Роберт Ладлэм - Уик-энд Страница 22

— Говорю вам, что вы должны делать все, что мы запланировали. Мы вплотную приблизились к ним. И я надеюсь заполучить «Омегу».

— Вы не можете заставить меня, и вы это знаете!

— Нет, могу… Потому что, если вы откажетесь, если вы попытаетесь исчезнуть, я сниму своих агентов из Сэддл-Уолли. Вы останетесь один… Не думаю, что вам самому удастся справиться с ситуацией, в которую попадете.

— Я увезу отсюда свою семью…

— Да бросьте вы! Куда вы их увезете?! Мы допустили небольшую ошибку в расчетах, и «Омега» сразу же начала действовать. Это означает, что, кто бы они ни были, «Омега» встревожена. Они очень обеспокоены и поэтому решили действовать быстро и наверняка. И как вы думаете: сколько у вас есть шансов уцелеть в такой ситуации? На что вы обрекаете вашу семью? Да, мы признаем, что сделали ошибку, но больше мы этого не допустим.

Таннер понимал, что Фассет прав. Если он сейчас отвергнет его предложение, то не сможет оказать врагу никакого сопротивления.

— Я надеюсь, что вы все же обеспечите мне хотя бы подобие нормальной жизни.

— Разве вы чувствовали себя, как на минном поле?

— В общем-то нет… во всяком случае, до сегодняшнего дня. Что, собственно, произошло?

— Это их тактика терроризма. Так они ведут себя по отношению ко всем. Вовлечены вы во что-то или не вовлечены. Мы-то понимаем, что происходит… И они чувствуют, что мы это понимаем. Теперь вот что… Мы изымем некоторые из ваших домашних вещей — мелочи, вроде драгоценностей, пока буря не уляжется. Чтобы все было совершенно естественно.

— То есть предполагается, я тоже должен буду придерживаться версии «ограбления»?

— Конечно. Так будет куда безопаснее.

— Да… Конечно. — Таннер вытащил из кармана пачку сигарет. Звякнул телефон в машине, и Фассет снял трубку.

Тихо обронив несколько слов, он повернулся к журналисту.

— Ваша семья уже дома. Они в полном порядке. Еще не оправились от испуга, но с ними все в порядке. Наши люди уже осмотрели помещение. Все вверх дном. Они пытаются найти отпечатки пальцев. Естественно, будет выяснено, что грабители действовали в перчатках. Мы сказали вашей жене, что вы в полиции, где должны оставить заявление.

— Понимаю.

— Хотите, чтобы мы отвезли вас?

— Нет… Нет, не надо. Я предполагаю, что за мной и так будут теперь наблюдать.

— Неусыпно наблюдать — вот так точнее.

Таннер вошел в «Виллидж-паб», фешенебельный бар Сэддл-Уолли, и позвонил Тремьяну.

— Джинни, это Джон. Я хотел бы поговорить с Диком. Он на месте?

— Джон Таннер?

Почему у нее такой тон? Почему ее так удивило его имя? Она всегда узнавала его по голосу.

— Да. Так Дик дома?

— Нет… Конечно, нет. Он у себя в офисе. А в чем дело?

— Ничего особенного.

— Не хочешь рассказывать?

— Просто мне был нужен небольшой юридический совет. Я попытаюсь найти его в офисе. — Таннер понимал, что его объяснение звучит не очень убедительно. Он несколько смутился.

Как и Вирджиния Тремьян…

Таннер набрал номер Нью-Йорка.

— Простите, мистер Таннер. Мистер Тремьян на Лонг-Айленде. У него там конференция.

— У меня спешное дело. По какому номеру его можно найти?

Секретарша Тремьяна неохотно дала номер. Он набрал цифры.

— Простите, но мистера Тремьяна тут нет.

— В его офисе мне сказали, что он тут на конференции.

— Он позвонил утром и предупредил, что не приедет. Приношу свои извинения, сэр.

Повесив трубку, Таннер позвонил Кардоне.

— Папа и мама уехали на весь день, дядя Джон. Они сказали, что будут только после обеда. Вы хотите, чтобы они вам перезвонили?

— Нет… В этом нет необходимости…

Он чувствовал странную пустоту в желудке. Связавшись с оператором, он дал ему всю необходимую информацию, включая и номер своей кредитной карточки, и в трех тысячах четырехстах милях от него в Беверли-Хилл раздался телефонный звонок.

— Дом Остермана.

— На месте ли мистер Остерман?

— Нет, его нет. Могу я осведомиться, кто звонит, будьте любезны?

— А миссис Остерман?

— Нет.

— Когда вы ждете их возвращения?

— На следующей неделе. Кто говорит, простите?

— Мое имя Кардоне. Джозеф Кардоне.

— К-а-р-д-о-н-е…

— Совершенно верно. Когда они уехали?

— Они прошлым вечером направились в Нью-Йорк. Рейсом в десять часов, насколько мне известно.

Джон Таннер повесил трубку. Так Остерманы в Нью-Йорке! Они прибыли в шесть утра!

Тремьяны, Кардоне, Остерманы.

Все здесь. И никто не объявился.

Ни один.

«Омега»!

Четверг. Три часа утра

Фассет позаботился, чтобы придать инсценировке убедительность. К тому времени, когда Таннер вернулся домой, все было «приведено в порядок», но в доме еще царил некоторый хаос. Стулья стояли не на своих местах, ковер был сдвинут, светильники висели косо; прислуга явно еще не наводила порядок.

Эллис рассказала, как ей помогла полиция; если она что-то и подозревала, то не обмолвилась о своих подозрениях ни словом.

Но Эллис Макколл еще с детских лет знала, что такое насилие. Фигура полицейского на пороге дома не была для нее неожиданностью. Она умела реагировать на такие сцены, не позволяя себе опускаться до истерики.

С другой стороны, ее муж совершенно не привык к той роли, которую ему теперь приходилось играть. Вторую ночь он то и дело просыпался и лежал, не в силах уснуть. На него смотрел светящийся циферблат с панели радиоприемника. Хотя было около трех утра, он пытался лихорадочно размышлять, не в силах сомкнуть глаз.

Нет, все без толку! Он должен встать и пройтись; может, перекусить, почитать и покурить.

Все, что угодно, лишь бы перестать думать.

Они с Эллис выпили бренди перед сном, и Эллис теперь надолго забылась — то ли от алкоголя, то ли от усталости.

Таннер вылез из постели и спустился вниз. Бесцельно побродив по дому, он прикончил остатки дыни на кухне, просмотрел в холле выброшенную почту, полистал в гостиной журналы. Наконец направился в гараж. В нем по-прежнему стоял аромат — если его можно называть ароматом, — точнее, запах газа, которым были отравлены его жена и дети. Он вернулся в гостиную, забыв выключить свет в гараже.

Докончив последнюю сигарету, он оглянулся вокруг в поисках еще одной пачки — скорее, для того, чтобы убедиться в ее наличии, чем для того, чтобы тут же закурить. Одна пачка должна быть в кабинете. Когда он открыл ящик стола, какой-то звук заставил его поднять глаза.

Кто-то постучал в окно кабинета, и за стеклом слегка качнулся лучик фонарика.

— Это Дженкинс, мистер Таннер, — донесся приглушенный голос. — Я подойду к задней двери.

Таннер с облегчением кивнул темной фигуре по другую сторону окна.

— Замок стеклянной двери сломан, — тихо сказал Дженкинс, когда Таннер впустил его на кухню. — Мы не знаем, как это случилось.

— Это моя работа. Что вы там делаете?

— Все, чтобы не было повторения сегодняшних событий. Тут нас четверо. Мы пытаемся понять, что вы делаете. Повсюду в доме горит свет. Даже в гараже. Что-то случилось? Кто-то звонил вам?

— Разве вам это не стало бы известно?

Дженкинс улыбнулся, входя в кухню.

— Скорее всего. Полагаю, что вы это знаете. Но вдруг что-то испортилось.

— Пока все в порядке, кажется. Хотите чашку кофе?

— Только если вы приготовите кофе и для трех других ребят. Они не могут оставить свои посты.

— Конечно. — Таннер наполнил термос горячей водой. — Вас устроит растворимый?

— Великолепно. Спасибо. — Дженкинс сел у столика, свесив с сиденья кобуру полицейского пистолета. Присмотревшись к Таннеру, он обвел глазами помещение.

— Я рад, что вы около дома. Честное слово, я вам очень признателен. Я понимаю, что это ваша работа, и все же…

— Дело не только в работе. Мы беспокоимся о вас.

— Приятно слышать. У вас есть жена и дети?

— Нет, сэр, нет.

— А я думал, что вы женаты.

— Семья есть у моего напарника Макдермотта.

— Ах, да, понимаю… Вы служите здесь… дайте припомнить… пару лет, не так ли?

— Примерно.

Таннер отвернулся от плиты и посмотрел на Дженкинса.

— Вы один из них?

— Простите?

— Я спрашиваю — вы один из них? Сегодня днем я услышал от вас об «Омеге». Это означает, что вы один из людей Фассета.

— У меня есть инструкция относительного того, во что я могу посвятить вас. Я, конечно, встречался с мистером Фассетом.

— Но ведь вы не просто полисмен в маленьком городке, не так ли?

Дженкинс не успел ответить. Снаружи раздался крик. Двое мужчин на кухне уже слышали такие звуки: Таннер во Франции, а Дженкинс на реке Ялу. Так вскрикивает человек в момент гибели.

Дженкинс рывком распахнул стеклянную дверь и выбежал наружу. Таннер следовал за ним по пятам. Из темноты показались двое других охранников.