Мартин Смит - Парк Горького Страница 19

— Поглядите, Кервилл, — сказал он, услышав у себя за спиной шаги. — Вот остатки голодкинского сундука.

— Похоже на то, — произнес незнакомый голос.

Аркадий обернулся. Перед ним стоял рябой, целясь в него из того же пистолета, что тогда в метро.

— Перчатку забыл, — объяснил рябой.

Над его плечом мелькнул тяжелый кулак и выбил у него пистолет.

Кервилл оттаскивает рябого к дереву и начинает его избивать, не слушая возражений Аркадия, что его следует допросить. Останавливается Кервилл, только убив рябого. Вместе с Аркадием они оттаскивают труп в сарай. В кармане у него Аркадий находит удостоверение КГБ и узнает, что фамилия его была Иванов. Пистолет и удостоверение он забирает с собой. По дороге в Москву Кервилл рассказывает ему про Джимми. С большой горечью. Сначала Джимми подумывал стать священником, но не простым, а, как выразился Кервилл, обязательно мессией. Но для католика это невозможно. В Америке же мессий и так полным-полно, а вот Россия — "целина для мессий", и Джимми намеревался вывезти кого-нибудь тайно из СССР, устроить пресс-конференцию в аэропорту, предстать этаким христианским спасителем. У него уже был план; обменяться паспортами с каким-нибудь польским или чешским студентом (на обоих языках он говорил очень хорошо) и получить въездную визу. Трудность была только в том, как выехать. В США у него — не без содействия Уильяма — были крупные неприятности. "Он связался в Нью-Йорке с еврейскими юнцами, которые дают прикурить русским: поначалу были демонстрации или машины краской обрызгивали, потом — перешли на бомбы". Уильям служил в "Красном отряде" — особых полицейских силах; "они раньше за радикалами следили, а теперь переключились на этих евреев и подсунули им партию бракованных детонаторов". Джимми тайно закупил для них партию оружия. "Но я ему жизнь спас. Он должен был помогать им делать бомбы. Утром я пришел к нему и сказал, чтобы он никуда не ходил. Он ничего не желал слушать. Тогда я опрокинул его на кровать и сломал ему ногу. А бомбы взорвались, едва в них вставили детонаторы, и всех, кто их делал, поубивало. Так что я спас ему жизнь". Оставшиеся в живых члены организации сочли Джимми провокатором.

Аркадий заезжает к Андрееву рассказать о судьбе головы, звонит Мише на работу, домой, но не дозванивается. Позвонив Лебедю, узнает, что тот нашел дом, где скрывалась убитая троица, а также женщину, которая каждый день продавала им свежую курицу и рыбу. Аркадий везет Кервилла в Люблино, где находится этот дом. На обратном пути они заходят "в кафе в рабочем районе". Кервилл берет бутылку водки и, пьянея, предается сентиментальным воспоминаниям о детстве Джимми. Аркадий возвращается домой к Ирине.

15

Ночью Аркадий звонит Якутскому в Усть-Кут и спрашивает, чем питаются соболи. В ответ он слышит, что соболи, как норки, едят кур и рыбу, а затем осведомляется, не было ли в их зверосовхозах случаев похищения живых соболей.

— Нет, ни разу.

— И никаких странных происшествий в зверосовхозах?

— Ничего такого. В январе в одном был пожар — в огне погибло пять-шесть соболей. Убыток, правда, большой: соболи были баргузинские, самые дорогостоящие.

— А вскрытие не производилось? Чтобы установить, те ли это соболи, как они погибли и когда?

— Ну, такое только вам в Москве может в голову взбрести!

Аркадий выходит из дому и из автомата звонит Лебедю и Андрееву, готовя психологическую атаку на Ирину. Одновременно он размышляет, что заявлять на Ямского, не имея прямых улик, бесполезно. К тому же из-за Кервилла он оказался замешан в убийстве сотрудника КГБ. И еще он думает, что потеряет Ирину, но зато спасет ей жизнь. За завтраком он пытается добиться от Ирины сведений об Осборне, но она снова наотрез отказывается отвечать.

— Ну и что, пусть я даже ошибаюсь. Если Валерия в безопасности, я подведу человека, который ей помог. Если же она мертва, то мертва. Этого уже не изменишь.

— Пошли! — сказал Аркадий. — Ты слишком легко говоришь о смерти. Я покажу тебе трупы.

По дороге в Институт этнографии Аркадий заезжает к Людину и берет у него туго набитый "мешок с вещественными доказательствами" и еще один, пустой. Андреева они не застают, но Аркадий захватывает с собой "круглую, перевязанную шпагатом шляпную коробку из розового картона".

Вид восстановленных голов за стеклами шкафов производит на Ирину тягостное впечатление. Оттуда они едут в Люблино, в ту часть, где еще не началось строительство современных домов: "низенькие деревянные лачужки, покосившиеся плетни, козы, привязанные к колышкам, женщины в свитерах и сапогах, с кипами белья, обветшалая церковь, одноногий калека, стягивающий кепку"… По ухабистой дороге они подъезжают к домику на отшибе "с грязными занавесками на двух пыльных окнах, проржавевшей крышей, нужником и железным сараем на заднем дворе". Аркадий забирает из машины мешок с картонной коробкой и достает извлеченные из простреленной сумки три кольца с одинаковыми ключами. Он отворяет дверь.

Прежде чем войти, Аркадий надел резиновые перчатки и щелкнул выключателем. Зажглась единственная лампочка над столом. На них пахнуло запахом плесени и острой звериной вонью. Печурка на металлическом листе, засыпанном золой. Три колченогих стула у ветхого стола. На буфете заплесневелый кусок сыра и лопнувшая бутылка, в которой замерзло молоко. На стене — фотография Марлона Брандо и множество репродукций икон, вырванных из книг. В углу — банки из-под краски и лака, кисти, шила… И три матросских сундучка. В первом Аркадий, кроме одежды, обнаружил несколько Библий, во втором — баночку с золотым песком и старый наган с патронами, третий содержал всякую косметику, заграничные духи и фотографии Валерии, главным образом с Костей Бородиным.

— Что же ты молчишь, Ирина? Скажи, что они тут делали для Осборна?

— Не могу.

— Расскажешь!

Аркадий вновь начинает разыгрывать в лицах сцену убийства в парке, отведя Ирине роль Осборна. Перед тем как перейти к гибели

Валерии, он вынимает из мешка дешевенькое, выпачканное кровью платье, пробитое пулей на груди, и по глазам Ирины видит, что она узнала платье.

— Теперь ты убираешь в сумку все остатки пиршества: закуска-то заграничная, того и гляди наведет на след. Туда же бутылки и документы покойников. Рискуешь выстрелить еще два раза: американцу в рот, чтобы не было видно, где он зубы пломбировал, ну а Косте — чтобы тупицы милиционеры решили, что обоих мужчин просто добили. Однако отпечатки их пальцев есть в угрозыске… Ерунда! Взять кухонные ножницы и чик-чик! Но лица? О, для меховщика это пара пустяков: ободрать кожу и мышцы с костей и все. Заодно и глаза выковырнуть. Все это туда же, в сумку. Вот и готово А теперь на самолет и прости-прощай парк Горького. Однако есть один человек, который может установить связь между тобой и ими. Но это лучшая подруга Валерии, и она промолчит: у нее сейчас только одна радость в жизни есть что Валерии удалось бежать. Хоть ты саму ее убей, но все равно ничего не скажет. Да, ты неплохо изучил этих русских! Итак, все сводится к тому, где Валерия.

Аркадий снимает крышку с розовой коробки. Ирина в ужасе она ведь не знает, что восстановленную голову Валерии уничтожил Ямской, что в коробке просто болванка, и начинает отвечать на вопросы Аркадия, который включает магнитофон. Ирина подтверждает, что в этом домишке жили Бородин, Кервилл и Валерия, что они изготовили тут ларь для Осборна, а кроме того, что-то привезли Осборну из Сибири. "Я ненавижу тебя! — заключает допрос Ирина. — Теперь правда ненавижу!” Входит ожидавший за дверью Лебедь, который и увозит ее на своем древнем "ЗИСе” к себе домой, так как Аркадий объясняет, что его квартира стала для нее опасной. Затем Аркадий идет в металлический сарай, где обнаруживает систему мощных ламп, с помощью часового механизма имитирующих движение солнца по небосводу, а также две клетки во всю длину стены, разделенные каждая на три отделения. Перед клетками он видит скамью в пятнах крови и чешуе. Под скамьей валяется молитвенник, и Аркадий представляет себе, как Джимми Кервилл молился тут богу. Из клеток он извлекает черные волоски и экскременты для анализа, складывает вещи, взятые из сундучков, в пустой мешок и едет в "Украину”. В вестибюле он замечает Ганса Унманна. Тот как раз выходит из лифта, и Аркадий успевает сесть в кресло, укрывшись за забытой кем-то газетой. В номере он видит Фета, который наводит на него пистолет.

— Я думал, это он вернулся! — Фет был бледен как полотно, и руки у него тряслись. — Он хотел вас дождаться, но тут ему позвонили, и он ушел.

Аркадий обнаруживает, что Унманн забрал все, что имело отношение к нему и Осборну, кроме записи их разговора 2 февраля, которую Аркадий носил с собой. Он смотрит расписание самолетных рейсов, оставшееся в номере от прежних обитателей, и видит, что 31 мая вечером на Нью-Йорк есть только один самолет. Следовательно, Кервилл и Осборн полетят вместе. На его столе валяется вскрытый пакет от Евгения Менделя с документами, подтверждающими героизм "его труса-отца".