Ричард Штерн - Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!] Страница 42

— Как думаешь, — спросил неисправимый Шеннон, — светит мне медаль за ранение, Френк? Я всю жизнь хотел стать раненым героем.

— Значит, твоя мечта сбылась. — Барнс начал оттеснять толпу от вероятного места падения осколков.

Лозунги на площади исчезли, но изуродованное сооружение предоставило преподобному Джо Уиллу Томасу повод для проповеди.

— Это воля Господня! — вещал он своим библейским голосом. — Это воздаяние за прегрешения и гордыню, которые идут бок о бок. Это новые Содом и Гоморра, Содом и Гоморра, говорю я вам.

Нашлись и такие, кому это сравнение показалось подобающим.

В воздухе над площадью летел пепел. Лужи воды на мостовой превратились в озера, поверхность которых была черной от сажи.

Высоко, невероятно высоко от сияющей Башни поднимался столб дыма. Ниже, по другую сторону здания, клубился другой и, подгоняемый ветром, огибал всю Башню как гигантский удав.

Из дверей вестибюля тоже валил дым, но уже не такой густой. Многие в толпе думали, что пожар локализован. Но это было не так.

— Рано или поздно, — сказал служащий страховой компании с Пайн-стрит, — это должно было случиться. Не хочу, чтобы на меня ссылались, но это так. И слава Богу, что нас это не касается.

— Им придется поднять ставки.

Служащий кивнул.

— Это несомненно. Убытки нужно компенсировать.

— А что с людьми там, наверху?

— Это хороший вопрос, — ответил служащий. — Но ответа я не знаю. Мы страхуем вещи, а не людей.

Канцелярия банкетного зала превратилась в командный пункт, и хозяином в ней был губернатор.

— Какова вместимость лифта? Максимальная? Даже с перегрузкой?

Бен Колдуэлл ответил:

— Считается, что он берет пятьдесят пять человек. Но, возможно, туда втиснется еще с десяток.

— Втиснется, — решил губернатор. Помолчал, потом невесело улыбнулся. — По традиции, первыми идут женщины и дети. Надеюсь, никому не кажется, что об этой традиции нужно забыть?

— Мне, — сказала Бет. Наступила тишина. — Вы — выдающиеся люди, — продолжала она. — Вас нужно сохранить. Бросьте ваши глупые рыцарские замашки и смотрите на вещи реально.

Гровер Фрэзи произнес:

— Слушайте! Слушайте!

— Заткнись, Гровер! — одернул его губернатор. В его голосе звучала ярость.

Сенатор Петерс сказал:

— Ладно, моя дорогая, посмотрим на вещи реально. Мы свое уже прожили. Мутили воду, как могли, и преодолевали обстоятельства, с которыми могли справиться.

Ораторские привычки очень сильны, но сенатор заставил себя не развивать эту мысль дальше.

— Дело в том, что эта традиция вытекает не из какого-то допотопного представления о рыцарстве, а из того самого реалистического подхода, на котором вы настаиваете.

Будущее человечества — вы, а не мы. Пока мы живы, мы решаем его проблемы, но вы заботитесь о том, чтобы кто-то пришел на смену нам.

Губернатор его поддержал:

— Вы в меньшинстве, Бет. — Он нежно улыбнулся. Обвел взглядом комнату. — В первую очередь — все женщины. Вы, Пит, — обратился он к шефу пожарной охраны, — проследите за этим. Остальные — помогите ему. И поторопитесь!

Бет подождала, пока они не остались одни.

— Я не поеду, Бент. Без вас — нет.

— Нет поедете. — Губернатор подошел к внутренней стене комнаты. — Подойдите сюда.

Дождался, пока она, удивленная, медленно подошла, потом взял ее руку и приложил ладонь к стене. Она ее тут же отдернула.

— Что, горячо? — спросил губернатор. — Мы не можем терять время, а я хочу видеть вас в безопасности.

— Я вам уже говорила…

— А я вам еще раз говорю, что поедете.

Он приподнял ее подбородок указательным пальцем и легонько поцеловал.

— Я не буду произносить речей. Первый раз в жизни мне не хватает слов, чтобы высказать, что я думаю и чувствую.

Он ласково улыбнулся.

— А если это звучит невероятно, так и вся эта история невероятна, но она ведь произошла!

Он обнял Бет за талию.

— Пойдемте. Я провожу вас.

Она все еще дрожала.

— Что, если лифт не поднимется еще раз? За вами? За всеми остальными?

— Надеемся, что поднимется. Но прежде всего должны оказаться в безопасности вы.

Они вместе подошли к дверям и остановились. В это время в зале кто-то закричал:

— Черт возьми, как вы это представляете?

Раздались новые возбужденные голоса и топот бегущих ног.

— Подождите здесь, — сказал губернатор и выбежал в зал.

Обстановка внезапно чудовищно изменилась. «Как муравьи на разоренном муравейнике», — подумал губернатор, видя, как все суетливо и бесцельно мечутся взад и вперед.

— Стойте, — закричал губернатор, — стойте!

Суете немного стихла. Лица повернулись к губернатору. Стало почти тихо.

— Что все это значит? — спросил губернатор. — Вы ведь все взрослые, сознательные люди. Что вдруг, черт возьми, стряслось, что вы так себя ведете?

Его голос отрезвил всех, как удар бича.

— Там внизу совершилось чудо, — продолжал он, — послали нам лифт. Если…

— В том-то и дело, Бент, — ответил сенатор Петерс, чей пролетарский акцент был заметен больше, чем обычно. — Лифт был да сплыл. Он идет вниз и остановить его невозможно. И везет только одного пассажира. Угадайте, кого.

В зале было тихо и все глаза уставились на губернатора. «Не нужно гадать, — подумал он, — я и так знаю». А вслух сказал:

— Кого, Джейк?

— Поля Норриса, — ответил сенатор, — кого же еще? Судью Поля Норриса.

Губернатор кивнул. Медленно повернулся и вернулся в канцелярию. Возле Бет прошел, как будто ее и не было. Сел за стол, взял трубку и нажал кнопку громкой связи.

— Это Армитейдж. Лифт пошел вниз. В нем всего один пассажир. Я хочу, чтобы его задержали.

Голос Брауна ответил:

— Да, господин губернатор. — И потом недоверчиво спросил: — Только один пассажир?

— Я же сказал. — Губернатор помолчал. — Хочу, чтобы вы доложили прокурору, что этот человек угнал лифт. Если у прокурора есть мозги в голове, он должен обвинить его в покушении на убийство. — Потом добавил: — Возможно, трудно будет найти свидетелей. Это тоже ему объясните.

Браун ответил:

— Мы немедленно пошлем лифт обратно. Если получится.

Губернатор кивнул.

— Если у вас это получится, — повторил он. — Понимаю. — Он снова помолчал. — Вы сделали огромную работу, все, работу через невозможное. Хочу сказать вам, что мы это знаем, все, кто здесь.

Он задумчиво посмотрел на телефон.

— Как долго выдержит телефонная связь, можем только гадать. Я убежден, что здесь должен быть какой-нибудь транзисторный приемник. Они есть повсюду. Мы оставим приемник включенным.

Он поднял глаза. На дороге стоял мэр. Он кивнул.

— Я поищу какой-нибудь транзистор, — сказал тот и добавил. — Им удастся отправить лифт наверх еще раз?

— Мистер губернатор! — раздался голос Брауна в репродукторе.

— Да, я у телефона.

— Лифт пришел вниз, губернатор. Человек в нем, — Браун помолчал. — Он мертв, мистер губернатор. Страшные ожоги. — Голос его дрожал.

Потом раздался голос Ната Вильсона, усталый, но уверенный.

— В ядре здания, очевидно, ужасно высокая температура. Как от паяльной лампы.

Мимо мэра прошел Бен Колдуэлл.

— А как насчет противогазов, Нат? Асбестовых костюмов? Наполнить кабину чем-то охлаждающим…

— Нет, — ответил Нат. — Это был единственный шанс, и мы его упустили. Кабина уже не поднимется наверх. Она серьезно повреждена и сошла с направляющих, те, видимо, деформировались. Попробуем с другим лифтом, но… — Он не договорил.

Колдуэлл глубоко вздохнул и присвистнул.

— Понимаю.

Снова раздался голос Вильсона:

— Мы все еще работаем внутри здания. Продвигаемся от одного пострадавшего этажа к другому. Простите, мистер губернатор, если бы, — голос вдруг умолк, — если бы эта чертова Башня не была так высока…

Снова пауза.

— Теперь нам остается, — продолжил Браун, — только та безумная идея Вильсона.

Губернатор ничего не ответил.

— Оставайтесь с нами на связи, — сказал он, отодвинул стул и устало поднялся. — Пора говорить правду. — Он направился к дверям.

— Это необходимо, Бент? — окликнула его Бет.

— Моя милая, — ответил губёрнатор, — если я и научился чему-то на своем длинном жизненном пути, так тому, что хуже всего ведут себя люди, если оставить их в неизвестности. Лицом к лицу с горькой правдой могут реагировать неприятно, но если им не скажем совсем ничего, начнут возникать слухи и паника не заставит себя долго ждать.

Губернатор, как и перед этим, стоял на стуле посреди зала. Подождал, пока стихнут разговоры. Потом начал:

— Лифт спустился в вестибюль. — Он подождал. Раздался тихий сердитый ропот. — Человек, который был в нем, — продолжал губернатор, — оказался мертвым. В ядре здания, следовательно, невероятная жара.