Говард Фаст - Хелен Страница 12

— Но это ощущение сразу прошло, — пояснил он. — Рядом с ней вообще все менялось каждую минуту. Я ведь уже говорил тебе про её лицо. Впрочем, ты ведь и сам видел. В одно мгновение рядом с тобой стоит самая прекрасная женщина на Земле, а в следующее — тупое, абсолютно не запоминающееся существо с пустым взором. Но вот, посмотрев на меня как на насекомое, она вдруг улыбнулась и заявила, что её зовут Хелен Пиласки. Ты ведь знаешь, каковы у меня требования к допуску женщин в казино. Никаких шортов, пляжных халатиков и легких платьиц — для этого рядом есть бассейн, терраса и лоджия. В казино у меня правила строгие. Женщина здесь должна выглядеть настоящей леди. Что же могло со мной случиться, коль скоро я пригласил эту куколку войти, да ещё и лично сопроводил её по всем залам, объясняя, как играть за тем или иным столом. Как будто она была Первой леди. Ты у нас парень башковитый — объясни мне.

— Нет, Джо, объясни мне сам.

— Ха, а ещё говорят — у тебя ума палата. Нет, дружок, ничего я тебе не объясню. Ты попросил меня выложить тебе начистоту все, что я знаю об этой женщине. Вот я и выкладываю.

— На что ты намекаешь? Что ты в неё втюрился, что ли? Любовь с первого взгляда?

— Не будь козлом. Я заправляю казино. Мне влюбляться не дозволено. Я рассказал тебе, как мы познакомились — вот и все.

Возле столов, за которыми играли в кости, они с Хелен приостановились. Теперь они уже были центром всеобщего внимания. Глаза всех присутствующих неотрывно следили за Джо Апполони и Хелен Пиласки. Двое игроков приблизились и попросили, чтобы их представили. Джо их представил. Хелен спокойно взирала на них холодными синевато-серыми глазами. Одним из этих игроков был губернатор штата.

— Губернатор? — переспросила Хелен. — Так вы — глава этого штата?

— Да, моя дорогая, — прогромыхал губернатор. Особым умом он не отличался, но зато питал слабость к женщинам. — И я рад приветствовать вас в нашем славном обществе.

Хелен удостоила его удивленно-презрительным взглядом, потом вдруг резко отвернулась, как будто губернатора здесь и не было. Со стороны послышались смешки, и растерянному губернатору пришлось спешно ретироваться. Мне стало ясно, что на губернаторскую амнистию, в случае осуждения Хелен, рассчитывать теперь определенно не приходилось. Джо, пытаясь хоть как-то исправить содеянное, помчался за губернатором, лопоча что-то на ходу. Когда он вернулся, Хелен стояла за столом для игры в кости.

— Господи, — накинулся он на нее. — Ведь это был сам губернатор штата!

Пропустив эту реплику мимо ушей, Хелен спросила:

— Это ведь — очень простая вероятностная игра, да?

— Губернатор…

— Какое мне дело до вашего губернатора?

— А до костей вам дело есть?

— Меня интересует теория вероятности. Разве вы сами не находите, что это очень занятно?

— Надеюсь, вы мне не хотите сказать, что вы — подсадная утка?

— Утка?

— Ну да.

— А, понимаю. Нет. Не совсем.

— Откуда тогда вы знаете, что это — вероятностная игра? — спросил Джо. Ему следовало быть рядом с губернатором, вымаливая у него прощение, а не болтать про вероятность при игре в кости. Но он ничего не мог с собой поделать.

— Это ведь детская забава, да? Четверку можно выбросить тремя способами, а семерку — шестью, значит шансы составляют два к одному. А этот человек только что поставил три к одному. Пятерку вы набираете четырьмя комбинациями, а семерку — шестью.

— Значит, каковы шансы? — изумленно спросил Джо.

— Три к двум на пятерку, шесть к пяти на шестерку и шесть к пяти на восьмерку. Шансы в последнем случае одинаковы, но трое из четверых игроков ставят на шестерку и восьмерку по-разному. Почему?

— Плохо, когда люди жадны и умны. Эти же — жадны и глупы. А каковы шансы выиграть на девятку?

— Четыре способа против шести на семерку. Три к двум.

— Да, вас хорошо натаскали, — пробормотал Джо. — Весьма.

К нам присоединился Истукан Бергер. Его соломенные волосы были разделены пробором посередине, а пастельно-голубые акульи глазки уставились на меня без малейшей теплоты. Бронзовый загар превосходно смотрелся на фоне безукоризненно белого вечернего пиджака. Истукан держал нос по ветру и всегда одевался по последней моде. Костюмы он заказывал в нью-йоркском «Бруксе», а подгонял их ему лучший местный портной.

— Эта далласская стерва, — процедил он, обращаясь к Джо, — только что выписала чек на сорок тысяч зеленых. Эта сука весь вечер строит мне глазки и шлет записки. Словом, мне придется отработать наши сорок тысяч.

— Ах, как я тебе сочувствую, — ухмыльнулся Джо Апполони.

— Чек-то у неё хоть надежный?

— Да хватит тебе скулить. Старуха заработала право поразвлечься. Разумеется, чек у неё надежный. По-твоему, её муж согласится сгноить её в нашей тюрьме? Он попечитель баптистской церкви и к тому же состоит в совете директоров университета.

— Не понимай я фас, — прогундосил Истукан с сильным немецким акцентом.

— Если бы фрицы нас понимай, ф мире не было бы фойн, — передразнил его Джо. — Вы — максималисты. Хотите стать американцами, не прилагая ни малейших усилий.

Истукан кивнул. Потом вдруг спросил, обращаясь ко мне:

— Ты собираешься вызволить эту стерву, Блейк.

Джо Апполони пристально посмотрел на меня.

— Не представляю — как, — сказал я.

— Смотри — не слишком усердствуй, — недобро сощурился Истукан.

Пройдя со мной в свой кабинет, Джо предложил выпить чего-нибудь сладенького. Я не отказался. Наполнив две рюмки ликером, он закинул ноги на стол и, задумчиво глядя на меня, принялся потягивать золотистую жидкость.

— Что ты о ней думаешь, Блейк? — спросил он наконец. — Скажи, ты умный.

— О ком? О далласской стерве?

— К свиньям собачьим далласскую стерву! Я говорю про Хелен Пиласки.

— А почему ты считаешь меня умным, Джо?

— Как-никак, ты все-таки закончил колледж, получил юридическое образование. А меня вышибли из шестого класса…

— Мы про женщину говорим.

— Знаешь, в ту же самую ночь — или утро — я привел её в свои апартаменты. В четыре утра. Ты, знаешь, Блейк, я про женщин не сплетничаю. Мне такое не по нутру. Я тебе про неё рассказываю только в надежде, что ты найдешь, за что зацепиться.

— Так ты все-таки хочешь, чтобы я её вызволил?

— Да.

— Каким образом?

— Каким образом? Заладил тут. Черт побери, Блейк, если бы ты только знал, что это за женщина! Я привел её к себе в четыре утра. Я вывел её в патио и угостил сандвичем с ростбифом. Снаружи было прохладно, а воздух казался нежнее шелка. Тебе знакомо это ощущение — перед рассветом?

Я кивнул.

— Я попросил её рассказать о себе, и она сказала, что приехала из Чикаго. И все. Самое же поразительное было в том, что про меня она ровным счетом ничего не спрашивала. Но она все знала! Представляешь, Блейк? Она знала меня как облупленного!

— Продолжай.

— Хорошо. Я думал только об одном — я хотел, чтобы она всегда была рядом! В жизни ещё ни одна женщина так на меня не действовала. Да, она ещё сказала, что не замужем. Словом, я предложил ей поработать у меня зазывалой за две сотни зеленых в неделю. Плюс — куплю классные тряпки.

— Двести долларов — фантастическое жалованье для зазывалы.

— Да, но платил-то я ей сам, из своего собственного кармана. Я и Каттлеру с Бергером это объяснил. Какая разница? Куда мне девать такую уйму денег, Блейк? Моя святая мамаша — мир её праху — корячилась по пятнадцать часов в день, стряпая, моя, да ещё и убирая по ночам — чтобы её сынок превратился в игрального туза. На кой черт мне столько денег? На женщин? Это не по мне. Выпивка у меня за счет фирмы. В день я выкуриваю пять-шесть сигар. На друзей? Нет их у меня. Да и желаний-то никаких не было — пока я не встретил Хелен Пиласки.

— Она согласилась на эту работу?

— Да, ты сам знаешь. Проработала два месяца.

— Коль скоро мы играем начистоту, Джо, — сказал я, — ты с ней спал? Она была твоей девушкой?

— Ну и вопросик, Блейк!

— Я вовсе не развлекаюсь, Джо. Я пытаюсь кое-что понять.

— А я пытаюсь понять, как тебе ответить. Нет, она не была моей девушкой. Нет. Когда я ей был нужен, я становился её собакой, её рабом — кем хочешь. Не знаю, как это объяснить. По-моему, мужчина ей вообще не был нужен, но меня она порой хотела.

— Хочешь, я пойду с тобой? — спросила она в ту ночь. Сам бы он предлагать ей это не решился. Не то, чтобы Джо было страшно; однако позднее он вполне понимал, почему Истукан боится её. Но тогда он сказал, что да, мол, хочет.

И они отправились в его апартаменты. По дороге не обменялись ни единым словом. Хелен сразу прошла в его спальню, задумчиво посмотрела на огромную кровать, скинула сандалии и — стянула платье. Под ним не было ничего. Как была, голая, прошагала к огромному, в полный рост, зеркалу и посмотрелась.