Александр Смоленский - Укрепрайон «Рублевка» Страница 15

Одно хорошо, что теперь ни за что не станут играть на одной волейбольной площадке. И с олигархами уже никогда не сойдутся. Да что там рассуждать?!

Разозлившись на самого себя, Президент попытался хоть мысленно, но все же собрать разбегающиеся в никуда мысли. Ибо если и продолжать их неукротимый ход, то непременно договоришься до того, что сам всему и потворствуешь.

Углубившись вновь в строки обзора прессы, президент поймал себя на мысли, что все же не может сосредоточиться. В голову лезло совсем другое. Он вдруг подумал о том, что рано или поздно демократия в России неизбежно породит диктатуру. Доиграются. Впрочем, кто именно доиграется – то ли народ, то ли его свита, то ли он сам, – понятно не было. Нет, сколько бы там ни дискутировали, стране нужна стабильная власть. А как еще ее можно добиться, кроме как через институт преемственности?! Любые резкие перемены могут оказаться пагубными для государства. Если не принять решительных мер, продажные чиновники вкупе с олигархами окончательно распродадут страну по частям. А что же тогда будет с Россией, что будет с народом, который упорно ждет «доброго царя»?

В который раз президент вернулся к тексту из синей папки.

«...Новый российский империализм приобретает отчетливый корпоративистский облик... Корпоративизм занимает центральное место в общественной сфере... Ярким примером стало создание Общественной палаты, скроенной по модели корпоративистского государства Муссолини... Это принцип предоставления всех видов ресурсов лишь членам корпорации... Именно таким членом корпорации является новоявленный вице-премьер Сергей Шатунов».

Наконец-таки добрался до цели этой профилактической подборки. Вот куда, оказывается, клонит этот печатный понос. Понятно. Стало быть, недруги выдвиженца считают, что он в будущем может стать неуправляемым, как, к примеру, тот же Муссолини. Так все-таки кого сравнивают с Муссолини – сменщика или его, действующего президента? Какая все-таки наглость! Сравнивать его с Муссолини! Вот уж действительно – книги делают человека умным, а пресса нервным.

Главу государства особенно покоробило то, что за многими печатными сентенциями торчат уши его бывшего советника по экономике Ионова. Вот и верь потом людям. Чего ему не хватало?!

– Вызовите Кушакова и Шатунова! – сухо распорядился он по селектору. – На четырнадцать часов. Или лучше не так. Кушакова к четырнадцати, а Шатунова к пятнадцати.

Президент на минуту представил, как чертыхнется сменщик, когда услышит, что ему велено вернуться в Кремль. Ведь только что он был отослан в Белый дом. Ничего, не запарится. В этот момент без предварительного доклада в кабинет заглянул ближайший советник Илья Ильич Крутов.

Президент пристально и многозначительно посмотрел на особо доверенного члена своей команды. Что он себе позволяет? Видно, все еще думает, что мы с ним в Смольном?!

Крутов давно и небезуспешно вел свою игру. Он ненавидел и, что самое удивительное, побаивался Шатунова, под началом которого работал какое-то время. Себя он позиционировал не иначе как правой рукой президента и рупором силовиков, а Шатунова считал всего лишь интеллигентным слюнтяем, с которым нельзя иметь никаких дел. Крутов, конечно, не мог не опасаться того, что в недалеком будущем Шатунов на коне вернется в Кремль. И что тогда?..

– Что вам угодно, Илья Ильич? – с нескрываемым раздражением в голосе спросил президент.

– Читаете обзор прессы? – не отвечая прямо на вопрос, вкрадчиво спросил Крутов.

– Так это вы гуляли красным фломастером?

– Упаси бог. Для этого имеются аналитики. Но не скрою, как всегда, проглядел документ. Положено.

– А в чьих интересах работают аналитики? Не в ваших ли? Или еще в чьих-то?

– Исключительно в ваших.

– Да ну? Например, вся эта галиматья инспирирована против Топтыгина... Я хотел сказать – Шатунова.

– Не смею ничего утверждать. Но желающих хватает, поверьте на слово. Я лишь только констатирую, – дипломатично ответил с едва заметной улыбочкой Крутов.

Он был доволен результатом своих усилий – сумел вывести президента из равновесия. А злость, как известно, никогда не бывает добрым советчиком.

– Знаете, что я вам скажу, Илья Ильич! Еще не родился в России такой политик, который смог бы обыграть меня на моем же поле.

– Кто бы в этом сомневался. Более того, я в этом уверен, господин президент, – ответил Крутов и тут же попробовал увильнуть от продолжения столь скользкого и довольно агрессивного со стороны президента разговора. Чревато. – Собственно, я зашел спросить вас об отпуске.

– О чьем отпуске? Вашем?

– Нет, вашем. Вы не изменили своих намерений на февральский отпуск?

– Так до него еще как до Луны. Еще Новый год не отпраздновали. А почему вы об этом сейчас спрашиваете? И почему я должен менять свои планы? Уж не из-за этой ли стряпни Ионова?.. – нахмурившись, ответил Президент и подошел к окну.

За зубцами покрытой первым инеем Кремлевской стены он в мечтах увидел сочинскую весну, когда с утра можно позволить себе прокатиться по лыжной трассе, а потом подышать морским воздухом, гуляя вдоль пирса. Была бы только погода. Но ею, увы, только Колобку удается управлять. На деньги московских налогоплательщиков. Намекнешь – обижается, мол, я же для москвичей старался...

– Нет, конечно, вы не должны менять своих планов, – отвлек его от хода мыслей советник. – Я просто хотел справиться. Так сказать, предварительно. Так положено. Режим готовности номер три.

– А почему три, а не пять?

Президенту действительно стало интересно.

– Потому что осталось три месяца до отпуска. Значит, режим готовности три, – терпеливо объяснил Крутов. – По информации синоптиков, погода в феврале-марте ожидается отличная. Вот если бы синоптики прогнозировали плохую погоду, вы бы теперь могли изменить свои планы на отпуск. А я, наоборот, сообщаю, что в горах будут и снег и солнце...

В уточнении президентских планов на отпуск у Крутова был свой резон. Он и сам в это время планировал в феврале-марте хотя бы на недельку смыться из столицы в Карелию. Немного отдохнуть и поохотиться.

– Да я лучше всех синоптиков знаю, какая в Сочи погода. Ты же у меня, как догадываешься, не единственный источник. Хотя, бесспорно, самый главный. – Президент постарался сгладить напряжение предыдущей фразы. – Так что спасибо, Илья Ильич. Особенно за обещание солнца в горах.

Побыть одному президенту так и не удалось. Тишину кабинета нежно разбудил звук селекторной связи. Референт коротко сообщил, что в приемной ожидают аудиенции Шатунов и Кушаков.

– Я же просил разделить их визиты!

– Так получилось, – попытался оправдаться референт. – Вы же сами знаете, господин президент, дорога, пробки...

– Пусть войдут, – сказал президент и поднялся с кресла. – Давно не виделись, – пошутил хозяин кабинета, никому не протягивая руки. – Как говорится, не прошло и пяти минут. Что нового?

– Да вроде все нормально, – с готовностью пионера ответил Шатунов. – Работаем...

«Неужели он нас для того и вызвал?» – скептически подумал Кушаков.

– Знаю, знаю, Сергей Васильевич, наслышан. Как вас там в прессе обзывают?.. Круглосуточный премьер. – Президент рассмеялся.

– Пресса она и есть пресса, – уклончиво ответил Шатунов.

– Ладно. Теперь поговорим серьезно. Времени мало, – перейдя на привычный жесткий деловой тон, произнес президент. – Не за горами выборы. Политическая ситуация в стране пока более или менее стабильна. Но в то же время опасаюсь, что, судя по некоторым публикациям в прессе, эта стабильность не очень-то устойчива. Начнем с того, что задуманные нами народные проекты, мягко говоря, стоят, как кони Аничкова моста, я имею в виду как вкопанные. Военная реформа тоже не догоняет... Вы понимаете, о чем я говорю, Сергей Васильевич? Нам реально не хватает средств, чтобы довести начатые благие дела, то есть обеспечить безбедное и безопасное существование россиян. – Президент многозначительно посмотрел на Шатунова. – В то же самое время мы наблюдаем, что «клуб российских миллиардеров» успешно размножается и, более того, цветет и пахнет. Будто кто-то их специально селектирует. Неужели Господь? Лично я сомневаюсь. Как вы полагаете, Петр Семенович? – Президент персонально обратился к Кушакову.

Не зная, что и сказать, тот лишь пожал плечами.

– Вот видите, Сергей Васильевич. Безопасность тоже не знает. Мне сдается, что мы их, то есть вы их, целенаправленно взращиваете.

– Кто? Я? – обиженно поджал губы Шатунов.

– Ну, не вы. Это я так, фигурально. Чиновники. Они взращивают олигархов, как корову в стойле. Наверное, чтоб потом доить. И как мы можем объяснить народу такое положение вещей?

– Но мы все-таки значительно повысили зарплаты бюджетникам, пенсии возросли почти в два раза... – растерянно ответил Шатунов.

– Во-первых, не вы, а я. Во-вторых, все эти прибавки уже съела инфляция. Она оказалась прожорливей, дорогой Сергей Васильевич. Я вижу, как в последнее время ты усиленно худеешь. Похвально, конечно. Даже догадываюсь почему. – Президент хитро улыбнулся и, удовлетворенный собственной шуткой, перегнувшись через стол, похлопал вице-премьера по плечу. – Но есть немалая часть людей, которые все еще пытаются поправиться. В стране назревает недовольство, а значит, в будущем и политическая нестабильность, – резко сменил тон президент и краем глаза уловил, как напрягся Кушаков.