, которые работать не хотят или не умеют, а только проедают то, что досталось от коммунистов.

Все это не вязалось с неряшливостью улиц и откровенной грязью обочин. Дворы, небрежно заас­фальтированные, тоже чумазые, явно не пригодные для отдыха и прогулок с детьми, резко контрасти­ровали с густой зеленью и довольно симпатичными лицами прохожих. Василий Денисович специально несколько раз спросил дорогу, и отвечали ему — и пожилые, и молодежь доброжелательно.

Пустяки, вроде бы, мелочи, но когда тебе, воз­можно, предстоит сходить за местного, они имеют немалое значение.

Дело в том, что последние три-четыре года относительной стабильности много чего поменяли в укладе российской городов. Особенно — круп­ных. Конкуренция в политике привела к тому, что народ все чаще выбирал себе мэров молодых, энергичных...

Иные порядки в Катеринбурге могли означать только одно: верховодят тут действительно мафи­ози. Выходит, и категоричная Галина Николаевна была права. А коль так, то любое расследование здесь чревато пересечением с явными бандитами.

И неважно, что именно ему поручат рассле­довать. Подставлять свою шею Василий Денисович не собирался. Он планировал жить — пусть бедно, но долго.

Правда, улица Сурикова, на которой ему предстояло жить, приятно удивила. Широкая, гладкая, чистая. Ее вид еще резче подчеркнул неухоженность округи.                            ,

Зато квартира, как он и ожидал, была в духе города. Мебель старая, все в пыли, обои выцвели, телефон обмотан синей изолентой, краны в ванной изрыгали ржавую воду с жутким грохотом, душ  — вообще не работал. Видать, купили и, даже не выбросив оставшуюся от прежних хозяев рухлядь, оставили дозревать в цене до случая.

В общем, все, кроме обильной пылищи и теле­визора, ему не понравилось. Телевизор был новый, с дистанционником и автоматической настройкой.

Быков оставил сумку с вещами и сходил в ближайший супермаркет. Он назывался «Звезд­ный», и вполне оправдывал свое название: цены, как в Москве и даже повыше, но прохлада и сервис им соответствовал. Запасясь упаковками с быстрыми супами, хлебом, колбасой и пивом, Василий Денисович вернулся в квартиру, еще раз порадовался пылище и принялся изучать местные телепрограммы.

Но тут наводка Галины Николаевны сбила его с толку. Она говорила, что «41»-й канал в Катерин­бурге — городской, а «10» - областной. Но по содер­жанию получилось наоборот. 41-й говорил только про область, причем старательно подчеркивая, как хреновы в ней дела. А зато «10» вовсю топтался по городу и, особенно по его мэру, некому Чирнецкому: мужику представительному, говорящему мало и по делу. Называла его «десятка» не иначе, как отступником и оборотнем.

Так «10» намекала на то, что мэр когда-то поз­волил себе критику в адрес нынешнего, а тогда еще будущего ТОГО-КОГО-ВСЕ-ЛЮБЯТ.

Правда, и «41» не отставал, напоминая, что губернатор обругал ГЛАВНУЮ ПАРТИЮ, когда она только создавалась.

Эти взаимные доносы вызывали легкое, но противное чувство. Похоже, и журналисты тут, как дворники, не столько убирают, сколько гадят.

Значит, тут имели место не одна, а минимум  —    две мафии. Что, чуял он, благодаря своему опы­ту, для него лично означает реальную вероятность вклиниться между ними.

Вот только этого ему не хватало.

Ничто так не способствует укорачиванию жизни, как вклинивание между дерущимися.

И то, что он в этом, похоже, будет не одинок, а заодно с полутора миллионами населения Катеринбурга — утешало слабо.

Впрочем, пока он свободен, как птица. И всегда может сделать ноги, если заказчик ему не понравится. В случае чего, страховых компаний в Москве полно, и редкая из них откажется от опыт­ного расследователя.

Напомнив себе об этом и поужинав, чем Звез­дный дал, Быков вернулся к телевизору и прики­нул: кто из представленных на экране людей ему симпатичнее. И решил, что мэр. Во-первых, он мо­ложе, чем холеный, но седой губернатор. Солидный мэр мужик: и рост под два метра, и шевелюра гус­тая, то есть не бабник. Во-вторых, судя по репор­тажам, занимается конкретными делами: ездит по районам города, а не торчит все время на трибуне и в президиуме, как лысоватый губер.

Кроме того, топтавшая его телекомпания УТА явно не отличалась хорошим вкусом. Тех, кто ей не нравился, она обзывала, явно подменяя прочность аргументов грубостью и ехидством. Быков знал, как легко критиковать мэров и трудно — губерна­торов. Мэр-то всегда крайний, если дорога плохая и помойку не вывезли. А губеру — что? Он сидит где-то высоко, да отдает общие указивки.

В квартире было две двери. На внешней же­лезной имелся засов, который Василий Денисович не преминул задвинуть, вернувшись с покупками. Так что, когда в замке сначала пошурудили клю­чом, а потом недовольно позвонили, он был готов к встрече гостей. В том числе и нежелательных.

Поглядев в глазок, Быков удивился: такой человек, и без охраны?

Какие люди и с охраной!

Аркадий Михайлович Чирнецкий, мэр Ка-теринбурга, вблизи еще представительнее, чем на телеэкране. Рост, стать, гулкий серьезный голос, усталые мешки под глазами, смотрящими с высока, но с отеческим пониманием.

-   Извини, э-э, Василий, что вот так принимаю... негостеприимно, - начал, осторожно усаживаясь на шаткий стульчик и кладя на телевизор большой желтый конверт. — Вообще-то, я не привык кое-как гостей встречать. Если б ты приехал в другое время, я б тебя принял по первому классу! Есть у меня и коттеджи для этого, и гостиницы - все есть. Но тут такая обстановка, что... В общем, потерпи. Вот сделаешь дело, все тебе компенсирую. А пока — потерпи. Ты, я гляжу, телевизор смотрел, значит, наши расклады понял уже?

-   Ну, я... - начал было Быков, но оказалось, что вопрос мэра был риторический: