П. Лотинкин - ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ. Страница 2

Но никого это явное желание властей уст­роить именно шум и драку, не заинтересовало, а поэтому всем зрителям и свидетелям казалось, что они прекрасно понимают, что происходит.

Одни захватили завод, другие отнимают взад — чего тут неясного?

Очень грамотно подогрев ожидающих до мак­симума, на площадь перед заводоуправлением ва­льяжно вырулил мерседес депутата местной Думы Баксова. Он предпочитал именоваться сенатором, любил мэра города и яро ненавидел засевшего в заводоуправлении выходца из гущи народной мес­тного олигарха Федулова. За мерсом Баксова сле­довал автобус с ОМОНовцами. Сразу и всем стало ясно, кто тут главный и чей порядок в конечном итоге восторжествует.

И опять никому не бросилось в глаза, что по­пытки войти в здание мирным, так сказать, путем, предпринимались лениво и неубедительно. Будто тем, кто хотел вернуть себе заводоуправление, не хотелось получить его назад по-хорошему.

Едва телекамеры успели зафиксировать неук­люже выкарабкивающегося из просторного салона Баксова, как стон удивления и радости пронесся по площади. Толпа, собравшаяся под сенью уродли­вого обруча, на котором висели портреты бывших лучших людей завода, задрала головы.

Пока внимание камер было отвлечено народ­ным представителем, к левому крылу заводоуправ­ления одновременно подтянулись штурмовики, ра­нее ждавшие на улице Космодемьянской, и автома­шина с «рукой», на конце которой висела люлька. В мирное время с помощью этой машины обычно чинили провода и лампы уличного освещения, но нынче ей была уготовлена иная роль.

Баксов, телерепортер промэрского канала и дюжий молодец втиснулись в люльку. «Рука» раз­вернулась, вознесла ударный отряд на уровень тре­тьего этажа. Здоровяк сноровисто, как на учениях, высадил окно.

Баксов и сопровождающие его лица скрылись внутри.

«Рука» в тот же миг сложилась, люлька опус­тилась, и в нее полезло пополнение.

Поскольку силы оккупантов, превратившихся в осажденных, были стянуты к парадному входу, десант на третьем этаже сначала не встретил сопро­тивления. Но скоро обороняющиеся спохватились, и отправили отряд наверх. Там завязалась потасов­ка. В дебрях густого мата мелькали кулаки, ножки стульев и огнетушители. Трещали взламываемые, двери, а предводитель штурмовиков с сенаторской грацией прыгал по столам перед телекамерой, рас­швыривая ногами бумаги и пепельницы. Он чувс­твовал, что его звездный час настал, что эти кадры, и он вместе с ними войдут в Историю, как та депутатша, которую оттаскал за волосы сам Жирик.

Если бы сейчас Баксову сказали, что он не знает и никогда не узнает, почему и зачем он здесь на самом деле, он бы ни за что не поверил.

Как не верит до сих пор.

Опьянев от восторга и вседозволенности, се­натор скакал по письменным столам и вопил в мобильник, что крепость почти пала....

Но тут Баксов заметил, что глава осажденных на мгновение остался без прикрытия. Грех было упускать такой случай. Телезрители любят драки с участием депутатов. Ведь так приятно, что угадал и во власть выбрал тех, кто ничуть не умнее тебя. Баксов, ради телезрителей готовый на все, ринулся вперед и врезал олигарху Федулову по очкам.

Драка вспенилась с утроенной силой.

Телевизионщики и зеваки наслаждались скандалом. Акции и облигации, привилегирован­ные и золотые, параграфы и договоры... — это все так стремно! Куда интересней и доступнее, ежели вот так: обнавозить и по мордам.

И буквально всего несколько человек во всей столице Урала знали: в шумовой бодяге вокруг Химмаша не больше смысла, чем в блеклом эфе­мерном следе от самолета.

Но даже те, кто считал, что знает подноготную, не ведали, во что выльется их затея. Ошалевшим от власти хитрованам лишь кажется, что у них все под контролем. На самом же деле в ходе провока­ции и после нее никто не сумел догадаться: нич­тожная, как считали зачинщики, чужая кровь, пролитая при штурме, немного погодя обернется подлинными кровавыми кошмарами.

Даже тот, кто первый замутил этот откоряк, не сообразил, что за попытку жонглировать жизня­ми горцев, порой платят своей собственной.

За пять минут до смерти

О чем только не думают люди перед нечаян­ной смертью.

Наташа Мортынова шла по пустой площади мимо обшарпанного Дома Офицеров и жалела под­ругу, выскочившую за артиллериста. Отчаялась девка, и зря Наташа объясняла: умный и самосто­ятельный мужик в офицеры не пойдет. Особенно сейчас, когда и платят гроши, и не ставят ни в грош. И если даже потом перец сумеет пробиться или наворовать, первые лет десять с ним - всяко разно, как на каторге. Но подруга не слушала. Она из тех урожденных иждивенок, которым лишь бы на кого-то свои заботы переложить да злость в слу­чае чего сорвать.

Наталья свернула с Луначарского на Шарташскую и замедлила шаг. Пора собраться с мыс­лями. Идя на деловую встречу, соискательница прежде всего должна все хорошенько обдумать.

Итак, Артем Затовский.

На вид он всего лишь нагловатый юноша, но видимость обманчива: Затовский сумел в двадцать четыре года стать депутатом областной Думы. Хотя за место там насмерть рубились крупномас­штабные дядьки. Конечно, Артему повезло: ока­зался в нужное время в нужном месте и в нужном качестве. Однако в эпоху крутых перемен судьба подобным образом улыбается многим. Но вот грамотно рискнуть и выдоить удачу досуха умеют лишь некоторые. Затовский подгадал и сумел.

И хотя Артем усердной учебой заработал аж два красных диплома, его не назовешь занудным отличником-зубрилой. Скорее, он был отлични­ком-спортсменом. Жизнь для них - интеллекту­альный ринг, а сам процесс постижения нового гораздо интереснее, чем материальные выгоды от него. По крайней мере, поначалу. Поэтому нынче, в двадцать восемь лет, Затовский уже свой среди городской элиты. И хотя старички на него кичливо косятся: «молодой да ранний» - но не считаться с Артемом уже нельзя.

Наташа знала, что, например, квартира на Шарташской — 18, в которую она идет, принадле­жит Артему, куплена им ради вложения денег, и стала для него с дружками «блатхатой». Так зовут квартиры, предназначенные не для жизни, а для встреч в узком проверенном кругу.

Следующий - официальный помощник Затовского в Думе, Саша Расчектаев. Он тоже при­рожденный отличник, тоже при двух красных дипломах. И тоже недурственно выглядит на политическом Олимпе Екабе, хотя и держится на втором плане. Расчектаев осторожен, предпочита­ет роль ведомого, и во всем полагается на своего шефа, Артема.

Третий из этой компании - Андрей Каряков. Андрей - бывший одноклассник Наташи, и она его знает, как облупленного. Не шибко разворотлив, и все, чего достиг пока — должность банковского клерка среднего ранга. Даже не смог до сих пор ре­шить квартирный вопрос, и Затовскому пришлось его выручать, дав на время ключи от этой «хрущев­ки» на Шарташской.

Наталья окинула взглядом серую кирпич­ную пятиэтажку, стоящую торцом к улице и окруженную неряшливой зеленью. Уж она-то бы посоветовала Артему не брать недвижимость в пролетарском районе. Ни выгодно перепродать, ни хорошо сдать ее практически невозможно. К тому же соседи тут из-за бедной на радости собственной личной жизни особо бдительны к чужим.

Мортынова поднялась на четвертый этаж, позвонила. Открыл, не спрашивая, Расчектаев. Увидев ее, он с явным облегчением перевел дух, но удивился:

—               А-а, Наташенька... Что-то ты рановато?

— Разве? Наверное, перепутала... А что, поме­шаю? — обижено подняла тщательно вырисован­ные бровки Мортынова. — Мне уйти?

— Да нет, что ты... - смутился деликатный Расчектаев. — Ты всегда кстати.

Наташа сдержала улыбку и вошла. На самом деле она специально явилась на час раньше.