Александр Рявкин - Горячий айсберг 2011 Страница 3

– Ну, как ты, Артур? – сочувственно спросили они.

– Да ничего, уже оклемался.

– Может, дяде Васе сказать? – предложил Плотников. – Эти «старшаки» вообще оборзели, беспредел гонят. Завтра голову проломят, скажут, поскользнулся, упал…

– Ну, и чего, даже синяка не покажешь, – скривился от такого предложения Влад.

– Я ничего показывать не собираюсь! – жестко прервал бессмысленный разговор Артур. – Будто сами не знаете, западло жаловаться…

Никто Артуру не возразил, потому что при всем уважении к дяде Васе неписаным правилом в команде было не стучать и все конфликты скрывать от тренеров. И сам дядя Вася, завидев фингал под глазом у юного биатлониста, не имел привычки интересоваться его происхождением, зная наперед ответ: «зашибся». Понимал, что пацаны сами разберутся между собой, и это будет лучше, чем устраивать расследования.

Он воспитывал бойцов: «второго места не бывает, бывает только победитель и побежденный». Его не понимали, ведь на пьедестале есть почетные второе и третье места, серебро и бронза… Но дядя Вася, уматывая на тренировках ребят до исступления, изнеможения, злобы, повторял для непонятливых: «Есть только первое место и не первое, победитель один, а все остальные – побежденные». И позже пацаны понимали, что Василий Анатольевич Чемезов готовил чемпионов, реальных чемпионов, победителей, для которых не существует второго места. До мата, сквернословия у железного дяди Васи никогда не доходило. В спорте матерятся, когда не хватает воли и мастерства.

Что же касается общей дисциплины, дядя Вася не препятствовал воспитательным мероприятиям, которые проводили по отношению к молодым пацанам парни старшего возраста. Да и как обуздать ораву амбициозных самоуверенных мальчишек, как не с помощью «старшаков?..»

Практиковались спортивные наказания, кроссы на различные дистанции. Но это еще семечки. Были среди старших ребят изобретатели, придумывавшие каждый раз что-то новое, особо изощренное.

Одно из таких испытаний называлось «параплан» – выбирали двух ребят, и этой паре назначался «план». Один как пропеллер отжимался от пола, а второй бедолага в это время на вытянутых руках держал подушки, и, пока один отжимался, другому подушки подкладывали. Соответственно, кто быстрее сдавался, тому назначалось особое наказание. Приглашали проигравшего состязание на «банки», причем ты должен явиться сам, добровольно и попросить «старшаков», чтобы тебе поставили «банки». Если ты просто приходишь и говоришь, что пришел на «банки», добавляют еще штрафы. Салага должен именно попросить поставить «банки». Пацаны гордые, никто не просил, поэтому порцию «банок» получали в двойном размере. А «банка» – это удар по заднице резиновой тапочкой-сланцем наотмашь. Один удар – одна «банка», покрепче ремня ощущалось. Но, как правило, заканчивалось все избиением обоих напарников состязания. А чтобы не появлялись синяки, били сетками с апельсинами, которых в рационе предостаточно, юным спортсменам витамины необходимы. Измочаленные плоды потом тоже доставались салагам.

И, как в любой системе подавления и унижения, молодняку постоянно, ежеминутно, ежечасно, ежедневно давали прочувствовать низкий статус салаги. Ты – последний на ступеньке, в конце очереди. Все «старшаки» команды уже прошли, испытали на себе эти унижения и издевательства, и каждого самого грела мысль, что в положенный срок он тоже станет «старшаком», вот тогда уж он отыграется на салагах.

Братья Сусловы впервые в своей юной жизни столкнулись с оборотной стороной спортивных сборов. Привыкшие быть дерзкими лидерами среди сверстников в школе, они были вынуждены принимать новые правила игры. Что же делать, если стали салагами?

Знал ли об этой теневой стороне отношений в команде ее тренер дядя Вася? Наверняка знал. Может быть, за исключением некоторых подробностей… Но он так и не узнал, что за недуг свалил Артура Суслова…

Сам же Артур тем же вечером отозвал в сторонку брата Бориса, Влада Родина, Лешу Плотникова и Игоря Мухонина и начал без предисловий:

– Не знаю, как вы, ребята, а такие дела прощать нельзя.

– Ты ведь реально мог… умереть, – поддержал его брат. – Костыль совсем оборзел…

– Надо что-то делать, нас топчут, как дерьмо куриное, – хмуро отозвался Влад.

– Ну, и что ты предлагаешь? – спросил Мухонин.

– Его надо наказать! – ответил Артур. – Я уже все продумал.

– Он сильнее любого из нас, – заметил Плотников. – Только ребра переломает…

– Сами заломаем, если вместе наляжем, – перебил его Влад.

– Верно, Влад. Мы его позовем побазарить на запасное стрельбище, а там свяжем простынями. Возьмем и винтовку. Патроны у каждого из нас заныканы.

– Ты чего задумал? – испугался Плотников. – Убить?

– Нет, убивать не будем. Но хорошо попугаем… Борис, винтовку забираешь ты. Простыню каждый возьмет свою, – продолжал излагать Артур свой план. – Вместе мы его обязательно заломаем.

Пацаны призадумались. Дело предстояло нешуточное, попахивало уголовщиной.

– Но ведь это преступление, – обвел взглядом товарищей Игорь Мухонин.

– А что Артура ударил, не преступление? – зло отреагировал Борис.

– И вообще, нам по двенадцать лет, а уголовная ответственность наступает с четырнадцати, – привел еще один довод Влад.

– Решайтесь, или мы пойдем вдвоем с Борисом.

– Втроем, – тут же отреагировал Влад.

Плотников и Мухонин переглянулись. Предстояло решиться на поступок, который еще вчера казался немыслимым для двенадцатилетнего мальчишки: наказать «старшака», отомстить беспощадно и жестоко. Но на одной чаше весов стояли честь, мужество, верность дружбе, а на другой – трусость, малодушие, предательство, унижения и издевательства со стороны «старшаков».

Артур протянул руку ладонью кверху. Сверху свою руку положил брат, затем Влад, и, уже не раздумывая, свои ладони сверху опустили Игорь и Алексей.

– Один за всех… – взволнованно произнес Артур.

– И все за одного! – ответили друзья.

Самым сложным было вынести винтовку. На ночь оружие запиралось в сейфе у бабушки Клавы, «великого охранника», как ее прозвали. Каждый раз после тренировки винтовки сдавались ей под охрану, и, клюя носом, она записывала в журнал их номера. Дело нехитрое – сколько взяли, столько же должно возвратиться.

О том, что пацаны называли ее «великий охранник», бабушка Клава и не подозревала, а саму себя считала «гомеопатом». Когда-то она работала медсестрой, потом еще кем-то, а на каком-то этапе своей жизни поняла, что ее призвание – целительство. В ее тумбочке лежали десятки пакетиков с травами и порошочками, которые она заваривала, подогревая кипяточек в алюминиевом электрочайнике, издававшем жуткое шипение при включении. Иногда бабушка Клава ставила его ночью, и, услышав знакомые звуки, ребята не сомневались: бабка варит колдовское зелье. На другой день она предлагала свои отвары тренерам и мальчишкам как укрепляющее средство. Но все отказывались.

Чтобы стащить винтовку, Артур и придумал использовать это слабое звено. По его плану Борис должен попросить бабушку посмотреть в кубрике приболевшего брата и прописать ему травку. Бабушка с радостью поспешит на помощь. А дальше…

Бабушка Клава сидела на привычном месте, читала книгу «Гомеопатия», что-то отмечала карандашом и по обыкновению пила из стакана какой-то отвар.

– Добрый вечер, бабушка Клава! – Борис постарался придать лицу наиболее скорбное выражение. – У меня брат заболел!

– Артурчик? А что случилось? – заинтересованно взглянула на Бориса бабушка Клава.

– Сильно ударился грудью, когда занимался на брусьях. Целый день уже лежит. Может, посмотрите его?

– А чего смотреть? – Бабушка отложила книгу. – И так все ясно. Шалфей, чабрец, по одной восьмушке, ромашка трехнедельная, крапива… Сейчас заварю, и все как рукой снимет.

Борис в душе ругнулся, блестящий план летел коту под хвост. В подтверждение своих намерений она включила чайник и полезла в тумбочку.

– Бабушка Клава, но ему очень плохо, – взмолился Борис. – Он просил вас срочно подойти.

– Ну ладно, ладно, раз такое дело, пошли, посмотрим твоего братика, – с легкостью поднялась бабушка Клава, глянула на сейф и неторопливо пошла по коридору впереди Бориса.

Артур лежал под одеялом и тихо постанывал. Впрочем, играть особо не приходилось – тупая боль еще давала о себе знать.

– Ну, показывай, соколик, что там у тебя, – зависла над Артуром бабушка-целительница.

– Вот тут вот, прямо солнечным сплетением ударился о брусья, – откинув одеяло, задрал майку Артур.

– Э, как тебя угораздило, – осматривая ушибленное место, проворчала бабушка Клава. – Все ясно… Болит? Болит, можешь не отвечать, сама знаю. Значит так, заварю я тебе лечебный сбор из трав, будешь пить три раза в день перед едой и один раз ночью. И все пройдет. Понял?