Джеффри Арчер - Воровская честь Страница 13

Удивлённый шофёр согласно кивал в ответ на каждую сказанную фразу.

— Мне тоже возвращаться в клинику? — спросил он под конец.

— Нет, сэр, вы должны продолжать движение в Цинциннати и прибыть в свой гараж.

В зеркале заднего вида шофёр наблюдал, как два санитара ведут коренастого мужчину к машине «скорой помощи». Сирена мотоцикла заставила его вновь переключить своё внимание на полицейского, который теперь направлял «скорую помощь» вверх по развязке, чтобы она могла пересечь мост над магистралью и начать своё обратное движение в город.

Вся процедура пересадки заняла меньше пяти минут, оставив шофёра в некоторой растерянности. Затем он сделал то, что, как ему казалось, должен был сделать ещё в тот момент, когда только увидел полицейского, а именно: позвонил в свою контору в Цинциннати.

— Мы только что собирались позвонить вам, — сказала диспетчер. — Им больше не нужна машина, так что можете возвращаться прямо сейчас.

— Это меня устраивает, — сказал шофёр. — Лишь бы клиент оплатил счёт.

— Они заплатили наличными ещё в четверг, — сообщила диспетчер.

Шофёр положил трубку на место и повёл лимузин в Цинциннати. Но в голове у него продолжал вертеться вопрос: «Почему полицейский стоял так близко к дверце, что я не мог выйти, и почему он не поднял свой защитный щиток?» Наконец он отбросил эти мысли, решив, раз компания не осталась внакладе, это его не касается.

Он выехал на скоростную автомагистраль и уже не видел, что машина «скорой помощи», проигнорировав дорожный знак, указывающий в сторону центра города, влилась в поток, двигавшийся в противоположном направлении. Человек за её рулём тоже был на связи со своей штаб-квартирой.

— Все прошло по плану, босс, — ответил он на первый вопрос.

— Хорошо, — сказал Кавалли. — А шофёр?

— Возвращается в Цинциннати, пребывая в полном неведении.

— Хорошо, — повторил Кавалли. — А как пациент?

— Отлично, насколько я могу судить, — сказал человек за рулём, заглядывая в зеркало заднего вида.

— А полицейское сопровождение?

— Марио поехал в объезд, чтобы переодеться в форму «Федерал экспресс». Он должен нагнать нас в течение часа.

— Через какое расстояние следующая пересадка?

Водитель посмотрел на спидометр:

— Миль через девяносто, сразу как только пересечём границу штата.

— А затем?

— До Большого Яблока[13] будет ещё четыре пересадки. Каждый раз свежие водители и другие машины. Пациент будет у вас завтра к полуночи, хотя ему может понадобиться заскочить пару раз в туалет по пути.

— Никаких туалетов, — сказал Кавалли. — Сводите его в кусты у дороги — и хватит с него.

Глава VII

Новым жилищем Долларового Билла стал подвал дома в Джорджтауне, некогда служивший художественной мастерской. В помещении, где он работал, имелось хорошее безбликовое освещение, а температура по его просьбе поддерживалась на уровне девятнадцати градусов при постоянной влажности.

Билл предпринял несколько «пробных заходов», как он называл их, но не мог приступить к чистовой работе до тех пор, пока не располагал всеми необходимыми материалами.

— Речь может идти только о совершенстве, — постоянно напоминал он Анжело. Он не хотел, чтобы его имя было связано с чем-то таким, что впоследствии могло быть заклеймено как фальшивка. В конце концов, у него была репутация, о которой следовало подумать.

В течение многих дней они безуспешно пытались найти подходящие перья для ручки. Билл отвергал их все, пока ему не показали фотографию тех, что хранились в небольшом виргинском музее. Он одобрительно кивнул, и они были в его руках уже на следующий день.

Хранитель музея сообщила репортёру из «Ричмонд таймс диспач», что была поражена этой кражей. Перья не имели никакой исторической важности и не представляли особой ценности. В следующей витрине находились гораздо более ценные и уникальные экспонаты.

— Смотря для кого, — сказал Долларовый Билл, когда ему показали вырезку из газеты.

С чернилами было полегче, поскольку Биллу довольно быстро удалось найти нужный оттенок чёрного цвета. А как придать им древний вид на бумаге, регулируя вязкость с помощью температуры и испарения, — этому его учить было не надо. Опробовав несколько банок с чернилами, он убедился, что чернил у него было более чем достаточно для выполнения работы.

В то время как другие занимались поиском нужных ему материалов, Долларовый Билл прочёл несколько книг из Библиотеки конгресса и ежедневно проводил по нескольку минут в Национальном архиве, пока не обнаружил ту самую ошибку, которую мог позволить себе сделать.

Труднее всего пришлось с пергаментом, поскольку Билл, пытаясь объяснить Анжело про углеродные методы установления возраста материала, не хотел даже слышать о таком, которому было меньше двухсот лет.

Образцы доставлялись самолётами из Парижа, Амстердама, Вены, Монреаля и Афин, но фальшивомонетчик отверг их все до одного. И только когда из Бремена прибыл пакет с куском пергамента, датированным 1781 годом, на лице Билла появилась улыбка, обычно возникавшая лишь при виде «Гиннесса».

Он трогал, гладил и ласкал пергамент, затем перегибал, скручивал и выравнивал объект своего внимания до тех пор, пока не убедился, что тот готов принять крещение чернилами. После этого заготовил десять листов совершенно одинакового размера, зная, что только один из них будет использован.

Билл разглядывал листы несколько часов. Два были отброшены сразу же, ещё четыре оказались в корзине к исходу дня. Взяв один из оставшихся листов, мастер стал трудиться над первой копией, увидев которую в первый раз, Анжело решил, что она идеальная.

— Идеальная на взгляд дилетанта, — сказал Билл, — а профессионал обнаружит в ней семнадцать ошибок, которые я наляпал в один присест. Уничтожь её.

За три следующих недели в подвале дома в Джорджтауне, где поселился Долларовый Билл, было изготовлено три копии текста. Во время работы никому не разрешалось входить в комнату, а когда мастер отдыхал, дверь в неё оставалась закрытой на замок. Его рабочая смена продолжалась два часа, а затем следовал двухчасовой отдых. Еду приносили дважды в день, и пил он только воду, даже по вечерам. Ложился спать обессиленный и спал, как убитый, восемь часов.

Завершив изготовление трех копий текста из сорока шести строк, Долларовый Билл объявил, что две его устраивают. Третья была уничтожена.

Анжело доложил Кавалли, который, похоже, остался доволен успехами Билла, хотя ни тому, ни другому не было позволено взглянуть на окончательные копии.

— Теперь осталась самая трудная часть, — сказал Билл своему куратору. — Пятьдесят шесть подписей, каждая из которых требует своего пера, своего нажима, своих чернил и каждая из которых уже сама по себе произведение искусства.

Анжело согласился с его доводами, но не обрадовался, когда услышал, что Долларовый Билл настоятельно требует день отгула перед тем, как начнёт трудиться над подписями, потому что ему нужно было напиться в стельку.

Скотт Брэдли прилетел в Вашингтон во вторник вечером и остановился в отеле «Риц-Карлтон» — единственная роскошь, которую позволяло ЦРУ своему одержимому агенту-профессору. Отужинав в «Жокей-клубе» в компании с книгой, Скотт вернулся в свой номер на пятом этаже и, пощёлкав каналами телевизора, переходя с одного плохого фильма на другой, заснул с мыслями о Сьюзан Андерсон.

Проснувшись в шесть тридцать утра, он встал и от корки до корки прочёл «Вашингтон пост», сосредоточиваясь на статьях, имевших отношение к визиту Рабина. Одеваясь, посмотрел отчёт Си-эн-эн о выступлении израильского премьера на обеде в Белом доме прошлым вечером. Рабин заверил нового президента, что хочет таких же тёплых отношений с Америкой, какие имел его предшественник.

После лёгкого завтрака Скотт вышел из отеля и обнаружил, что его ждёт служебная машина.

«Доброе утро, сэр», — были единственные слова, сказанные шофёром за всю дорогу. Утренняя поездка за город была приятной, но при виде пробок на встречных полосах настроение не поднималось.

В приёмной Декстера Хатчинза Скотт появился за десять минут до назначенного времени. Но Тесс, секретарша заместителя директора, сразу же направила его в кабинет начальника.

Приветствуя Скотта, Декстер крепко пожал ему руку и сделал слабую попытку оправдаться.

— Извини за срочный вызов, — сказал он, вынимая изо рта сигару, — но госсекретарь хочет, чтобы ты присутствовал на его рабочей встрече с премьер-министром Израиля. Вначале у них запланирован обычный официальный ленч с бараньими рёбрышками и разговором ни о чем, а рабочая сессия должна начаться где-то около трех.

— Но зачем Кристоферу понадобилось моё присутствие на ней? — спросил Скотт.

— Наш человек в Тель-Авиве сообщает, что Рабин собирается поднять вопрос, который не фигурирует в официальной повестке переговоров. Это все, что он смог узнать. Никаких подробностей. Ты знаешь Ближний Восток, как никто другой в департаменте, поэтому Кристофер хочет иметь тебя под руками. Я поручил Тесс собрать последние данные, чтобы ты смог просмотреть их перед тем, как нам отправиться на эту встречу во второй половине дня.