Виктор Сафронов - Пророки богов или Импотенты Страница 2

А если все будет в порядке и в соревновании с другими «sapiens» будет явный прогресс, то, их родимых — в пример другим ставить, да на Доску межгалактического почета вешать, плюс ко всему на разных сипмозиумах-семинарах, хвалить и перенимать передовой опыт… Для созидателей, даже если в их поступках и проявится разочарование, которое их не прикончит, недовольство собой сделает из них действительно крупных личностей. Чем меньше будет призрачных иллюзий, тем с большей серьёзностью homo sapiens будут относится к своим действиям.

Жиноскул остался на хозяйстве с неопределенно широкими полномочиями. В качестве поощрения и, для создания душевной компании, ему в помощники и деловые партнеры были приданы боги с Олимпа, и так, мелочёвка: другие языческие божки, тотемы и духи… Посадили они сады, виноградники да хмель. Поставили винокурни да возвели бродильни и стали жить по-божески… Иногда отвлекались на пустяки, обезьяну там придумать, чтобы подтвердить будущую теорию Дарвина, или молнию электричеством зарядить, да для острастки в горушку ею стрельнуть, а так все больше к своему тянуло: виноделию и процессам спиртового брожения.

В очередное прибытие Арлена на Землю, посмотрел он глубокомысленно на деяние оставленных на земле умельцев и удивился. За сады и диковинных зверушек на планерке, конечно, вынес благодарность, а за отсутствие разумных существ, отругал и, в экстренном порядке приказал по подобию богов-олимпийцев создать их, назвать людьми и… Дальше — по ранее утвержденному плану…

Что наворотила эта компания, с какой стороны они приделали многим людям руки, ноги и другие конечности, любопытные могут проверить, хотя бы на своих близких… Любой зять или невестка, а то и соседка по дворовой площадке, без зазрения совести могут закинуть вопросец — про свекровь, зятя, да Марьванну… Вопрошавший доподлинно узнает, с самыми неприятными подробностями анатомии, всю подноготную объекта исследований, а главное, что курит, проститутка и мужиков к себе толпами водит.

В следующее прибытие Арлен понял, что чрезмерное увлечение Жиноскула виноградарством и виноделием не оставляют ему возможности для дальнейшего благоустройства выделенных площадей. Поэтому своей властью отстранил наместника от дел, а на его место поставил вполне земные существа, преимуществом которых была физическая конечность пребывания на земле и от того постоянная ротация и смена руководящего звена.

Чтобы избежать неизбежных злоупотреблений и таких пороков, как кумовство, землячество и блатной протекционизм, силой подобной Жиноскулу, уже никто не наделялся. Так по мелочам, но также хватало. Для людской памяти Арлен надиктовал текст бесхвостым. Люди записали его своими знаками. Текст от непосвященных, чтобы супостаты не испортили или не пожгли в татаро-монгольских загулах, записали на пергаменте, папирусе и металлических скрижалях… Спрятали всё это хозяйство в районе Кумрана. Рядом с этим местом, чтобы неразумные вандалы зря не безобразничали и там попусту не болтались, разлили Мертвое море и насыпали пустыню…

ГЛАВА 1 Гусаров

Неважно, что происходит, главное, чтобы это приносило счастье!

Дом как дом: просторная кухня, гостиная с камином, две уютные спальни на втором этаже. Перестроенная спасательная станция на берегу холодного моря. Летом на Балтике хорошо, а вот поздней осенью и зимой, когда ветры и штормы начинают с ведьмами и другой нечистью заводить свои бесконечные игры — тогда не очень. Особенно грустно, когда ветер рвет горизонты и с ними электрические провода. Хотя запаса мощности, скрытого в аккумуляторных батареях на пару часов хватает. Но, как правило, аварийная бригада прибывает через неделю, это когда они поторопятся… Поэтому надо идти в отдельно стоящий сарай и заводить отечественный дизелёк.

Полярники и бывшие военные, служившие на крайнем севере, меня поймут. Ежесекундный, нудный стук двигателя-дятла, от которого нигде не укрыться, от которого просто нет спасения. К нему просто следует привыкнуть, так же, как и к запаху солярки… Но если с запахом можно смириться, то издаваемый дизелем звук, я его называю смехом дятла, долгое время не дает возможности расслабиться. Первые двое, трое суток, психика разболтана донельзя, а её носитель находиться на грани помешательства.

Но лучше пусть воняет и стучит, чем замолкнет. Вот тогда всему полный и окончательный звездец. Отопление, подогрев воды, все коммуникации, включая и систему электрической охраны, все накрывается большой крышкой медного таза… Захочешь потанцевать или потаращиться в телевизор, вилку со штекером в нужное место всунешь — не работает. Свеча горит на столе и на подоконнике, а все остальное не фунциклирует. Вот такие неприятные события наступают.

Апатия… Отсутствие желания поднимать тяжести и грести на байдарках и… Да элементарно, достать из рюкзака денег пачку и пересчитать их ненаглядныххх… наххх… нуххх… Я предпочитаю многоточие, вместо чёткой и определённой точки, перекрывающей дорогу обратно. Три обычные распластанные на бумаге точки оставляют надежду — на интригу и неожиданные повороты сюжета.

Вроде бы, всё работает как часы и даже адскую машину с солярой, давно не заводил, ан, нет… Всё не так.

Ребята! Тяжелое состояние. Отсутствие настроения. С чего бы это?

Может водки-самоделки выпить, да хрустко прикусить её солёным рыжиком в сметане? Рыбки, только-только выловленной, большими увесистыми ломтями зажарить на пахучем подсолнечном маслице, а? Как тебе?

Нет?

Зря.

А, что случилось? С души от всего воротит? Только в стену смотреть и думать о приближающейся смерти? Да, ребятки, это уже «клиника», связанная с отсутствием женской ласки и с присутствием суицидальных настроений…

Завел движок… Пытаюсь под звук натужно работающего дизеля разобраться во всем этом. Сейчас середина ноября, погода? С ней все в порядке. Моя любимая погода. Что-то со мной твориться непонятное.

За окном дождь. На море, буквально у самых дверей дома, стихия беснуется и бушует. Еще один накат волн и, кажется, что домишко смоет в воду, вместе с дизельной установкой и всеми моральными обязательствами, что накопил в течение всей бездарно прожитой жизни. Эх-ма…

Не знаю, окажись я в Болдино, может быть при свечах и лучине, смог бы запятнать себя литературным трудом, замутить, выдать на гора «дубль два Болдинской осени»? Но, нет. С души воротит, всё плохо. Сижу рядом с бушующим морем, тоскую по-черному и даже зарядку с обтиранием не делаю. Или делаю? Или «обтирание» написал неправильно?

Фиксирую движения в сторону абсолюта… Для чего? Чтобы по вешкам памяти найти дорогу обратно.

…С этого момента, предварительно закрыв под замок верёвки и огнестрельное оружие (ключ выбросил в море) моё здоровьё было сильно подорвано и потрёпано традиционным славянской тоски, хандры и скуки.

Есть такие люди, чтобы не путаться в понятиях — назовём их парнями, которые к себе что-нибудь притягивают. Например: ложки, вилки, лопаты и другой сельскохозяйственный инвентарь. Обвешаются сверху донизу металлоломом, радуются и кричат во все горло «Даешь, хеви металл!». Нет — ты даёшь! Отвечают им во «Вторчермете»…

Скажем, другие, такие как Чайковский и Моцарт, эти притягивают к себе звуки. Притянут. Выстроят, в только им ведомой последовательности. Люди слушают, плачут или смеются, в зависимости от состояния психики. И все так ладно и складно, что мамочки мои, так хорошо.

Если, к примеру, вспомнить Леонардо или Дали, эти до сих пор притягивают к своим творениям глаза других. Они дружили с цветом, палитрой (прошу не путать с пол литрой — пишется иначе) могли видимые фантазии представить другим так, что дух захватывает. И стоишь рядом с картинкой, и отойти не можешь, такое благолепие на лице и фиалки в нетрезвой душе расцветают… Вытрешь слёзы, да и пойдешь, куда шел, оставаясь ленивым и нелюбопытным невеждой.

Ставя себе в один ряд с этими людьми, вижу, что пока не тяну. Ни с музыкой, не с живописью не дотягиваю, да что говорить, простые железки на груди не держаться. Впрочем, я в других моментах непревзойденный чемпион, т. к. надо не надо, притягиваю к себе разные забавные происшествия и анекдотические веселые случаи. Притягиваю и притягиваю — делов-то куча, но совершенно не понятно почему, именно сам и являюсь непосредственным участником всех этих событий. В них большой сермяжной правды нет, зато навалом беды, перестрелок и других несчастий со сломанными ребрами, выбитыми зубами и горящими скирдами сена.

А еще, прости господи, я, как какая-нибудь Спиноза, люблю думать. Представьте, залезет эдакая подлость в башку, и нечем ее оттуда не вытащишь, не приманишь, чтобы сразу удавить, сничтожить. Оно и понятно, Спиноза — она есть Спиноза. Пока удалишь, измаешься, последние силы отдашь.