Роберт Ладлэм - Рукопись Ченселора Страница 37

– Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите. Кто вы, черт побери?

– Я конгрессмен Уолтер Ролинз. Сегодня среда. В воскресенье я буду в Нью– Йорке. Нам надо встретиться.

– Надо ли?

– Надо, пока нам обоим не снесли наши идиотские головы.

Глава 13

Раньше Ченселор начинал работать над книгой только после того, как Морган одобрит ее основной замысел. Но сейчас он не мог ждать: слова сами просились на бумагу На этот раз Питеру было не до издателя. И хотя он чувствовал некоторые угрызения совести, ничего, кроме будущего романа, для него уже не существовало, романа, который разоблачит это чудовище по имени Гувер. Ченселор вдруг понял, как важно для него развеять миф о бывшем директоре ФБР, показать его таким, каким он был на самом деле. Никогда еще ни один сюжет не вдохновлял его так, как этот. И написать книгу надо как можно скорее, чтобы все случившееся не повторилось впредь. Питер согласился, хотя и без особого желания, встретиться с Ролинзом, и теперь его раздражало, что целый день для работы будет потерян. Он заранее предупредил конгрессмена, что Алан Лонгворт мог говорить все что угодно и чем угодно угрожать ему, но он, Ченселор, никакого отношения к этому не имеет. Лонгворт ему вовсе не друг, и он не желает иметь с ним никаких дел. И все же четыре дня подряд Лонгворт был в Вашингтоне. Значит, эта загадочная личность не вернулась на свои Гавайи. Почему? Направляясь в Нью-Йорк, Ченселор решил остаться там на ночь: он обещал Джошуа Харрису пообедать с ним. Питер вел машину по старой дороге, бегущей вдоль реки Делавэр, мимо городка Ламбертвиль. Через некоторое время дорога свернула на запад и долго карабкалась вверх по холму по направлению к автостраде 202. Если движение на дороге будет небольшим, то через сорок пять минут он доберется до главной магистрали. От нее до Нью-Йорка всего полчаса езды. Дорога оказалась почти пустой. Несколько грузовиков с сеном и молочных цистерн осторожно выбрались из грязи проселочной дороги на асфальт. Время от времени его обгоняли коммивояжеры, выполнившие свою дневную норму и спешившие в ближайший мотель. Если бы Ченселор захотел, он бы легко обошел любую из этих машин – ни одна из них не могла сравниться по мощности с его "Мерседесом-450". Ченселор помнил о пережитом им страхе и потому на этот раз выбрал самый тяжелый автомобиль. Им оказался темно-голубой "мерседес". "Ну и хорошо, что темно-голубой, – размышлял Питер. – Лишь бы не серебристый… О господи! Неужели снова она?" Он не поверил своим глазам: в широком выпуклом зеркале, расположенном на переднем крыле, появилось изображение сверкающей декоративной решетки догонявшего его автомобиля. Увеличенное зеркалом, оно казалось огромным. Его снова преследовал "континенталь" серебристого цвета! Не иначе, как зрение сыграло с ним дурную шутку. Питер боялся взглянуть на водителя. Нет, он просто не должен этого делать. Вот серебристая машина поравнялась с ним настолько, что Ченселор мог видеть того, кто сидел за рулем. Женщина! Та самая! В двухстах милях от того места, где чуть было не произошла катастрофа. Длинные черные волосы женщины прикрывала шляпа с широкими полями. Ярко-красная губная помада и оранжевый шарф подчеркивали мертвенную бледность ее лица. Да и во всем ее облике было что-то потустороннее. Питер резко нажал на акселератор, и его "мерседес" рванулся вперед. Казалось, никто не сможет угнаться за ним. Но "континенталь" смог, причем легко, без усилий. Как и в прошлый раз, отсутствующий взгляд жуткой водительницы был устремлен куда-то вперед. Как будто вокруг ничего не менялось! Как будто все происходящее было в порядке вещей! Взгляд в пространство, в никуда! Питер посмотрел на спидометр. Указатель колебался около цифры сто. Обе машины мчались по автостраде со скоростью сто миль. Мелькали неясные очертания проносившихся им навстречу легковых и грузовых автомобилей. Впереди показались два грузовика. Один за другим они шли по длинному виражу автострады. Ченселор снял ногу с акселератора, поджидая их приближения. Пора! Он резко тормознул. "Континенталь" мгновенно вырвался вперед и сразу же прижался к правой стороне дороги – женщина, сидевшая за рулем, явно пыталась блокировать машину Питера. Не выйдет! Он выжал до предела педаль газа и рванул руль влево. Взревел мотор, и машина Питера, прижимаясь к разделительной полосе, промчалась мимо зловещего серебристого "континенталя" с сумасшедшей женщиной за рулем. Чтобы обойти на повороте идущие впереди грузовики, Ченселору пришлось левой Частью машины заехать на разделительную полосу. Прямо перед ошеломленными водителями завизжали шины его "мерседеса". "Что же, в конце концов, происходит?" – мучительно соображал он, чувствуя, как от напряжения у него раскалывается голова. Где-то далеко впереди, примерно в миле, Питер увидел висящий в воздухе светящийся круг янтарного цвета. Он не сразу понял, что это такое. Потом догадался: это светофор на перекрестке. Идущие впереди три машины замедлили ход. Одна шла по левой полосе, две по правой, так что обогнать их было невозможно. Они были уже в полумиле, и Ченселору пришлось сбросить скорость. О господи, опять этот "континенталь"! Серебристая машина снова догоняла Питера. В зеркале на ветровом стекле стремительно росло изображение ее декоративной решетки. Теперь светофор висел прямо перед ними. Обе машины вынуждены были остановиться. Ченселор понял: во что бы то ни стало нужно овладеть собой, побороть нестерпимую головную боль и заставить себя делать то, что необходимо делать в подобной ситуации. Хватит безумия! Он перешел на правую полосу дороги, пристроился за двумя грузовиками и стал ждать, что предпримет "континенталь". Оставаясь на левой полосе, тот подъехал вплотную к "мерседесу" и пристроился рядом. Ченселор рванул дверцу, выпрыгнул из автомашины и бросился к серебристому "континенталю". Схватившись за ручку дверцы, он изо всех сил дернул ее. Заперта! Не помня себя, Питер забарабанил по стеклу:

– Кто вы? Что вам нужно? Совсем близко он увидел лицо со странным, застывшим выражением. Вернее, это было не лицо, а какая-то жуткая маска. Закрытые темными очками глаза уставились в одну точку. Никакой реакции. Питер снова дернул ручку дверцы, потом с размаху ударил рукой по стеклу:

– Зачем вы это делаете? Зажегся зеленый свет, но никто не тронулся с места: водители других автомашин наблюдали за происходящим. Ченселор бегал вокруг "континенталя", дергая поочередно то одну, то другую дверцу и ударяя при этом по стеклу:

– Ты, сумасшедшая! Кто ты такая? Чего ты хочешь? Мертвенно-бледное лицо, закрытое волосами, очками и шляпой, повернулось и уставилось на него. Это была маска – ужасная, совершенно безжизненная маска. Белая пудра и грим, крепко сжатые губы, накрашенные ярко-красной губной помадой. Перед ним было какое-то отвратительное существо, похожее на клоуна.

– Проклятие! Ответь же мне наконец! Никакого ответа Странное, отсутствующее выражение лица, напоминающего страшную маску, не изменилось. Послышался шум моторов – машины тронулись с места. Загипнотизированный зрелищем застывшего лица, Питер снова и снова пытался открыть дверцу и стучал по стеклу:

– Кто ты?.. "Континенталь" взревел, рванулся вперед и, набирая скорость, понесся по автостраде. Питер попытался рассмотреть номер машины, но тщетно – номера не было.

– Ненормальная скотина! Я тебе шею сверну!.. – раздался вдруг гневный голос. Но это не был голос Ченселора. Один из двух грузовиков, которые он только что обогнал на повороте, остановился в двадцати ярдах от его машины. Распахнулась дверца, и из нее выскочил толстый как бочка водитель с заводной ручкой.

– Ах ты, сукин сын! Я из-за тебя чуть в кювет не свалился! Ченселор кинулся к своему "мерседесу", прыгнул на сиденье, захлопнул дверцу и нажал на защелку замка. Держа заводную ручку над головой, водитель грузовика подбегал к его машине. К счастью, Питер не заглушил мотор, и теперь ему надо было только выжать сцепление и изо всех сил нажать на акселератор. Взревел мощный мотор, и машина с такой скоростью рванулась вперед, что Ченселор едва успел вывернуть руль, чтобы не оказаться на обочине. С трудом он выправил машину и помчался по автостраде. Это был какой-то кошмар. Самый настоящий кошмар. Ченселор открыл дверь, прошел в гостиную и рухнул в кресло. Целый час он просидел в одиночестве, стараясь прийти в себя. В квартире царил полумрак. горела одна-единственная лампа, стоявшая на пианино. Питеру не хватало воздуха, и, хотя в комнате было прохладно, пот катил с него градом. Он приоткрыл окно. и в комнату ворвались звуки ночного Нью-Йорка. Шум подействовал успокаивающе. Нужно было взять себя в руки и все обдумать. Кто-то явно пытается свести его с ума. Он должен сопротивляться. Надо выяснить, кто скрывается под этой ужасной маской. Он поедет в Мэриленд, на ту самую проселочную дорогу, где появилась впервые эта ужасная женщина. Как звали того полицейского в Роквилле? Доннели? Он свяжется с агентством по прокату автомобилей в далласском аэропорту, назовет имя полицейского и все узнает. Потом надо будет связаться с Доннели и спросить его… Зазвонил телефон. Ченселор недовольно поморщился, прогоняя тягостные раздумья, и встал с кресла. Звонить мог только конгрессмен из Виргинии. Больше никто не знал о его приезде. А Ролинз обещал позвонить сегодня вечером и договориться о времени и месте встречи.