П. Лотинкин - ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ. Страница 17

21 марта, Катеринбург В 4 часа утра на пролетарской окраине, Уралмаше, в окончание пьянки душевнобольной растерзал ножом семью - отца и сына. 19-лет­ний Безукрадников, инвалид второй группы, регулярно невменяем. То, что он сделал с собу­тыльниками - чудовищно: мясной фарш. Затем юноша, явился, в лечебницу, и в приемном покое сделал признательное заявление. Сейчас пере­возбудившийся больной - в лечебнице на 8-ом км Сибирского тракта, в страшном отделении. Определяют его вменяемость.

26 марта, Катеринбург

Около полуночи на улице Белинского 152, корп. 3, девушка 19-ти лет с дурной наследс­твенностью, Наташа Кузецова порезала но­жом всю свою семью. Пьющая и анормальная мать-злодейка покинула Наташу ребенком, когда ей исполнился только один годик. Девуш­ка проживала с папой и бабушкой.

Бабушке пьяная Наташа разрезала арте­рию, та - истекла кровью и скончалась на мес­те. Папе Наташа разбила голову и разрезала руку, кинув в папу банкой,

30 марта, Каменск-Уральский

В 9 часов вечера пенсионер Деменыиин, 62 года, сильно бил столярным молотком по голове свою подругу жизни. Ударил один раз -насмерть. После этого ни ближайшем переезде бросился, под поезд. Не погиб - отрезало кисти рук, повредило голову...»

«9 августа в Катеринбурге неизвестными ук­радены 5 жестких дисков из компьютеров в офисе движения «Наш дом — наша забота». Руководи­тели движения поспешили объявить о том, что воры покусились на память о депутате Затовском: дескать, на украденных жестких дисках помимо прочего хранилась информация, которую собирал и анализировал Затовский перед своей гибелью. Пропало якобы и то, что уже удалось собрать об убийстве Затовского. Напомним: «НГНЗ» обещало 1 млн. рублей за сведения об убийцах Затовского.

Как выяснили органы, накануне в офисе «НГНЗ» устроили попойку, а, уходя, угостили охранника 200-ми гр. коньяка.

Ночью в офис (чтобы позвонить) наведался некий Сергей, по виду — пенсионер. За телефон­ную услугу он принес 43-летнему охраннику 1,5 литра пива и спирт, До утра охранник спал, а проснувшись, обнаружил: дверь открыта, из офиса исчезли жесткие диски, факс, радиоте­лефон.

Эксперты подозревают обычную кражу без всяких около политических нюансов. Не исклю­чено, что кражи не было вообще».

Дочитав все, Быков протяжно, с наслажде­нием зевнул. Он был готов поверить, что убийца — сумасшедший, покончивший с собой.

Но эта версия не объясняла двух, в сущности, пустяков: причем тут бабуся, разоткровенничавша­яся с командой скорой помощи?

И зачем за ним, за Быковым, устроили столь плотную слежку, что даже спать ему приходится под объективом телекамеры?                                                                                                      

С этой мыслью он и уснул.

Приключения начинаются

Утречком Василий опять включил телик, и под скороспелую лапшу получил новую порцию откровений: губернатор трудолюбиво встречался со школьниками и проверял готовность бывших пионерлагерей к приему молодых тунеядцев, ал­кашей и наркоманов, от которых горожане хотели отдохнуть хотя бы летом. Мэр в это время якобы строил козни против московских руководителей некой партии, которая аж прямо измучилась вся, недосыпая ради счастья уральцев. Впрочем, пос­ледних УТА упорно называла горцами. Хотя горы в окрестностях Катеринбурга даже холмами можно было назвать только с огромной натяжкой.

В то же время, по версии «новостей с напо­ром», это как раз мэр изо всех сил готовит детей к лету, а город — к зиме, в то время как губернатор шляется по презентациям и режет ленточки, хотя его подопечные в глухих деревнях и поселках голо­дают без закуски. Почему у жителей области есть деньги пить, но нет денег на собственных детей, «с напором» не сообщали.

Насмотревшись в детстве на тихо спивавшего­ся папашу, Быков никак не мог проникнуться со­страданием к пьяницам, бездельникам, их матерям, женам и отпрыскам. Вот почему-то не получалось у него сочувствовать тем, кто довел свои дома до полной негодности, а теперь требовал новых. Ар­гумент: «Мы давно здесь гадим!» — почему-то не казался ему веским. Не вызывали в нем понимания и стоны об отсутствующей в поселках работе. Это все равно, если жители пустыни будут лить дефи­цитные там слезы по бурным рекам и озерам.

Недопонимание: сытый — голодного, как трез­вый — пьяного.

«Нужна тебе вода, то есть: работа? Хочешь больших заработков? Так уезжай туда, где они есть!» — сварливо думал Василий, объевшийся местных дрязг. Видимо, из-за обычного мандража перед рискованным предприятием, он никак не мог понять тех, кто требовал манны небесной.

Наконец, время пришло. Он напялил яркую оранжевую панамку, желтую футболку, синие ши­рокие штаны и огромные в пол-лица солнцезащит­ные очки. Выйдя к лифту, с облегчением увидел водителя Вову, уже измаявшегося в ожидании.

— Привет, раздевайся! — сказал Василий, стя­гивая штаны.

— А почему ты не можешь выйти, а потом вер­нуться? — видать, посоветовавшись с женой, Вова заразился от нее подозрительностью.

— А потому что, если ее хахаль — мой партнер, — охотно объяснил Быков, — то у него есть води­тель. Который ждет в машине, пока он тут. И если я вернусь, он увидит и сообщит ему на мобилу. Где я его, по этажам буду искать?

— А-аа! — обрадовано понял Вова, скидывая ветхие джинсы. — Ясненько.

Лифт с Вовой пошел вниз, а Василий спус­тился по лестнице на площадку между этажами, достал прихваченную еще в поезде местную га­зетку, и стал читать о том, что Чубайс намерен поэкспериментировать на Урале с приватизацией ЖКХ. Корреспондент был уверен, что только такой энергичный менеджер, как АБ, способен поднять невесть отчего превратившиеся в руины водопрово­ды, теплосети и канализацию.

Чубайса Быков не любил еще больше, чем пьяниц, и от души посочувствовал уральцам. Гор­цы они или нет, но что придется им несладко, было очевидно.

А тут и лифт задребезжал, поднимаясь. Васи­лий аккуратно сложил газетку в сумку и достал оттуда пистолет. Сняв его с предохранителя и передернув затвор, он обратился в слух. Вот лифт встал, разошлись створки, тихо лязгнул замок на железной двери секции. Вспотев от озарившей его догадке о собственной ошибке, Василий на цыпочках поднялся на свой этаж и, сунув ключ в скважину, убедился, что открыть замок не смо­жет. Пришедший поставил его на фиксатор.

«Очень невежливо с его стороны в отношении моих соседей», — человеколюбиво, и с досадой на себя, подумал Быков. — Ну, что ж. Не вышло по-хорошему — убеждением на месте преступления, придется по-плохому — там, где получится.

Он с поднятым пистолетом встал между же­лезной дверью и лифтом. Опять напряженно вслу­шался. Лифт пошел вниз, оглушительно брякая и жужжа, и в итоге дверь перед Быковым открылась внезапно. Не успев ничего сообразить, он забыл о своих благих намерениях и от растерянности сна­чала саданул открывшего дверь по лбу рукояткой, а только потом понял, что этого совершенно не требовалось. Отлетев от удара к двери квартиры, скуля от боли, скрючился щуплый подросток.

Впрочем, когда Быков, грозно матерясь и пиная, втащил его в квартиру, оказалось, что это просто мелковатый мужик. Но — жилистый и вер­ткий. Не успел Василий запереть дверь, мужичок бросился на него и, несмотря на стекающую на глаза кровь из разбитого лба, почти умудрился проскочить на площадку. Пришлось угостить его рукояткой еще раз — по затылку. И хотя после этого незваный визитер присмирел, все равно, пока Быков его обуздал с помощью стальных «напальч­ников», он и сам перемазался в крови.