Ханс-Отто Майснер - Кто Вы, доктор Зорге Страница 15

После «февральского инцидента» прошлого года кабинет и верховное командование уступили требованиям правых сил о проведении более милитаристской политики. Они с сомнением поглядывали на Россию, сравнивая суровый сибирский край с богатыми сочными землями Центрального Китая, и соблазнялись перспективой господствующего положения на Дальнем Востоке. Они выбрали Китай и приступили к подготовке военного удара, который, как они надеялись, сделает Японию величайшей страной на Дальнем Востоке. Шокированный этой экспансионистской политикой, явно продиктованной генеральным штабом, Одзаки увидел в этом яркое проявление японского национализма. Он был полон решимости бороться против этого плана, который, как он считал, лишь втянет Японию в бесплодный конфликт и может привести к мировой войне.

Самым искренним образом он советовал правительственному комитету отказаться от, как он выразился, «политики, основанной на кошмаре, и военной операции, разработанной идиотами, которые не могут или не хотят трезво взглянуть на катастрофические последствия своей неумелой работы». (Из показаний Одзаки на суде. — О. М.) Члены комитета безучастно выслушали его, поблагодарили за совет, даже высказали ему комплимент за искренность, но выразили сожаление, что политическая линия кабинета уже стала оперативным планом. Реализация этого плана зашла слишком далеко, чтобы ее можно было приостановить, даже если бы они этого захотели, но они этого и не хотят.

Недовольный и огорченный, Одзаки попросил Зорге собрать всю группу, чтобы заслушать и обсудить новость. Зорге не хотелось этого делать. Последнее время они достаточно много рисковали в поисках «недостающего звена», и собрание всех членов группы могло бы накликать беду. Одзаки продолжал настаивать. Он чувствовал потребность в сочувствии этих людей, единственных, к кому он мог обратиться в минуту, когда судьба его страны теперь приобретала какую-то мистическую неопределенность. Угадывая что-то в этом роде, Зорге согласился. В этот вечер Клаузен организовал импровизированную вечеринку в уединенной комнатке «Немецкого клуба». Когда все другие гости разошлись, он пригласил четырех коллег пообедать с ним внизу. После обеда они приняли приглашение Зорге выпить по рюмочке в его доме.

Уныние Одзаки наложило отпечаток на всех участников собрания. Вукелич, обычно отличавшийся остроумием, молчал, Мияги не щебетал, как всегда, Клаузен был весьма сдержан, только Зорге был во власти какого-то особого возбуждения. Убежденный коммунист, он произнес жаркую речь в ответ на сообщение Одзаки, речь, с какой красный командир обратился бы перед новой схваткой с врагом к своему полку, остановившемуся после упорных боев. Он говорил о задачах их группы, о будущем коммунизма, о том, что японская неудача в Китае создаст благоприятную почву для развития коммунистического движения на Востоке. Он подчеркивал, что, чем больше Япония будет увязать в Китае, тем меньше у нее останется возможностей напасть на Советский Союз.

Одзаки был выведен из своего подавленного состояния, а остальные сразу включились в оживленный разговор о том, как счастливо складываются обстоятельства для Советского Союза. Под конец Одзаки смеялся вместе со всеми, когда они вспоминали о своих настойчивых попытках найти «недостающее звено», а оно лежало у их ног. Они шумно радовались двойному успеху: преодолен барьер секретности вокруг японских планов нападения на Китай, а кроме того, один из самых способных членов группы проник в святилище японского правительства.

Зорге не терпелось составить Клаузену сообщение для отправки в Москву, но Макс доложил о технической неполадке в передатчике, из-за которой телеграмма задержится до следующего дня. На другой день вечером Клаузен прибыл в дом Одзаки в пригороде. Зорге был уже там.

Часом позже Клаузен начал отстукивать сообщение, за полтора месяца предупредившее Советский Союз о намеченной смертельной схватке между Японией и Китаем. Оно гласило:

«Японское вторжение в Китай будет объявлено на днях, самое позднее — несколько дней, самое раннее — несколько часов. Япония, повторяю, не планирует нападение Советский Союз данное время. Рамзай».

Примерно неделю спустя Одзаки попросил аудиенции у премьер-министра принца Коноэ и повторил ему все свои возражения против вторжения в Китай, которые он изложил на заседании комитета. К его удивлению, Коноэ был в принципе склонен согласиться с его доводами. Он даже обещал вынести их на рассмотрение кабинета и верховного командования и добиться принятия советов Одзаки или по крайней мере отсрочки времени вторжения, дав всем возможность еще раз подумать, прежде чем принимать окончательное решение. Но проходили дни, и ничто не обещало каких-либо изменений в настроении членов комитета. Тогда Одзаки добился другого интервью у премьер-министра. Его попросили прибыть в официальную резиденцию. Там он предстал перед личным секретарем Коноэ Казами Акира, который сказал ему, что премьер-министр сожалеет, что неотложные дела лишили его возможности лично принять Одзаки. Однако, сказал Казами, он получил указание передать ему буквально следующее: «Мы решили, что вам не следует так беспокоиться».

Примерно в это же время разыгрался небольшой эпизод. Москва послала радиотелеграмму, поздравляя группу с ценной информацией и требуя посылки полного отчета в Шанхай для передачи курьеру. Зорге, чувствуя, что нападение Японии на Китай может быть объявлено с часу на час, решил, что ему понадобятся все его люди для важных дел в Токио. Поэтому требовалось подобрать кого-то другого для доставки фотопленки в Шанхай. Он подумал об Анне Клаузен. В целях предосторожности он приказал Эдит Вукелич сопровождать ее.

Однажды он встретил Клаузена на территории германского посольства и передал ему свои указания. Макс поник головой от одной мысли, что скажет на это Анна, но он знал, что должен подчиниться Зорге. Вечером он сообщил Анне решение. Никто не знает, что произошло между ними тогда, но Анна с Эдит поехали в Шанхай.

Вернувшись в Токио, они сообщили о выполнении задания. Члены группы Зорге начали беспокоиться, почему так долго оттягивается японское вторжение. Группа получила указание Москвы проверить свою информацию, так как не было никаких признаков перемещения японских войск. Но Зорге ни разу не усомнился в достоверности сообщений Одзаки и тех доказательств, подтверждающих эти сообщения, которые были собраны остальными. Он целиком доверял своим товарищам и требовал от них такой же верности.

Волнующееся море политического напряжения на Востоке превратилось теперь в тихий мельничный пруд. А 7 июля, когда взошло кроваво-красное солнце, орды размахивающих саблями японцев хлынули через мост Марко Поло и устремились в глубь территории Китая. Японцы назвали эту рискованную операцию «китайским инцидентом». Громким эхом отозвалась она во всем мире.

Япония не знала точно, как будут реагировать на это событие Англия, Соединенные Штаты и Франция. Группа Зорге решила, что Вукелич займется выяснением этого и будет передавать информацию Одзаки. В свою очередь Одзаки сможет дать японскому правительству проницательную оценку возможной реакции западных держав — это будет способствовать дальнейшему упрочению его положения. Немцы, считавшие, что Япония должна была предупредить их о предполагаемом нападении, пытались вскрыть истинные мотивы «китайского инцидента» и реакцию заинтересованных стран. Зорге решил информировать их об истинных намерениях Японии в Китае и о вероятном курсе действий Англии, Франции и Соединенных Штатов. Таким путем он мог укрепить собственный престиж среди работников посольства. Вукелич должен был добиться того же передачей другим посольствам информации о конечных целях Японии в Китае и реакции Германии.

Соединенные Штаты, чьи энергичные бизнесмены занимались расширением своей торговли в Китае, пришли в ярость. Это было похоже на дискредитацию доллара. Вашингтон выразил в ноте резкий протест Англии(?) и потребовал поддержки от Англии и Франции, но те упрямо отказывались изменить свою политику выжидания. В конце концов изолированные, но серьезные инциденты, касающиеся английских и американских граждан, привели к новой ноте Соединенных Штатов Японии, на этот раз поддержанной Англией. Японцы приняли ее за ультиматум и тотчас же отклонили. От Германии они получили мягкий упрек за недостаточность информации, предоставляемой «единственному другу» Японии. Зорге и Одзаки заявили позже, что они считают отношение Англии и США к Японии в момент «китайского инцидента» непосредственной причиной переключения ее традиционной вражды к России на эти страны, в особенности на США, которых японцы считали главным обидчиком. Поэтому группа Зорге инстинктивно чувствовала, что взор Японии больше не будет обращен на север, что она теперь переключит свое внимание на Тихий океан, терпеливо дожидаясь случая проучить «американских выскочек».