Ант Скаландис - Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды] Страница 33

— Fellows! Don't come to me! Don't touch me! (Эй, парни! Не подходите, не трогайте меня! (Англ.))

Они остановились. Один попытался что-то сказать по-русски, чем, признаться, еще больше напугал меня, и тогда другой, крикнув:

«Catch!» (я понял: «лови!»), с расстояния метров двух бросил мне свое удостоверение. Я поймал и, опасливо поглядывая то в корочку, то на них, прочел наконец, что это ребята из МИ-5, а значит, свои, и позволил себе расслабиться.

— Боб, — представился один. — Нас послал Чембер.

— Джон, — назвался другой. — Пойдемте в машину.

— В эту? — с тревогой поинтересовался я.

— Нет, в другую, в этой уже места нет.

— Вот так, голубчик, — задумчиво проговорил мой лондонский куратор от службы ИКС. — А вы говорите, съездить в Сохо…

Он барабанил по столу пальцами правой руки, а в левой вертел яркую упаковку с ампулами, вдоль и поперек исписанную по-арабски.

Потом раздался длинный сигнал, Чембер посмотрел на пульт и сообщил мне:

— Москва на проводе. Очевидно, вас.

— Ясень, никуда не выходи! — заорал в трубку Тополь без всякого «здрасте». — Ты меня понял?

— Я тебя понял, Тополь. А что все-таки случилось?

— Приеду — расскажу.

— Сюда приедешь? — удивился я.

— Да, скорее всего завтра. Собственно, главное я тебе сказал. Не выходи никуда. У тебя хватит работы внутри. Сегодня тебе просто сказочно повезло. Обрати внимание: уже в третий раз за каких-нибудь пять дней. Это слишком много, Ясень. Нельзя так испытывать судьбу. Ты понял меня?

— Я же сказал, что понял. Зачем второй раз спрашивать?

Мне вдруг стало обидно, что он срывает на мне свое раздражение. Случай, конечно, серьезный, но разве я в чем-то виноват?

— Конец связи. Тополь? — спросил я, пародируя радиопереговоры.

— Пока, — буркнул он. — До завтра.

— Вот так, — повторил Чембер. — А вы говорите — Сохо! съездить! Как-нибудь в другой раз погуляем. Впрочем, если хотите, можно девочек из любого заведения сюда вызвать.

— Не хочу. Я же мечтал посмотреть на знаменитое шоу, а потрахаться могу и с местными секретаршами.

— Вы так полагаете? — улыбнулся Чембер. — Без санкции их руководства вряд ли это получится.

— Да ну?! — не поверил я, ощущая чисто спортивный прилив сексуального задора.

Потом вспомнил Вербу, и мне сделалось стыдно. Стоп! Кого я вспомнил? Вербу? Да нет же, Белку! Точнее, Вербу в роли Белки. Или Белку в роли Вербы? Чума. Полная чума.

— Господин Малин, — вернул меня к реальности голос Чембера, — вам интересно, кто на вас напал сегодня?

— Да-да, разумеется, — рассеянно отозвался я.

— Палестинская разведка «Фарах».

— Ни хрена себе! — вырвалось у меня по-русски.

— Убивать не хотели, — пояснил Чембер. — Задание было похитить вас, вколоть вот эту дрянь и доставить пред светлые очи.

— К Арафату, что ли?

— Да, — сказал Чембер таким небрежным тоном, что понял: для него общение с палестинским лидером является чем-то совершенно обычным.

Но мне-то абсолютно не хотелось влезать еще и в эти ближневосточные разборки. Или теперь уже мой ранг настолько высок, что я просто обязан влезать во все на свете? Похоже, что так. И привыкнуть к этому ох как нелегко!

— Не хочу к Арафату, — сказал я Чемберу. — Лучше буду действительно сидеть здесь у вас взаперти.

— Кстати, необходимость в этом отпадет дня через три, когда Горбовский привезет свои рекомендации, а мы подготовим охрану и вместе отработаем маршруты. А пока продолжайте обучение, господин Малин.

Конечно, он знал, что никакой я не Малин. Для человека, так хорошо знавшего Сергея, как Чембер, решительно не годилась одна из распространяемых нами легенд, согласно которой после неудавшегося покушения у Малина, получившего серьезную травму, стало не все в порядке с головой: частичная амнезия, ложная память и тому подобное. Чемберу на первое время подготовили другую легенду — просто не сказали, что Сергей убит. Таким образом, шла обычная подготовка двойника для оперативной работы — дело, по понятиям старого контрразведчика, привычное и даже рутинное. Занялся он им без особого энтузиазма, но с присущей ему аккуратностью и основательностью. Потому и охрану мне выделял на прогулки, правда, не по высшему разряду — все-таки двойник. Так что теперь чувствовалось, что старина Сид озадачен. Будучи у себя в МИ-5 специалистом по Арабскому Востоку, он никак не ожидал, что его дополнительная работа на службе Базотти так внезапно и плотно пересечется с арабскими интересами.

Шел дождь. Я осторожно подошел к окну и посмотрел вниз, на мокрый асфальт улицы… Я все перепутал. Эта была не улица, а внутренний дворик управления МИ-5. И осторожничать тут незачем. Скучно и грустно. Комфортабельная тюрьма. Я повертел в руках Татьянин факс, перечитал. Не помогло. Самое время хлопнуть стаканчик «Чивас Ригал» и запить содовой, но я сдержался и вместо этого извлек на свет Божий документы, присланные Кедром.

Мне оказалось достаточно пробежать заголовок на самом первом листе, чтобы тут же начать жадно читать все. Страницу за страницей. И было уже неважно, что понимаю я чуть больше половины написанного, а еще о какой-то части смысла просто догадываюсь, ведь назывался этот манускрипт так (ну, то есть примерно так): «Обоснование необходимости подготовки для агента 001 постоянного двойника Разгонова Михаила Григорьевича». А далее там лежали: «Биография Разгонова М.Г.», «Протоколы наблюдения за Разгоновым М.Г. по отчетам оперативных работников», «Заключение экспертной комиссии о профессиональной пригодности и психологическом соответствии Разгонова М.Г.», «План экстренной вербовки Разгонова на случай непредвиденных обстоятельств» и еще десятка полтора бумажек подобного рода. Наконец я обнаружил в тексте одной из них, что мне как будущему агенту была присвоена кличка Лайза (очевидно, по имени главной героини моего романа), и окончательно понял, что не случайно эти тексты перевели на английский, не просто перевели — подредактировали, ведь в большинстве оригинальных документов по законам конспирации фамилии моей быть не могло, да и вообще какого лешего все эти сугубо внутренние и чрезвычайно секретные документы переводить на чужой язык, в помощь вражеским шпионам, что ли? Да ну, конечно же, мои друзья устроили мне просто интенсивное обучение, близкое к методу погружения. Эффект был достигнут. Уже к вечеру я почти перестал заглядывать в словарь и читал присланнь мне документы почти свободно. Все-таки у меня была неплохая база (спецшкола, институт, незаконченные разговорные курсы) плюс неплохие, очевидно, способности, плюс неистовое желание узнать все самое главное как можно скорее.

Один документ мне представляется важным привести здесь целиком в моем собственном переводе обратно на русский (во идиотизм-то!). Смею надеяться, перевод удался на славу, все-таки особенности речи трех из пяти участников того совещания были мне уже знакомы. Правда, в то, что говорил Тополь, я добавил немного отсебятины, но не по сути, конечно, а в мелочах, просто чтобы интереснее было. И красивше. Итак:

Присутствовали: ВЕРБА, ТОПОЛЬ, КЕДР, ПАЛЬМА, ПЛАТАН.

Кедр. Тополь, расскажи еще раз сначала, как это было, здесь не все в курсе дела, а я постараюсь задавать грамотные вопросы.

Тополь. Присутствие Вербы обязательно?

Верба. Я в порядке, ребята. Вы что, забыли, с кем имеете дело? И потом Пальма вкатила мне дозу какой-то гадости.

Кедр. Транквилизатор Далтона?

Пальма. Да, тот самый, что нам прислали из Колорадо в мае.

Платан. Ну, начали. Шестнадцатого августа, около семи вечера Ясеню позвонили…

Тополь. Давай начнем чуть раньше. Четырнадцатого Рябина позвонила Вербе по поводу покушения на Гинатуллина.

Кедр. А-а, знаменитое дело Седого.

Тополь. Зря смеешься. Именно поэтому Вербы не было дома шестнадцатого во время звонка.

Верба. Не совсем так. Вечером я все равно сидела бы на Варшавке, а утром — какая разница… Он же меня никогда не спрашивал, куда ему ехать.

Тополь. Ладно. Что в Питере?

Верба. Абсолютно ничего. Случайная авария.

Кедр. Неужели? Тогда продолжай, Леня.

Тополь. Итак шестнадцатого августа в 19.04 раздался телефонный звонок в квартире Ясеня. Неизвестный голосом Осокоря назначил встречу. Вот дословно их разговор, записанный на пленку:

— Привет, Ясень. Это я. Двадцать один шестнадцать.

— Привет, Осокорь. Сорок три девяносто шесть. Ты откуда?

— От верблюда. Нам необходимо встретиться.

— Сегодня?