Яблоко транзита - Хаим Калин Страница 20

Оно материализовалось в тень, двумя размашистыми шагами переместившуюся напротив, за стол с лампой. Поскрипев стулом, обозначилось, но только контурами – пучок света, обращенный на подопытного, бокового отражения не давал.

Алекс заерзал, не выдержав образовавшейся паузы, после зловещего пролога событие развития не имело; комендант момента сидел, не производя ни звука. Но вскоре Алекс уловил флюиды некоей активности у визави. Казалось Алексу, работу мысли, глубокой и основательной, но самое главное – без всплесков агрессии и злого умысла. Уверовав в предчувствие, размягчился. Пошел на опережение.

– Знаете, когда говорят пушки, психологические опыты – преступное расточительство. Гнобить же парламентера, пришедшего с миром, и вовсе слов не найти, – обратился к Тени по-английски многотиражный заложник.

– Давай, без понтов, коль мирить кого-то собрался, – предложил на иврите комендант, уточнив: – Твоя физиономия с биографией на десятках сайтов, житель Ашдода. Да и английский мой не для серьезного разговора. Так что иврит. Или забыл, запутавшись в своих резюме? Сколько их у тебя?

Алекс шмыгнул носом, передавая суетность чувств и прикидок. Его в одночасье проняло: получив его фото, служба безопасности Хамаса и не подумала прогнуться перед сверхдержавой, делегировавшей парламентера без «родословной», а отработала того от и до. Обнаружив его израильское гражданство, увидела в Алексе Куршине агента «Моссада», на их взгляд, умудрившегося пролезть в игольчатое ушко саркофага, который защищает руководство Хамаса от уничтожения – один приоритетов доктрины безопасности Израиля. Ее актуальность буквально утраивается в каждой горячей фазе конфликта. Регламент-то переговоров, согласованный с Хамасом, предполагал взаимодействие исключительно с верхушкой Хамаса. Стало быть, для Хамаса было естественным предположить, что Алекс Куршин никакой ни эмиссар Кремля, а продукт мудреной многоходовки, с иезуитской изобретательностью сфабрикованной на бульваре Шауль Амелех (штаб-квартира «Моссада» в Тель-Авиве). Ее цель: обезглавить движение. Правда, оставалось гадать, чем. Неужели ногтями или вставными челюстями выпивохи (некогда) преклонных лет? Впрочем, понимал Алекс, нафантазировать можно было что угодно, включая призыв злых духов, карающих десниц потустороннего, маячок шахида.

Увы, для неуемных подозрений были все основания. Ведь сделав нестандартный, многих достоинств ход, хозяин Кремля, сам некогда профессиональный разведчик, то ли зевнул вместе с исполнителями, не учтя израильское гражданство конфидента, то ли распорядился им как пушечным мясом, не заморачиваясь. Пусть временной цейтнот предприятия тот прокол чуть подслащивал…

Сам же эмиссар не столько положился на геополитический вес заказчика, сколько не рассмотрел весь спектр проблемы, в терминах здравомыслия, будто ограниченной пределами Каира. Понятное дело, сделал свое подрывное дельце и безотчетный отцовский инстинкт, затуманивший оптику бывалого, битого жизнью мужика. Но, так или иначе, ничего не оставалось, как выкарабкиваться, в который раз рассчитывая только на самого себя, ну и ветреную сожительницу Удачу.

– Ладно-ладно, иврит так иврит, – примирительно отозвался Алекс, но вновь по-английски. – Однако одно условие…

– Еда только кошерная? – хмыкнул безликий резидент сектора Газа. – Так наш халяль почти такой же…

– Не сбивай с мысли! – огрызнулся (уже на иврите) гражданин страны, держащей сектор Газа в черном теле одиночки. – Советую усвоить: «Моссад» здесь ни при чем, пусть мое гражданство и раздражитель. Совпадение, не больше. Да, соглашусь, идиотское. Но не настолько, чтобы видеть в разведке – рутина на рутине – чародеев, насилующих законы физики. Так что я представляю здесь Москву и никого другого!

В ответ раздался аккуратный, но с ноткой удивления свист. Оставалось неясным – тону собеседника или смыслу сказанного. После чего воцарилась пауза, которую оборвали несколько глухих, без волнообразного эффекта взрывов, что говорило: помещение – глубоко под землей. Алекс подумал: «Штаб Хамаса, пункт назначения, скорее всего, где-то рядом, если не за стенкой». Между тем у события, во власти многочисленных пружин, была своя кривая…

***

Киев, штаб-квартира Службы внешней разведки Украины, 18 мая 2021 г. 17.30

Дмитрий Гончарук, завотделом перспективных разработок, вяло просматривал сводку агентурных донесений, формируемых сектором аналитики и информации. Унылая, мало познавательная текучка: слухи, подретушированные под факты из ДНР/ЛНР/Крыма, торговля вокруг гонораров вашингтонских лоббистов, предложения цены за изделия Кремниевой долины, прочая угрызающая бюджет спорной, а то и никакой эффективности движуха.

Вау! Сектор Газа – это как здесь?! Своих террористов выше крыши! Люди подземелья, Хамас, с какого боку? Кого-кого захомутали? Алекса Куршина… Да не может быть! У аналитиков, что – взбесившийся принтер, опоражнивающий память головного компьютера? Минутку… Куршин – спецпосланник МИД России, принятый Хамасом за киллера «Моссада»?.. Спецпосланник МИД России? Почему бы и нет, помня об одержимости российского президента этой персоной… Значит, он снова в кремлевской обойме… Любопытно, где он эти полтора года промышлял?.. Впрочем, Газа после Приднестровья – закономерный для авантюриста его пошиба маршрут…

Гончарук захлопнул папку и задумался, надо полагать, примеряясь к прочитанному. Прикусив нижнюю губу, потянулся к мышке – экран персонального компа вспыхнул. Введя код доступа, вошел в систему, после чего поднял файл автора донесения под псевдонимом «Вуйна», в миру Амина, в девичестве Оксана Нечипоренко.

За несколько минут Гончарук выяснил, что «Вуйна», родившаяся в Полтаве в 1964 г., в 1986 г. закончила ветеринарный факультет местного сельхозинститута, годом ранее выйдя замуж за Мухаммеда аль-Масри, иностранного студента из Палестины. Спустя два года пара обосновалась на родине супруга в г. Газа, административном центре оккупированной Израилем и населенной исключительно мусульманами территории. По профессиональным рельсам – ветврача, ремесла весьма востребованного – ее муж, повинуясь социальной тектонике тех лет, не покатил – нырнул в гущу интифады – движения массового неповиновения оккупации. И вскоре выдвинулся в число активистов движения освобождения, оттого не раз задерживался, но именных нар капризом звезд избегал.

Слившись с судьбой мужа, Оксана сбросит одежки культа воинственного атеизма, на их место напяливая балахон не менее агрессивного вероисповедания – ислама, поменяв имя на Амина. Между тем, отведав иной, ослепившей на пике влюбленности культуры, спустя три десятилетия испытает мятеж переоценки ценностей. В немалой степени потому, что в палестино-израильской герилье потеряет троих из пяти сыновей, которые под влиянием отца, члена политбюро Хамаса, крупной шишки правящей партии, присоединились к бригадам «Изз ад-Дин аль-Кассам», военному крылу движения.

То, что всосало в безрассудстве хмельной молодости, с не меньшей одержимостью отторглось грузом опыта и генотипом, который, оказалось, живучее всех идеологий и поверий. Наконец в семнадцатом, навещая родителей, Амина/Оксана с женским упорством атакует приемную СВР Украины, фильтр для чудиков всех мастей, и к концу дня через не могу добьется приема, дивным ухищрением разойдясь миром с нарядом полиции, призванным ее отвадить.

На ее удачу, ее персона заинтригует заведующего Агентурным отделом пусть не сразу, но смекнувшим, что житель ближневосточной Лугандонии,