Агентесса - Владимир Алексеевич Колганов Страница 16

Да, её переиграли – скомпрометировали в глазах Чаусова и СВР, да и у Лехницкого возникнет вопрос: кто же она на самом деле? И всё же Элен не могла избавиться от ощущения, будто что-то там не так в этой статье, одно с другим никак не сходится. Долго ломала себе голову, выпила не одну чашку кофе, выкурила полпачки сигарет… И вот уже ближе к вечеру вроде бы всё стало на свои места, то есть она наконец-то поняла, как эту «дэзу» опровергнуть. А для этого всего-навсего следует задать простой вопрос: почему похитители не дождались, когда Жосс завершит свою встречу с предполагаемым агентом? Если бы отложили похищение, если бы дождались, когда Жосс выйдет из отеля, тогда могли бы без труда вычислить предателя. Так почему же поспешили?

Впрочем, спешка могла быть вызвана некими обстоятельствами, о которых Элен ничего не знала. К примеру, агенты ГРУ не были уверены в том, что удастся похищение, и поспешили, потому что не хотели допустить передачу важной информации от русского информатора связному из Моссад… В общем, всё до того запутано, что опровергнуть эту «дэзу» будет очень трудно. …

Успокаивало лишь одно соображение – этот предполагаемый информатор из России имел возможность зарегистрироваться под чужим именем – английским, французским, даже китайским. Так что ничто не указывало на Элен, и не стоит удивлять тому, что полиция его не обнаружила.

Что ж, оправдаться перед Чаусовым она наверно сможет, но надо бы ещё избавиться от внимания излишне любопытных парижан. Пришлось заказать прямо в номер чёрные очки и косынку, чтобы не узнали. Не хватало только паранджи! А то ведь клиенты и персонал отеля будут тыкать в неё пальцем: «Вот она, русская шпионка!» А потом ещё журналисты набегут. «Нет, надо перебраться в другой отель – только не на Вандомской площади. Так ведь всё равно найдут!»

На следующий день Элен решила отправиться к Огюсту, чтобы опять связаться с Чаусовым, а то ведь он может бросить все её дела, заподозрив, что намеренно вовлекла его в эту аферу по заданию какого-то негодяя. Да врагов, завистников у него наверняка хватает!

Вечером Элен снова на скамейке в саду. Подумала, а не перебраться ли из отеля на пленэр? Огюст будет вполне доволен, да и ей не придётся таскаться туда-сюда, чтобы связываться с Чаусовым. Ну вот зашла на скайп, и вдруг появилось ощущение, что за ней подглядывает кто-то. Глаз у Элен зоркий, поэтому без особого труда рассмотрела в дальних кустах что-то похожее на микрофон – длинный, чёрный, такие видела в шпионском сериале… Шарль выследил? Да это и несложно – когда она едет к Огюсту, не от кого прятаться.

– Эй, Шарль! Ну-ка выходи, а то собак натравлю.

Про собак Элен приврала, однако в кустах зашевелилось, и вот на поляну вышел Шарль, собственной персоной. Шёл к ней, понурив голову, а когда подошёл, развёл руками и, не скрывая удивления, спросил:

– Как вы меня вычислили?

– Да по запаху одеколона. Вы Jil Sander предпочитаете?

Сказала наобум, но угадала. Шарль был потрясён:

– Это где же агентов так готовят?

– Только не в Израиле, – усмехнулась Элен. – Я по основной своей работе общалась со многими иностранными фирмачами. Кто-то одежду, кто-то обувь, галантерею или чистящие средства в Россию поставлял. Вот и воспользовалась теперь этим опытом… Ну ладно, парфюм здесь ни причём. Ты скажи, давно за мной следишь?

– Да нет, только вчера аппаратуру подвезли.

– А как узнал про мои переговоры по скайпу.

– Так ведь Огюст вас с потрохами сдал. Я его немного прижал, он всё и выложил.

«Вот, значит, какова цена его любви! Прекрасную Элен променял на флакон одеколона… Всё потому что жадность для этих фирмачей стоит на первом месте, а остальное лишь в качестве довеска. Один неверный шаг и приходится становиться стукачом… Лживый соглядатай! Наушник!»

– Ну ладно, с этим всё понятно. А вот что прикажешь делать с тобой? Сообщить полковнику, что расшифровала без труда?

Шарль так испугался, что готов был встать на колени перед ней:

– Только этого не надо! Если он узнает, что я провалил задание, сошлёт в какой-нибудь Мухосранск, охранять главу поселкового совета.

«Так значит, всё-таки ФСО, а не СВР. Есть у некоторых симпатичных молодых людей очень ценное качество – болтливость. Ценное, понятно, не для них. Что ж, теперь он у меня в руках, можно вить из него верёвки, если появится такое желание… Жаль парня, пропадёт без хорошего наставника. Надо бы ему помочь!»

– Послушай, Шарль. У меня нет намерения тебя погубить, но тут многое зависит от того, насколько точно будешь выполнять мои приказы.

– Я готов, – только и смог произнести.

– Тогда сделаем так. Ты бросаешь свою аппаратуру вот под тем кустом, сам отходишь шагов на пятьдесят, садишься вон на ту дальнюю скамейку, зажимаешь рот и уши. Я тем временем кое с кем переговорю… Да, и не смотри в мою сторону!

Подумала: «Кто знает, может, он читает по губам».

– Но я же должен записать весь ваш разговор, – взмолился Шарль.

– Ну до чего же ты нетерпеливый! Слушай дальше. Когда закончу, я снова переговорю с тем же человеком, но эта беседа будет проходить уже в твоём присутствии. Сможешь всё записать, но только не подглядывай, с кем буду разговаривать, а то полковнику скажу.

Похоже, до него дошло. Вот уже сел на дальнюю скамейку, теперь можно вызвать Чаусова… Но странное дело, почему-то он не откликается – то ли занят, то ли решил отказаться от намеченной авантюры после того, как появилась статья в газете «Монд»? Прошло несколько минут, и вот, наконец, знакомая личность на дисплее:

– Тебе чего?

Такого начала следовало ожидать.

– Неужели вы клюнули на эту «дэзу» в «Монд»?

Молчит.

– Чем докажешь?

И тут Элен изложила те аргументы, поискам которых посвятила почти весь день. Чаусов далеко не глупый человек, должен всё понять. Так оно и случилось.

– Выходит, они засуетились. Где же протекло?

– Этого пока не знаю.

– И что же делать?

Вот заладил! Одни вопросы, сам бы что-нибудь предложил.

– Есть один вариант. Мы сейчас начнём разговор как бы с самого начала. Вы меня обругаете, пошлёте очень далеко, назовёте провокатором, всё остальное по вашему усмотрению, только не упоминайте никаких фамилий. Ну а затем якобы расстанемся навсегда.

Чаусов замотал головой:

– Ничего не понял!

– Эту сцену расставания запишет некий человек.