Михаэль Бар-Зохар - Братья Страница 21

– Но это не так!

– Мы видели твою Нину, когда она приходила забирать тебя из школы, – продолжал Ральф.

Алекс помнил, что Нина действительно два или три раза приходила в школу после уроков и ждала его у ворот.

– Она приходила шпионить за нашей школой, чтобы выстрелить по ней ракетой и убить всех нас. Она тоже попадет в тюрьму, как и все другие шпионы!

Дети приветствовали слова Ральфа одобрительным гулом.

– Алекс! Саш-ша! – пропищал Стейси противным голоском, театральным жестом протягивая руки к Алексу. Затем он начал ходить кругами вокруг него, копируя походку Нины. – Иди сюда, Саш-ша! – продолжал он, пытаясь передать ее сильный акцент. Очевидно, он подслушал один из их разговоров.

Остальные дети расхохотались.

– Ее повесят, – сказал уверенно Ральф, воодушевленный поддержкой. – А может быть, поджарят на электрическом стуле.

– Ты, гад! – взорвался Алекс.

Он не мог допустить, чтобы этот мерзкий подонок оскорблял его Нину. Размахнувшись, он попытался ударить Ральфа по лицу, но тот уловил его движение и отступил назад. Кулак Алекса лишь слегка задел его по щеке. В следующую секунду Ральф ловко пнул ногой его в пах.

Боль была нестерпимая. Алекс со стоном сложился пополам. Одобрительные хлопки и приветственные крики школьников, подбадривавших Ральфа, доносились до него как будто сквозь слой ваты. Трое приятелей Ральфа, немного поколебавшись, тоже вступили в драку.

Но они мешали друг другу, и их удары не достигали цели. Алекс слегка перевел дух, хотя боль еще не отпустила его. Когда Брэд попытался схватить его за пояс, Алекс ударил его носком ботинка по голени, и тот потерял равновесие. Падая, Брэд схватил его за рукав новенькой куртки. Раздался треск, и мальчишка повалился на землю, сжимая в пальцах оторванный рукав.

В ярости Алекс оттолкнул Брэда подальше и локтем двинул Стейси в живот. Стейси отпрянул, не в силах вдохнуть воздух.

Перед Алексом стоял один Ральф. Он настолько был уверен в себе, что даже не потрудился защитить лицо. Сейчас! В памяти Алекса отчетливо прозвучал голос Большого Джека: “Левая нога согнута в колене и выдвинута вперед, вес тела приходится на правую ногу. Переносишь тяжесть тела на левую ногу, всю силу вкладываешь в удар – пошел!”

Алекс изо всей силы ударил Ральфа в подбородок, мощный удар был направлен снизу вверх. Ральф отлетел назад и рухнул на пешеходную дорожку, закатив глаза.

Однако триумф Алекса оказался недолгим. Брэд и Стейси успели вскочить на ноги и теперь с двух сторон схватили его за руки, а Томми несколько раз ударил Алекса кулаком в живот. От боли Алекс согнулся, и Томми ударил его в лицо. Алекс извивался в руках своих врагов, пытаясь лягнуть Томми ногой, но Брэд и Стейси крепко держали его руки, а Томми продолжал молотить его кулаками и коленями.

– Проклятый шпион! – приговаривал он при этом. Один из его ударов рассек Алексу бровь, и горячая кровь залила левый глаз, мешая смотреть, а вся щека горела точно в огне.

– Что вы делаете?! Немедленно прекратите! – раздался рядом гневный возглас. Мальчишки немедленно выпустили Алекса и разбежались. – Все равно я вас всех видел! – прокричал человек им вслед, и Алекс узнал голос мистера Либлиха, преподавателя математики.

Учитель в синем костюме и мягкой черной шляпе с широкими полями, которую он всегда надевал на улице, погнался за драчунами и исчез во дворе школы. Алекс покачнулся и скорчился на грязном бордюре, держась руками за живот. Его тошнило. Новая куртка окончательно испорчена: кроме оторванного рукава, коричневая гладкая кожа была сильно исцарапана и местами прорвана. “Что скажет Нина?” – подумал Алекс, но тут же забыл о своих несчастьях, увидев, что Ральф все еще лежит на асфальтовой дорожке.

Наконец он застонал и неуверенно поднялся на ноги, тряся головой словно собака, вышедшая из воды. “Видел бы меня Большой Джек!” – с гордостью подумал Алекс. Это был безупречный нокаут, достойный профессионала.

На следующее утро Нину и Алекса вызвали в кабинет директора. Мистер Холловэй стоял за своим большим столом, нервно постукивая тупым концом карандаша по страницам раскрытого личного дела. Над его головой на стене рядом с национальным флагом висел портрет Томаса Джефферсона[3]. Справа от него в шкафчике со стеклянными дверцами стояли десятки мерцающих кубков – коллекция спортивных трофеев и наград школьных команд за разные годы. В небольшом кабинете стоял застарелый запах крепкого табака.

Директор, худой человечек средних лет с редкими седеющими волосами и выступающими скулами, не производил внушительного впечатления. Поношенный пиджак свободно свисал с его узких костлявых плеч, а тогдая морщинистая шея торчала из широкого воротника серой рубашки, которая была ему явно велика. Алекс знал, что директор всегда говорил негромко и никогда не повышал голоса, однако сегодня, по-видимому, случай был особый. Он смотрел на них холодным, неприязненным взглядом, а на скулах его пылали красные пятна гнева. Мистер Холловэй даже не предложил Нине сесть.

– Я буду краток, – начал директор, и по его тону стало ясно, насколько он сердит. – Вчерашнее происшествие является позором для школы Джефферсона. Вашему поведению, Алекс Гордон, нет никаких оправданий. Я не потерплю никаких драк среди своих учеников.

– Но их было четверо против меня одного, – возразил Алекс.

– Школа еще не скоро забудет о вчерашнем скандале, – продолжал мистер Холловэй, словно не слыша Алекса. Его рука с трубкой потянулась к круглой пепельнице, но потом остановилась и вернулась обратно.

– Свидетелями драки были многие школьники. Они не только были испуганы, но некоторые даже получили увечья. – Мистер Холловэй взглянул на разбитое лицо Алекса. – Ральф Бэрр лишился двух зубов и находится в больнице.

“Так ему и надо! Поделом!” – обрадовался Алекс, однако произносить эти мысли вслух не стал. Вместо этого он сказал, отвернувшись от Нины:

– Мне порвали новую куртку...

Директор поднял руку.

– Я не позволю превращать мою школу в антиамериканское заведение!

– Что он говорит? – встревожилась Нина, но Алекс сделал ей знак подождать. Ему было очевидно, что мистер Холловэй винит во вчерашнем происшествии только его.

– Вы, молодой человек, – продолжил директор, – вряд ли можете подать своим товарищам пример американского патриотизма.

– Но я не...

Холловэй не дал ему договорить.

– С самого первого дня пребывания в нашей школе вы, не переставая, высказываете мысли и суждения, лестные для нашего злейшего врага – Советской России и враждебные по отношению к Соединенным Штатам. Я прекрасно осведомлен о том, как вы ведете себя в классе. Вы ведете себя так, как будто не имеете никакого отношения к стране, в которой живете. Возможно, в этом нет вашей вины, но тогда тем более прискорбно, что ваша... – он посмотрел на Нину, – ...ваша семья воспитала вас подобным образом.

– Что вы сказать о семья мальчика? – удалось переспросить Нине на ломаном английском.

– Мой телефон не переставая звонит со вчерашнего вечера, – повернулся к ней директор. – Ко мне поступили жалобы от очень многих родителей, которые требуют исключить вашего племянника из школы.

– Кто эти родители? – воинственно перебила его Нина.

Вчера вечером, когда Алекс рассказал ей о драке, она крепко поцеловала его и одобрила:

– Ты молодец, голубчик мой. Ты поступил правильно!

– Например, мистер Бэрр, – ответил директор. – Мистер Варшавский, отец Стейси, а также один из наших учителей, мистер Джон Симпсон.

– Мистер Симпсон? – Алекс был потрясен. Джон Симпсон был отцом Джоуи.

– Именно так, – подтвердил мистер Холловэй. – Он считает, что вы дурно влияете на его сына.

Впервые Алекс испугался. Если даже отец Джоуи не хочет, чтобы они дружили... Несмотря ни на что, Алекс любил свою школу, и ему нравились некоторые одноклассники и учителя. Если его выкинут, он не сможет больше видеться с Джоуи.

– Пожалуйста, не делайте этого... – заговорила Нина, уяснив, чем угрожает директор ее Алексу.

– Я принял решение не исключать вас, – сказал директор, строго глядя в лицо Алексу. – Вы прекрасно учитесь и на этот раз отделаетесь предупреждением. Скажите спасибо, что страна, приютившая вас, – демократическая и вы имеете право открыто высказывать самые возмутительные суждения. Уверяю вас, что в Советском Союзе дело обстоит совсем не так.

Директор вытер лоб серым носовым платком.

– Вас переведут в другой класс, подальше от Ральфа Бэрра и его друзей...

“И от Джоуи”, – подумал Алекс.

– Я официально предупреждаю вас, что, если услышу еще одну жалобу на ваше недостойное поведение, исключу вас немедленно. Это ясно?

– Да, – прошептал Алекс. Горло его перехватило. То, что здесь происходило, было несправедливо, и он хотел возразить, что ни в чем не виноват, однако Алекс боялся ухудшить ситуацию и промолчал. Никогда он еще не чувствовал себя таким униженным.