Миротворец-2 - Владимир Алексеевич Колганов Страница 4

Стало грустно. Маша налила себе рюмку водки, выпила… И тут вернулось к ней то самое чувство, от которого вроде бы избавилась: «А может, я была права, когда ругала? Может, он не заслуживает доброго отношения к себе? Одно дело, когда мы с ним в постели, и совсем другое, если страна катится в тартарары. Есть искушение сказать всю правду, а там… Там будь, что будет! Хоть Колыма, хоть Соловки… Впрочем, у нас сейчас не 37-й год. И на том спасибо!»

Глава 5. На войне, как на войне

Уром настроение не изменилось, стало только хуже. И вот решилась высказать всё начистоту, не взирая на возможные последствия:

— А тебе не кажется, что вы открыли ящик Пандоры? Я имею в виду последние события.

— Да вовсе нет! Наша война справедливая, освободительная.

— С этим никто не спорит. Но какой ценой вы сможете добиться поставленных целей?

— На войне, как на войне. Потери неизбежны.

— А кто вернёт матерям их сыновей? Нашего согласия на то, чтобы начать войну, никто не спрашивал.

— Ты посмотри на рейтинг, на уровень поддержки. Он зашкаливает!

— Потому что одурачили народ.

Таких слов никто и никогда ему не говорил. Был бы на месте Маши мужик, мог огрести по полной, но тут приходится сдерживать себя. И тем не менее, чуть ли не кричит:

— Ну, это уже ни в какие ворота не влезает! — и немного успокоившись: — Неужели у нас все такие глупые, тупые?

— Да они просто не знают, что и как. От них скрывают информацию, только всё время пугают угрозой с загнивающего Запада. Ну и что с того, что нас окружают страны НАТО? Напасть на ядерную державу никто не решится. Тогда какие опасения могут быть?

— Маша, ты не понимаешь!

— Ну так объясни.

— Ведь ясно было сказано, что для ракет подлётное время до Москвы может составить несколько минут.

— И что? Наши ракеты размещены и за Уралом, и на подводных лодках в Тихом океане. Ответ будет сокрушительным! Ни один политик, даже полный идиот не решился бы ни с того и ни с сего нанести удар по нашей территории.

Аргументы серьёзные — тут криком делу не поможешь, приходится в кои-то веки признать, что оппонент прав или хотя бы недалёк от истины. Поэтому ответил так:

— Допустим. Ну и зачем тогда, по-твоему, всё это началось?

— А дело в том, что кое-кто хочет переформатировать реальность, избавившись от навязанного нам гегемона.

— Но это же уникальная возможность сделать мир более справедливым!

— И ты не в силах устоять перед этим искушением.

Удар в самую точку! Это приходится признать. В качестве оправдания можно сослаться на заботу о судьбах всех людей, населяющих планету, и прочие гуманистические идеи, высказанные в трудах философов, от Эвклида до Сенеки. Впрочем, на этот раз обошлось без упоминания «великих»:

— А кто смог бы устоять, окажись он на моём месте? Это благородная задача!

— Не спорю. Однако совершенно неподъёмная.

— Ты не права! Наша армия оснащена самым современным оружием, такого ни у кого больше нет.

— Ага, дорогущих гиперзвуковых ракет понаделали, а про грошовые беспилотники забыли. Именно они теперь диктуют тактику военных действий.

Опять удар — теперь уже под дых! В иных обстоятельствах он мог бы использовать радикальные методы — лишить квартальной премии, снять с должности, обвинить в пособничестве врагам, но с Машей не мог так поступить. Причины достаточно понятны, но дело даже не в том, что он испытывает к ней нежные чувства — ведь Маша в какой-то степени права. Поэтому самое время высказать сомнения:

— Это и впрямь довольно странно… Не могу понять, куда смотрели наши генералы.

— Кто в рот начальству, кто в собственный карман!

Маша привыкла высказывать свои мысли без оглядки на Уголовный кодекс, но он не может себе этого позволить:

— Ну, ладно. С беспилотниками мы вляпались.

— А как быть с поставками нашему противнику западных ракет большой дальности? Они же могут достать и до Москвы, и до Урала.

— Тут уж аналитики наши лоханулись.

— Всё потому, что не каждому дано предвидеть последствия принятых решений.

Опять права, хотя не хотелось бы в этом признаваться:

— И что же теперь делать, Маша?

— Не знаю. На мой взгляд, ситуация почти что безнадёжная.

Здесь тот самый случай, когда можно забыть о своей должности, о своём предназначении и хотя бы на время стать обычным человеком со всеми его комплексами, сомнениями и прочими заморочкам, которые одному из руководителей государства вовсе не к лицу:

— У меня иногда тоже возникают такие опасения. Может, всё бросим, Маша, и вместе уедем за границу?

— Нас там теперь никто не ждёт. Разве что в Северной Корее.

— Нет уж… Тогда биться до конца?

— Проблема в том, что никто не может предсказать, чем всё это закончится. Но даже если мы победим, даже если добьёмся поставленных задач, даже если гегемон будет повержен и юань станет мировой валютой… Пусть даже кому-то при жизни поставят памятник, для меня это ничего не изменит. А потому, что жертвы не оправданы! И это граничит с преступлением.

Он побледнел — никто не осмелился бы предъявить ему такое обвинение. С большим трудом удержался от того, чтобы послать её куда подальше:

— Какое ещё преступление? С тобой всё в порядке? Ты головой ударилась, что ли?

— Одно дело, когда враг напал на нашу страну, а сейчас совсем другое. Ведь гибнут ни в чём неповинные люди. Ну не могу я этого простить!

— Господь прощал и нам велел…

Глава 6. Сон в руку?

По дороге домой Маша попыталась подвести