Над бездной. ФСБ против МИ-6 - Александр Анатольевич Трапезников Страница 38

— А впрочем, ты ведь и не знаешь, что были когда-то в городах телефонные будки, да еще не часто ее найдешь, если срочно надо позвонить. А вот почему. В Воронеже, где я начинал службу, приходилось частенько ходить за иностранными гостями. Встретится так кто-нибудь из них с кем-нибудь из местных, и начинают воронежские чекисты проверку: может, это хороший человек, заслуженный рационализатор, ударник коммунистического труда, а может, шпион. Под особую проверку попадали те, кто в свое время был за границей, и их там могли завербовать.

— А как разобраться, кто есть кто?

— Только проверкой, разработкой фигуранта. Были и ошибки. Причем забавные. Например, зайдет дипломат в телефонную будку позвонить, выйдет, пойдет дальше. А тут будку следом тотчас же посетит другой человек, наш, русский. Тоже позвонить, или, того хуже, помочиться, Ну, невтерпеж бедолаге стало, уличных биотуалетов ведь тогда не было. И мне дают задание: разрабатывать этого страдальца энурезом, вдруг он вражеский агент? А что, если «гость» оставил в будке какое-то сообщение, знак? И крутишь так его в течение месяца, проверяешь. Пустой номер, как обычно.

Николай обернулся, засмеялся.

— Ты за дорогой следи, асфальт скользкий. А находили мы чаще всего так называемых инициативников, которые сами пытались выйти на иностранных разведчиков. Вот был такой трагикомический случай. Однажды в поле зрения наших воронежских контрразведчиков попал один профессор из Москвы, доктор технических наук. В Воронеже у него были какие-то дела на одном из военных заводов. Вот и наведывался сюда регулярно. Узнав, что в город в очередной раз приехала иностранная делегация, профессор изучил все маршруты этих «дипломатов» и однажды по пути их следования положил в телефонную будку записку с предложением своих услуг.

— Доктор технических наук, а полный идиот! — бросил реплику шофер, на этот раз не оборачиваясь.

— В точку попал. Прямо так и написал: «Я такой-то — такой-то, изъявляю желание сотрудничать за вознаграждение. Владею важными оборонными секретами». Мало того, что это было бесполезно. Западные разведчики на такое редко клевали, ведь эту записку могли подложить и мы, чекисты. Что, кстати, частенько и делали. Но ведь записка сразу же попала ко мне в руки, потому что я шел за дипломатами и профессором по пятам.

— А что же было дальше?

— В Москве доктора наук задержали, судили и приговорили к длительному сроку тюремного заключения. А в сталинские времена могли бы и расстрелять. Слишком серьезную и важную информацию он собирался продать. Так по собственной глупости и подлости подрубил лет на восемь свою жизнь.

— Уж лучше бы он просто помочился в телефонной будке, — сделал вывод умный Николай.

Грачев приехал на Лубянку, вновь обратившись мыслями к Житникову. Тут, думал он, нечто иное. Житников, уже являясь иностранным агентом, явился добровольно. Такого в его практике еще не было. Можно ли ему доверять? Стоит ли привлечь позже к особым заданиям и к индивидуальной работе на госбезопасность? Иными словами, может ли он стать добросовестным источником? И насколько глубоко уже связан с британской МИ-6? Все это предстояло выяснить в ближайшие дни.

В запасе максимум дней десять. Больше скрывать от окружения Житникова его исчезновение нельзя. Ну, уединенная рыбалка в глухой деревушке в окрестностях Конаково, под контролем оперативников, разумеется, это хорошо. Этот номер пройдет. А потом? А потом надо его или отпускать, заручившись согласием работать в ФСБ, или арестовывать по полной, в связи со статьей об измене родине. Ну, конечно со смягчающими обстоятельствами, учитывая его явку с повинной.

В деле Житникова его сейчас особенно интересовала личность Падлова. На то были свои причины. В отношении него уже давно шла разработка, теперь оба дела можно было объединить в одно.

Информационное дополнение

Подлое К.С. действительно служил в конце 80-х и в начале 90-х годов в КГБ. Занимался диссидентами и инакомыслящими в Пятом идеологическом управлении у Бобкова. Курировал тех, которые сейчас пришли к власти. После ГКЧП быстро сориентировался, переобулся в воздухе и переметнулся к демократам. Но те не особенно-то были рады видеть его в своих рядах. Помнили, с каким азартом он гнобил их при Советской власти. Не простили. Да и знал слишком много про их стукачество друг на друга и доносы в КГБ. Ему же. Все они были его агентами.

Лучшим выходом для всех них было бы то, если бы Падлов «случайно» помер. Хоть бы ему кирпич на голову упал. И стали мозговать, как бы нечто в подобном роде осуществилось.

Но Надлов умирать не собирался. Самое время жить, считал он. Открываются такие возможности! В первую очередь, для обогащения. Гигантские перспективы. Если раньше ему с диссидентов капало по зернышку, то сейчас можно ковшами черпать из любого зернохранилища. Надо только уметь, постараться. И, поскольку обратно ему ходу не было, а коллеги с ним уже с облегчением распростились (Падлов всех достал своими интригами и мелкими пакостями), то патентованный негодяй занялся частным бизнесом, используя свои бывшие связи и возможности. А также профессиональные навыки.

Сошелся он ни много ни мало с преступными криминальными группировками. Вместе с ними стал отживать у состоятельных москвичей квартиры и перепродавать их втридорога иностранцам-инвесторам. Эти хлынули в Россию мутным потоком. Кто новую поляну окучивать, кто за бесхозным антиквариатом и произведениями искусства, кто за секретными сведениями о военной промышленности. Шпионы то есть. Падлов ничем и никогда не брезговал.

А хозяева квартир бесследно исчезали. Но перед тем у подотчетного Падлову нотариуса составлялись и подписывались договоры и квартиры оформлялись на новых владельцев. Чаще всего на самого Падлова или преступных авторитетов. Бывших хозяев вывозили в подмосковный лес и закапывали. Особо строптивых, которые не хотели подписывать документы, даже живьем.

Но и тут что-то не заладилось. Отарик, Михась и другие доны Карлеоне посчитали, что Падлов становится пятым колесом в телеге, «мавр сделал свое дело, мавр должен уходить». Слишком много просит и мало делает. Шуму много, а шерсти клок. И ведь действительно, в своем азарте и желании добиться всего и сразу Падлов даже перещеголял своих номинальных хозяев, лидеров ОПГ, у которых и так руки были по локоть в крови. А с его предложениями и методами были бы по самые плечи. И приговорили его к смерти.

Но экзиту с леталис не случился. Падлову всегда везло, как дураку в рулетку. Его автомобиль взорвался, но самого хозяина в нем не было. Зажигание включил его подельник, двоюродный брат, а сам Падлов пошел к табачному киоску купить сигареты. Чудом избежав смерти, он вновь круто переменил свою