Николай Черкашин - Арена. Политический детектив. Выпуск 3 [сборник] Страница 14

— Я не о баре, а имею в виду твой игорный дом. — Капитан пристукнул ладонью по столу. — В нем клиенты избранные, все свои, так что ты должен хорошо знать и помнить каждого.

Лицо Хелвига не изменилось, голос звучал как и раньше — спокойно, бесстрастно.

— Не понимаю, о чем вы, капитан.

— Я? О тайном игорном доме, для маскировки которого ты и держишь бар. Желаешь, могу раскрыть эту тему подробнее.

— Сэр, это недоразумение, вы что-то путаете.

Капитан поморщился, поправил узел галстука. На лице появилось выражение скуки, голос зазвучал с ленцой:

— Мы с тобой взрослые люди, и каждый в своем деле не новичок. Выслушай меня внимательно и постарайся правильно понять. Меня, следователя контрразведки, крайне интересует вопрос, ответ на который можешь дать лишь ты, содержатель тайного игорного притона. Твой ответ имеет для меня первостепенное значение, а поэтому я вырву его из тебя любой ценой. Например, так… Если я не удовлетворю свое любопытство сейчас в этой комнате, прикажу сию же минуту доставить тебя к нам в отдел, «пристегну» к делу убитых наших парней, и вечером мои сотрудники сделают здесь обыск и накроют, якобы случайно, всю вашу картежную компанию. Тогда местная полиция, хотя среди ее чинов у тебя немало приятелей, будет вынуждена заняться обнаруженным притоном, тем более что ты приторговываешь и «травкой». Поскольку первыми в притон сунем нос мы и все обнаруженное официально оформим, твоим дружкам из полиции уже не удастся ничего ни утаить, ни фальсифицировать, потому что дело будет сделано практически без них и так, как распоряжусь я.

Это один из путей — самый простой и безошибочный. Результат? Ты теряешь бизнес и свободу, я — время. — Хелвиг хотел что-то сказать, но капитан остановил его. — Да-да, только время. Ты работаешь не один, и после тебя я займусь твоими дружками-компаньонами. Расправа с тобой заставит их быть со мной сговорчивее, и уже от них я узнаю все о сержанте. Считаю, что в описанной ситуации проигравшей стороной будешь только ты… Но есть и другой вариант. Ты отвечаешь на интересующие меня вопросы, и мы мило прощаемся. Я не полицейский, не налоговый инспектор, и твой способ делать деньги меня не волнует. Итак, мистер Хелвиг, какой из названных мной путей вам больше нравится? — прищурился капитан.

— Что вас интересует? — выдавил хозяин.

— Выигрывал, или проигрывал Илтон Хейс? Сколько? Если проигрывал, как расплачивался — в долг или наличными?

— Играл парень скверно… по сравнению с профессионалами. Тем более что всегда поднимался в игорный зал, будучи уже навеселе. За восемь вечеров он оставил около шести тысяч долларов, точнее, пять восемьсот. Что касается проигрышей, у меня рассчитываются только наличными.

— Вот и все, что я хотел узнать.

Капитан встал, одернул на коленях брюки, взял со стола и сунул в карман фотографию.

— Счастливо оставаться, приятель…

В отделе нас поджидал лейтенант Стерлинг. Он прошел вместе с нами в кабинет, устало опустился на стул.

— Капитан, могу тебя порадовать. Все три раза, будучи в увольнении, Поль Мартин заходил в контору по торговле недвижимостью. Интересовался небольшой фермой во Флориде стоимостью триста — четыреста тысяч, хотёл приобрести якобы для матери. В конторе свой закон: контрагент обязан внести десятипроцентный залог в счет стоимости будущей покупки. Мартин внес в кассу сорок тысяч.

Крис щелкнул замками кейса-«дипломата», положил перед капитаном бумаги.

— Протокол опознания Мартина по фотографии, допросы главы конторы и агента, непосредственно имевшего дело с Полем. А это копия чека на сорок тысяч долларов.

Капитан рассеянно перебрал документы, сунул в свою папку.

— Значит, установлено, что все три покойничка не испытывали при жизни нужды в деньгах. Возможно, это обстоятельство и стало причиной их гибели. Откуда у них деньги? И в таком количестве? Не в этом ли секрет всей истории?

Я собирался почистить перед сном зубы, но в дверь моего гостиничного номера постучали. На пороге стояли капитан с лейтенантом Стерлингом.

— Не спишь? — поинтересовался капитан.

— Я редко ложусь раньше двенадцати.

— Тогда одевайся и прихвати на всякий случай пушку.

Капитан говорил быстро, в- движениях чувствовалась нервозность. Завязать галстук, набросить на плечи пиджак и прицепить к поясу полукобуру с пистолетом— дело нескольких секунд. Через минуту мы сидели в поджидавшей нас на улице дежурной машине. Был первый час ночи, мы мчались в темноте как одержимые. Капитан с лейтенантом молчали. Я с рас-опросами не лез: знал, что получу необходимые сведения не раньше, чем это сочтут нужным сделать они сами.

— Через пять минут будем на Дубовой, — обернулся сержант-водитель.

Капитан глянул на часы, потом на меня.

— Двадцать пять минут назад в полицейский участок позвонила некая мисс Чарлстон и сообщила, что возле ее дома — по Дубовой, сорок пять, — стреляли. Через восемь минут по этому адресу уже находился полицейский патруль, обнаруживший на мостовой смертельно раненного солдата. Тринадцать минут назад об этом стало известно у нас в отделе, еще через три — меня вытащили из постели, а я решил прихватить и тебя. Фокус в том, что потерпевший — капрал «зеленых беретов» Джон Беннет, проходящий службу в той же роте и взводе, что и трое убитых. Бедняга в тяжелом состоянии, полицейские немедленно вызвали к нему «скорую помощь». На месте преступления уже работает наша дежурная опергруппа.

— Дубовая, сорок пять, — сообщил шофер.

Мог бы и не говорить. Улица возле дома сорок пять ярко освещалась фарами полицейских машин, на тротуаре толпились любопытные, сновали люди в форме и штатском. Капитан сразу направился к врачу, склонившемуся над пострадавшим.

— Выживет?

— Четыре пули в животе. Ему нужен не я, а священник.

— Совсем плох?

— Не протянуть больше двух-трех минут.

Капитан опустился возле раненого на колено, я последовал его примеру. Капрал лежал на боку, подогнув под себя левую руку. Глаза закрыты, тяжелое, с хрипом дыхание, при каждом выдохе на губах пузырилась кровавая пена. Капитан тряхнул умирающего за плечо. Глаза капрала медленно открылись, немигающий взгляд уставился на контрразведчика.

— Я — следователь… найду твоего убийцу. Вспомни, как все произошло… кто стрелял, откуда, — быстро и отчетливо заговорил капитан в самое ухо лежащему.

Раненый захрипел, хотел что-то сказать, на губах выступила пена, и он зашелся в глухом кашле. Кашель клокотал в груди, рвался наружу, гнал через рот хлопья красноватой слюны. Лицо капрала побагровело, веки смежились. Однако капитан продолжал трясти умирающего за плечо.

— Я — следователь… хочу тебе помочь. Вспомни, кто и откуда стрелял… может, ты видел его. Говори, быстрей.

Беннет снова открыл глаза, на этот раз в них блеснула искра разума.

— Это он… я догадывался, что это он. Нас оставалось двое… но он подстерег и меня.

Признание стоило умирающему неимоверных усилий, в углах губ снова появилась пена, глаза стали закрываться. Капитан рывком потянул Беннета на себя.

— Кто он?.. Кто? С кем вас оставалось двое?

— Это он… сержант Ларри Фишер. Нас оставалось двое… теперь один… Но Ларри подкараулит и его.

Раненый дернулся, будто внезапно поперхнулся, глаза остановились, голова откинулась назад.

— Кто остался один? Кто? — возбужденно спрашивал капитан, словно надеясь на чудо, не отдавая себе отчета, что задает вопросы уже не человеку.

— Не трудитесь, капитан, Беннет мертв, — сухо проговорил врач. — Вы доконали его. Варварство! Отравить ему последние мгновения жизни!

Капитан встал, провел рукой по лицу, тряхнул головой. Зло усмехнулся и, раздув ноздри, повернулся к врачу:

— Послушайте, любезный, вы — лекарь, я — следователь. Для вас он — пациент, для меня — свидетель, от которого я обязан получить необходимые сведения. Так что каждый из нас выполнял свой долг.

Капитан кивком головы подозвал лейтенанта:

— Займешься осмотром места преступления. Ты, стажер, — повернулся он ко мне, — оставайся с ним, лучшей практики не придумаешь. Осмотр места преступления военной контрразведкой — это нечто! Такого не увидишь ни в полиции, ни в прокуратуре, ни в ФБР. А я отправлюсь в отдел и наведу справки об этом Ларри Фишере.

В отдел я и лейтенант приехали утром. За ночь мы не сомкнули глаз ни на минуту и потрудились неплохо: тщательно осмотрели место преступления, выявили и допросили возможных свидетелей, назначили все мало-мальские нужные экспертизы. И все-таки работа не доставила удовольствия — ее результативность оказалась равной нулю. Происшедшее точно повторяло предшествующие убийства: ночные выстрелы, звонок в полицию, труп на мостовой… и ни одного толкового свидетеля, ни следа, оставленного преступником. Баллистическая экспертиза пуль, извлеченных из тела убитого, подтвердила, что все они выпущены из того же кольта одиннадцатого года, что и пули, поразившие трех предшественников Беннета. Сам капрал, со слов товарищей и ротного начальства, был веселым, покладистым парнем, врагов не имел, в чем-либо предосудительном замечен не был. Любил выпить, но знал меру и бражничал только на свои кровные, личные расходы не выходили за пределы его армейского жалованья.