Фредерик Форсайт - Кулак Аллаха Страница 36

– Коби, нам нужно больше. Согласен, в последние годы мы несколько пренебрежительно относились к Ираку. Тогда мы были заняты холодной войной. Но теперь Ирак встал на повестке дня, а информации у нас не хватает. Нам нужны сведения, не базарная болтовня, а самая настоящая надежная информация, поступающая из самого верхнего эшелона багдадской власти. Поэтому я прямо спрашиваю: есть ли у вас агент, занимающий достаточно высокое положение в иракской иерархии? У нас есть ряд вопросов, и нам нужно получить на них ответы. Мы заплатим, мы знаем правила.

– Чип – с расстановкой сказал наконец Дрор, – даю вам слово. Если бы у нас был агент в багдадском правительстве, я бы вам сказал. Я бы передал вам всю информацию. Поверьте, у меня нет такого агента.

Позднее генералу Дрору пришлось объяснять разгневанному премьер-министру Ицхаку Шамиру, что в тот момент он не обманывал американцев. Но все же упомянуть о существовании Иерихона, наверно, следовало.

Глава 6

Если бы Майк Мартин не заметил парня, тот день стал бы последним в жизни кувейтского юноши. На своем побитом, ржавом и грязном пикапе Мартин вез арбузы, которые он купил на одной из ферм возле Джахры. У обочины дороги, над кучей булыжника то появлялась, то исчезала голова в белой куфие. От глаз Мартина не укрылся и мелькнувший на мгновение ружейный ствол. Потом и голова, и оружие скрылись за булыжником.

Для Мартина пикап оказался идеальной машиной. Он попросил разбитый пикап, справедливо полагая, что рано или поздно – скорее рано – иракские солдаты начнут конфисковывать хорошие автомобили для собственных надобностей.

Мартин бросил взгляд в зеркало заднего обзора, притормозил и свернул с шоссе. Сзади приближался грузовик, битком набитый солдатами народной армии.

Кувейтский юноша поводил стволом винтовки, стараясь поймать мчавшийся грузовик в прорезь прицела. В этот момент сильная рука зажала ему рот, а другая вырвала винтовку.

– Не думаю, что ты горишь желанием умереть именно сегодня, не так ли? – проворчал кто-то в ухо юноше.

Грузовик проехал, а вместе с ним улетучился и шанс выстрелить из засады. Юноша и без того был напуган, а теперь просто дрожал от страха.

Когда грузовик скрылся из виду, хватка незнакомца ослабла. Юноша высвободился и перевернулся на спину. Над ним склонился высокий, бородатый, серьезный бедуин.

– Кто вы? – пробормотал юноша.

– Тот, кто не станет убивать одного иракского солдата, когда в том же грузовике едут еще двадцать. Где ты спрятал машину?

– Вон там, – показал юноша.

Ему было лет двадцать, но он изо всех сил старался казаться старше. «Машиной» оказался мотороллер, стоявший ярдах в двадцати под деревом. Бедуин вздохнул. Он положил на землю винтовку, старый «ли-энфилд» 303-го калибра, который мальчик, должно быть, откопал в антикварной лавке, и повел его к пикапу.

Мартин задним ходом подъехал к куче булыжника, поднял винтовку и спрятал ее под арбузами, потом подогнал пикап к мотороллеру и бросил его на арбузы. Несколько спелых плодов треснули.

– Залезай, – сказал он.

Мартин остановил пикап в безлюдном месте недалеко от Шувайхских ворот.

– Как ты думаешь, что ты делаешь? – спросил бедуин.

Юноша смотрел невидящим взглядом через ветровое стекло, усеянное пятнами разбившихся насекомых. У него навернулись слезы на глаза, губы дрожали.

– Они изнасиловали мою сестру. Она работала медсестрой… в госпитале «Аль-Адан». Их было четверо. Они погубили ее.

Бедуин серьезно кивнул.

– Это только начало, – сказал он. – Значит, ты хочешь убивать иракцев?

– Да, сколько смогу. Пока не убьют меня самого.

– Это дело нехитрое. Сложнее сделать так, чтобы тебя не убили. Если ты не возражаешь, думаю, лучше сначала я научу тебя воевать. Иначе ты не протянешь и дня.

Юноша всхлипнул.

– Бедуины не воюют, – возразил он.

– Ты никогда не слышал об «Арабском легионе»? – Юноша молчал. – А еще раньше были принц Фейсал и арабское восстание? Все они бедуины. Ты один или у вас собралась компания?

Юноша оказался студентом. До оккупации он учился на юридическом факультете Кувейтского университета.

– Нас пятеро. Мы все хотим одного и того же. Я решил пойти первым.

– Запомни адрес, – сказал бедуин.

Он продиктовал адрес одной из вилл на боковой улочке в районе Ярмук. Юноша два раза ошибался, но на третий повторил адрес без ошибки. Мартин заставил его повторить название улочки и номер дома еще двадцать раз.

– Завтра в семь вечера. Будет уже темно. Но комендантский час начинается в десять. Подъезжайте по одному. Машины оставляйте ярдах в двухстах, не ближе, дальше идите пешком. Входите в дом один за другим, через двухминутные интервалы. Дверь и ворота будут открыты.

Мартин проводил глазами уехавшего на мотороллере юношу. Совсем сырой материал, подумал он, но пока ничего лучшего у меня нет.

Молодые кувейтцы приехали вовремя. Мартин лежал на плоской крыше дома, стоявшего напротив виллы, и наблюдал за ними. Все были явно возбуждены, даже взвинчены, вели себя крайне неуверенно, постоянно оглядывались, исчезали в подворотнях, потом появлялись снова. Насмотрелись фильмов про шпионов, подумал Мартин. Когда собрались все, он выждал еще десять минут. Иракских солдат не было видно. Мартин соскользнул с крыши, пересек улицу и вошел в дом с черного хода. Заговорщики в напряженном ожидании сидели в большой гостиной; они включили свет, забыв опустить шторы. Пять смуглых юношей и одна девушка.

Все следили за входной дверью, а Мартин появился с другой стороны, из коридора, который вел на кухню. Казалось, он вырос из-под земли. Молодые заговорщики успели лишь мельком увидеть его лицо: прежде всего Мартин выключил свет.

– Опустите шторы, – спокойно сказал он.

Шторами занялась девушка. Это была женская работа. Потом Мартин снова включил свет.

– Никто не должен видеть вас вместе, – сказал он. – Поэтому никогда не включайте свет, не опустив прежде шторы.

Мартин условно разделил шесть имевшихся в его распоряжении домов на две группы. В четырех из них он жил, каждый день без какой-либо системы меняя адрес. Уходя из дома, он обязательно оставлял неприметный знак: как бы ненароком попавший в дверной косяк опавший лист, пустую жестянку на ступенях. Если что-то пропадет или будет сдвинуто с места, значит, в этом доме в его отсутствие кто-то побывал. В двух других домах Мартин хранил половину «имущества», которое он перевез из тайника в пустыне. Для встреч со студентами он выбрал тот дом, которым можно было пожертвовать без особого ущерба; отныне он ни разу не останется в нем на ночь.

Из молодых кувейтцев четверо были студентами, а один работал в банке. Прежде всего Мартин предложил им кратко рассказать о себе.

– Теперь вам потребуются новые имена. – Мартин сам дал каждому подпольную кличку. – Не говорите о них никому – ни друзьям, ни родителям, ни братьям, никому. Если вас назовут этим именем, вы будете знать, что сообщение поступило от одного из нас.

– А как обращаться к вам? – спросила девушка, которая только что стала Раной.

– Называйте меня бедуином, – ответил Мартин. – Так будет лучше всего. А теперь повтори этот адрес.

Молодой человек, к которому обратился Мартин, задумался, потом извлек из кармана листок бумаги. Мартин забрал листок.

– Никаких бумаг. Все храните только в памяти. В народной армии, возможно, одни болваны, но про секретную полицию этого не скажешь. Если при обыске у тебя найдут эту записку, как ты объяснишь, что это за адрес?

Мартин заставил трех студентов, записавших адрес, сжечь бумажки.

– Насколько хорошо вы знаете город?

– Довольно хорошо, – ответил за всех старший, двадцатипятилетний банковский клерк.

– Но не так, как нужно. Завтра же купите карты города. Выучите их наизусть, как перед самым важным экзаменом. Запомните каждую улицу и аллею, каждую площадь, каждый сквер, каждый бульвар и переулок, все важные административные здания, все мечети и дворики. Вам известно, что сейчас в Эль-Кувейте стали исчезать таблички с названиями улиц?

Все кивнули. Через пятнадцать дней после вторжения иракских войск кувейтцы, оправившись от шока, включились в пассивное сопротивление, что-то вроде кампании гражданского неповиновения. Эта кампания никем не организовывалась, она родилась как бы сама собой. Одним из проявлений ее деятельности стало уничтожение табличек с названиями улиц. Эль-Кувейт всегда был очень запутанным городом, а без указателей он превращался в настоящий лабиринт.

Теперь иракские патрули стали все чаще и чаще теряться. Для секретной полиции поиск жилища подозреваемого по известному адресу превращался в кошмар. По ночам на главных перекрестках все указатели срывали или поворачивали в обратную сторону.