Лиза Марклунд - Красная волчица Страница 4

Она не возражала против ангельских голосов, если они пели ей во сне. Эти голоса баюкали ее по ночам, умиротворяли и утешали, как месса. Но с того момента, как они продолжали петь после пробуждения, Анника не испытывала ничего, кроме страшно неприятного чувства.

Она тряхнула головой, осмотрелась, протерла глаза.

Потом отодвинула сумку, чтобы сок не попал на компьютер.

Когда в разрывах между облаками появилась сплошная серо-стальная масса, самолет зашел на посадку, нырнув в водоворот мелкой ледяной крошки. Сквозь снежную бурю она с трудом разглядела полузамерзшую серость Боттенсвика, усеянного мелкими и крупными коричневыми островами.

Самолет трясло и раскачивало, ветер словно стремился разорвать машину на части.

Из самолета Анника вышла едва ли не самой последней. Она долго беспомощно топталась на месте, ожидая, пока толстяк снимет с полки вещи и с трудом натянет пальто. По пути она проскочила мимо него и, обернувшись, с удовлетворением отметила, что он застрял сзади, в очереди у стойки заказа такси.

Держа в руке ключи, она торопливо прошла мимо толпы таксистов у выхода из аэровокзала — людей в черной форме, бесстыдно окидывавших проходящих оценивающими взглядами.

Холод окатил Аннику ледяной волной, едва она вышла из здания вокзала и пошла за другими людьми, вскинув сумку повыше на плечо. Ряды темно-синих машин такси пробудили воспоминание о том, как она когда-то прилетала сюда с Анной Снапхане — по пути в Питео. Это было лет десять назад. Боже, как летит время.

Стоянка машин находилась дальше, за автобусной остановкой. Пластиковая ручка сумки с компьютером мгновенно стала ледяной. Замерзший снег скрипел, как битое стекло, заставляя пристально смотреть под ноги. Движение развеивало сомнения и страх. Она в пути, у нее есть цель, осмысленная цель. Ее машина стояла дальше всех. Для полной уверенности Анника счистила снег с номера.

Сумерки опускались на город с нескончаемой медлительностью. Они наступали, сменяя дневной свет, который зимой никогда не бывает здесь настоящим. Снегопад стирал контуры невысокого соснового леса и ограды парковки. Прищурившись, Анника наклонилась вперед и внимательно посмотрела сквозь ветровое стекло.

Лулео, Лулео, где находится этот Лулео?

Когда Анника въехала на длинный мост, ведущий в город, снегопад вдруг почти прекратился. Вдали стало видно устье реки — белое и замерзшее. Машина двигалась по мосту, за окнами мелькали мягкие силуэты арок мостовых пролетов — то взлетая вверх, то падая вниз. Город постепенно выползал из снежной мглы, вздымая к небесам черный промышленный скелет.

Металлургический завод и рудная гавань, подумала Анника.

Реакция ее на первые, появившиеся вдоль дороги дома была непосредственной и очень сильной. Это было дежавю детства. Лулео был арктическим Катринехольмом, пожалуй, лишь более холодным, более серым, более отдаленным. Низкие дома неопределенного цвета, железные крыши, каменные или кирпичные стены. Широкие ворота. На улицах редкие машины.

Найти городскую гостиницу не представило никакого труда. Она находилась на Стургатан, вплотную примыкая к ратуше. Стоянка у входа пустовала, удивленно констатировала Анника.

Комната была с видом на Норботтенский театр и городскую бухту. Бесцветная полоса голубовато-серой реки поглощала весь и без того скудный свет. Анника повернулась спиной к окнам, подвинула компьютер к двери туалета, извлекла из сумки зубную щетку и положила туда лишнюю одежду.

Потом она села за письменный стол и с гостиничного телефона позвонила в «Норландстиднинген». Анника слушала длинные гудки около двух минут. Она уже собралась вешать трубку, когда из нее раздался недовольный женский голос.

— Мне нужен Бенни Экланд, — сказала Анника и посмотрела в окно.

На улице стало совсем темно. Женщина на несколько секунд замолчала.

— Алло, — нетерпеливо произнесла она. — Мне нужен Бенни Экланд. Он на месте? Алло?

— Алло, — негромко отозвалась женщина.

— Мы договорились о встрече на этой неделе. Меня зовут Анника Бенгтзон, — сказала она и принялась рыться в сумке в поисках ручки.

— Так вы ничего не слышали? — поинтересовалась женщина на противоположном конце провода.

— Что именно? — спросила Анника, доставая свои записи.

— Бенни умер. Мы узнали об этом сегодня утром.

Поначалу Анника едва не расхохоталась, но потом решила, что шутка не слишком удачна, и разозлилась.

— Что за ерунда? — сказала она.

— Мы и сами пока точно не знаем, что произошло, — глухо произнесла женщина. — Ясно только, что какой-то несчастный случай. Мы все в шоке.

Анника застыла на месте, держа в одной руке свои заметки, а в другой — трубку и ручку, и тупо пялилась на свое отражение в оконном стекле. На мгновение ей показалось, что она стала невесомой и вот-вот оторвется от пола.

— Алло, — снова заговорила женщина в трубке. — Вы не хотите поговорить с кем-нибудь другим?

— Я… очень сожалею, — произнесла Анника, с трудом сглотнув несуществующую слюну. — Как это случилось?

— Я не знаю. — Женщина теперь почти плакала. — Мне надо ответить по другому телефону, я вынуждена закончить разговор. У нас сегодня был страшный день, страшный день…

В трубке снова, на этот раз окончательно, наступила тишина. Анника опустилась на кровать и некоторое время сидела, испытывая внезапно нахлынувшую дурноту. В ящике ночного столика лежал телефонный справочник Лулео. Анника нашла номер полиции и позвонила в справочную.

— С журналистом, да? — нервно переспросил дежурный офицер, услышав вопрос Анники о том, что случилось с Бенни Экландом. — Это произошло где-то в Свартэстадене, за городом. Поговорите с Сюпом из криминального отдела.

Набрав номер, она принялась ждать, прикрыв ладонью глаза. Вокруг слышались обычные гостиничные звуки: в трубах журчала вода, с кухни доносился шум вентилятора. Из соседнего номера, где смотрели кабельное телевидение, доносились страстные вопли бурного полового акта.

Комиссар Сюп из криминального отдела был, видимо, в том возрасте и достиг той степени опытности, когда ничто уже не может вывести из равновесия и потрясти до глубины души.

— Неприятная история, — сказал он и тяжело вздохнул. — За последние двадцать лет я разговаривал с Экландом, наверное, каждый день. Он звонил мне постоянно, говорил всегда язвительно, раздраженно, как больной. Постоянно находилось что-то, о чем он хотел знать больше других, всегда-то ему надо было докопаться до сути, всегда он подозревал, что мы о чем-то умолчали. «Слушай, Сюп, — говорил он обычно, — почему я не знаю того, почему мне неизвестно то-то и то-то, или чем вы там целыми днями занимаетесь в своем управлении, просиживаете там свои задницы…»

Комиссар Сюп тихо рассмеялся, отвлекшись от печали забавным воспоминанием. Анника провела рукой по лбу, прислушалась к донесшемуся из-за стены актерскому воплю, призванному обозначать оргазм в немецких порнофильмах, ожидая, когда собеседник продолжит рассказ.

— Без него будет пусто, — сказал наконец Сюп.

— Мы должны были с ним встретиться, — сказала Анника, — нам надо было согласовать кое-какие материалы. Отчего он умер?

— Результаты вскрытия пока неизвестны, поэтому я не стану говорить относительно окончательной причины смерти.

Медлительная осторожность полицейского подстегнула нетерпение Анники.

— Но все же, что конкретно произошло? Его застрелили, нанесли смертельный удар тяжелым предметом, зарезали?

Комиссар снова тяжело вздохнул:

— Все же мне кажется, что надо подождать с умозаключениями. Мы думаем, что его сбила машина.

— Дорожно-транспортное происшествие? Его сбили насмерть?

— Да, его, скорее всего, сбил автомобиль, ехавший с высокой скоростью. Мы нашли угнанный «вольво» в Мальмхамне с характерными повреждениями корпуса. Думаем, что это тот самый автомобиль.

Анника шагнула к сумке, наклонилась и вытащила из нее блокнот.

— Когда вы будете знать это наверняка?

— Мы занялись этим делом вчера вечером. Сейчас им занимаются эксперты. Значит, завтра или в четверг.

Анника сидела на кровати, пытаясь делать заметки в лежащем на коленях блокноте, который все время мялся и выскальзывал из-под ручки.

— Известно ли вам, в котором часу это произошло?

— Приблизительно с вечера воскресенья до раннего утра понедельника. Говорят, что вечером в воскресенье он был в городском пабе, а потом, видимо, пошел на автобусную остановку, чтобы ехать домой.

— Он жил в…

— В Свартэстадене. Думаю, что там он и родился.

Ручка перестала писать. Анника, сильно нажимая, принялась чертить в блокноте круги, пока ручка снова не заработала.

— Когда его нашли и кто?

— Нашли его под забором около Мальмваллена, возле завода. Он, видимо, отлетел к забору, как выброшенная рукавица. Какой-то парень шел со смены и позвонил в полицию. Это было рано утром.