Игры патриотов - Игорь Озеров Страница 33

 «Ты же понимал, что об этом говорить нельзя, – ругал себя генерал. – Зачем ляпнул про рога? Вспомнил Дмитрия и расстроился?»

После того, как два года назад погиб хороший молодой парень Дима Ушаков, вытаскивая его, раненного и контуженного, из взорванного при штурме отдела полиции автомобиля, у генерала Скуратова появилась в жизни новая цель. Во-первых, найти и уничтожить тех, кто всё это организовал. А во-вторых, сделать так, чтобы никому больше не хотелось в его стране устраивать всякие революции и перевороты.

  До этого он мечтал уехать в деревню, где родился. Там, на берегу Онежского озера, давно уже был построен новый добротный дом, а у длинного деревянного причала качался белоснежный катер, привезённый из Финляндии.

«Буду ловить лосося, пока он не исчез из озера окончательно… Что ещё нужно, чтобы встретить старость!» – говорил он друзьям. Но старость пришлось отодвинуть.

Изменив свои планы на ближайшие годы, Анатолий Петрович по-прежнему считал, что защита интересов страны – это дело избранных. А народ – неразумное стадо, которое нельзя и близко подпускать к принятию решений. Он был абсолютно уверен, что те, кто втягивает людей в эти игры, думают не о демократии, а лишь используют толпу в своих целях как массовку.

 «Кесарю – кесарево, Богу – богово, а крестьянину и слесарю – гаечный ключ и лопату», – приговаривал генерал. Поэтому не собирался перестраивать мир, если этого не требовалось для победы в его личной войне.

Анатолий Петрович знал, кто организовал те беспорядки. Знал конкретных исполнителей. Знал, кто отдавал приказы и кто это заказал, находясь очень далеко от России.

Когда-то этот новый кандидат – Николай Корчагин – начинал у него. Энергичный и амбициозный, он не выдержал кабинетной работы и после переподготовки перешёл в боевое подразделение. Несколько раз был в командировках в горячих точках по всему миру, но ранение и инвалидность получил здесь, в родном городе, на обычном усиленном патрулировании.

Месяц назад Коля решил выставить свою кандидатуру на этих выборах, и это стало для Анатолия Петровича неожиданностью. Раньше он  вряд ли поддержал бы своего бывшего сотрудника. Скорее всего, сделал всё возможное, чтобы ему помешать: в любом деле есть правила и незачем их нарушать.

Но теперь у генерала были свои планы, сильно отличающиеся от планов местных и московских элит. К тому же большинство его врагов сейчас явно не случайно находились здесь в городе. Это могло означать только одно: после того, как протесты, организованные в столице полгода назад, провалились, ими было принято решение раскачать ситуацию в регионах. Он чувствовал, что начаться народные волнения должны были в их городе, а после этого охватить всю страну.

Детонатором к взрыву должны послужить эти выборы. С этой целью на них вынесли неоднозначно сформулированный то ли опрос, то ли референдум: «Хотели бы вы, чтобы регион получил больше независимости от Москвы?» И судя по многим признакам, у организаторов всё шло по плану.

Вмешаться и попытаться что-то изменить было почти некому. Половина местных чиновников и курировавших выборы москвичей давно уже сидела на чемоданах с награбленным добром, мечтая лишь об одном: чтобы после того, как они уедут в тёплые края, исчезла та страна, которая могла бы с них спросить за содеянное. Нет истца – нет ответчика. А другая половина даже не пыталась понять, что происходит в стране, продолжая заниматься лишь простыми и понятными операциями по расхищению государственного бюджета.

Появление независимого кандидата, который мог победить на выборах, срывало все их планы, и это было на руку Анатолию Петровичу. Если у Коли получится победить, то это выведет соперников из равновесия, заставит действовать более активно и тем самым открыть свои замысли. Тут-то и можно будет с ними побороться. Поэтому он помогал Николаю.

После роскошного дома Романа Ивановича Шмидта с огромными панорамными окнами, из которых можно было любоваться Волгой, новой городской пристанью и отреставрированным монастырем на противоположном берегу, двухкомнатная Колина квартира в старом спальном районе выглядела скромно.

Дверь открыл сам Николай. Он сразу пригласил своего бывшего начальника на кухню.

– Я борщ к вашему приезду сварил и отбивные замариновал. Мы сначала борщику навернём, а потом мясо поджарим. Вы не против, Анатолий Петрович?

– Отличный план! А супруга где? Мы ей не помешаем?

Николай, привычно подрулив на кресле-каталке к холодильнику, чуть замешкался и, не поворачиваясь к гостю, ответил:

– Она от меня съехала, – он открыл дверцу и достал бутылку водки. – Наверное, я виноват. Трудно мне такому, – он показал на безжизненные ноги, – жить с женщиной красавицей. Она ни словом, ни взглядом… Но я-то понимаю, какого ей.

– Это ты зря… – начал было Анатолий Петрович, но вспомнив последний разговор с Романом Ивановичем, осёкся. – Разберётесь. Люди взрослые. Давай я тебе помогу. Где твой хвалёный борщ?

Николай показал на белую эмалированную кастрюлю на плите.

Он с детства не любил проигрывать. Во дворе, в школе, на борцовском ковре всегда был нацелен только на победу. Вторые места считал для себя катастрофой.

После ранения что-то в нём сломалось. Он замкнулся, стал раздражительным. А жена, наоборот, окружила его заботой и лаской. Никому из их знакомых и в голову бы не пришло сомневаться в её любви. И хотя ранение не мешало ему оставаться мужчиной и по ночам у них не было проблем, Коля постоянно думал о своей неполноценности. Поэтому он и решил пойти на выборы. Чтобы доказать ей, себе, всем вокруг, что он такой же боец и как прежде может побеждать.

Но подняв планку так высоко, он первый раз в жизни испугался. «А что будет, если я проиграю, проиграю с треском? Не набрав и сотни голосов… Тогда останется только один выход…»

Бывали дни, когда оставшись в одиночестве, он так переживал из-за своей беспомощности, что чуть не плакал, часами сидя у окна. А когда жена возвращалась с работы, чтобы скрыть свою слабость, превращался в домашнего тирана. Всё его не устраивало. Мелкими глупыми придирками он так измучил супругу, что она не выдержала и ушла. «Я вернусь, как только ты вновь поверишь, что я люблю тебя», – сказала она на прощание, тихо закрыв за собой дверь.

Борщ действительно был великолепный. Потом они пожарили мясо и картошку. Водка с такой закуской закончилась незаметно и захотелось поговорить.

– Давненько я с таким удовольствием не выпивал, – удовлетворенно выдохнул Анатолий Петрович. Потом убрал пустую бутылку со стола и серьёзно произнёс: – После взрыва на площади тебе нужна охрана. Ты теперь человек важный – организуем