Роберт Ладлэм - Протокол «Сигма» Страница 45

Суше стоял рядом с Маттиасом Дешнером, а по сторонам их замерли два охранника, державшие в руках оружие.

— Мистер Хартман, Kantonspolizei проинформировала меня, что вы находитесь в этой стране незаконно. Это означает, что вы совершаете мошенничество, — заявил банкир. Лицо Дешнера представляло собой маску нейтралитета.

— О чем вы говорите? — с негодованием спросил Бен. Интересно, они видели, что он засунул фотографию в карман?

— Мы должны обязательно задержать вас до прибытия властей.

Бен молча смотрел на него.

— Ваши действия должны рассматриваться в соответствии с Федеральным уголовным кодексом Швейцарии, — громко продолжал Суше. — Похоже, что вы причастны и к другим правонарушениям. Вы не сможете уйти отсюда, кроме как в сопровождении полиции.

Дешнер хранил молчание. Выражение, которое Бен заметил в его глазах, больше всего походило на страх. Но все-таки, почему он ничего не говорил?

— Охранники, будьте добры, препроводите мистера Хартмана в безопасное помещение номер 4. Мистер Хартман, вам не разрешается ничего взять с собой. Тем самым вы объявляетесь задержанным вплоть до официального ареста.

Охранники подошли поближе, все так же держа пистолеты, направленные на него.

Бен поднялся и, не шевеля неподвижно висевшими вдоль туловища руками, медленно пошел по коридору; оба охранника шли по бокам чуть позади него. Поравнявшись с Дешнером, он увидел, что поверенный чуть заметно пожал плечами.

Предостережение Питера насчет того, что половина полицейских в стране находится на жалованье у его врагов. Угроза Шмида: “Если в этот процесс вмешается наше иммиграционное управление, Einwanderungsbehorde, то вы можете подвергнуться административному задержанию сроком на один год, прежде чем ваше дело сумеет добраться до магистрата”.

Бен не мог позволить себе быть арестованным. Его тревожило отнюдь не то, что его могли убить или надолго упрятать за решетку, а то, что и в том, и в другом случае его расследование на этом безвозвратно закончится. Усилия Питера окажутся напрасными. Корпорация одержит полную победу.

Он не мог допустить такого исхода. Любой ценой.

Бен знал, что безопасные помещения, die Stahlkammern, предназначались для того, чтобы демонстрировать там владельцам сданные на хранение в банк предметы высочайшей ценности — золото, драгоценные камни, ценные бумаги и тому подобное — в случаях, когда те хотели удостовериться в сохранности своего имущества. Не отличаясь несокрушимостью сейфов, они все же были действительно безопасными, с бронированными дверями и системами наблюдения, не оставлявшими без присмотра ни одного уголка комнаты. Возле двери с надписью “Zimmer vier” один из охранников помахал перед мигавшим красным глазком электронным ключом. Когда дверь открылась, он знаком приказал Бену войти туда; следом вошли оба охранника. После этого дверь закрылась, и три раза щелкнули подчинявшиеся электронике замки.

Бен окинул взглядом помещение. Комната ярко освещена, очень скудно обставлена; потерять здесь хотя бы один маленький алмазик было бы чрезвычайно трудно. Пол из сланцевых плиток отполирован до темного блеска. На полу стоял длинный стол из идеально прозрачного плексигласа и шесть складных металлических стульев, выкрашенных в серый цвет.

Один из охранников — крупный и чрезмерно тучный человек, судя по красному мясистому лицу, неизменно придерживавшийся диеты из говядины и пива, — жестом приказал Бену сесть на стул. После небольшой заминки Бен подчинился. Охранники вложили оружие в кобуры, но по их манерам было совершенно ясно, что они без колебаний прибегнут к физической силе, если он откажется повиноваться.

— Значит, подождем, ja? — с сильнейшим акцентом произнес второй охранник по-английски. Этот человек с коротко подстриженными каштановыми волосами был намного стройнее своего напарника и, как подумал Бен, наверняка намного подвижнее, чем толстяк. И соображать он тоже должен побыстрее.

Бен повернулся к нему.

— Сколько они вам здесь платят? Знаете, я очень богатый человек. И, если сочту нужным, могу обеспечить вам очень хорошую жизнь. Вы сделаете услугу мне, а я вам. — Он даже не попытался сколько-нибудь скрыть владевшее им отчаяние: стражи могли либо ответить ему, либо не ответить.

Более худой громко фыркнул и мотнул головой.

— Говорите погромче, чтобы вас наверняка было слышно через микрофоны.

У них не было никаких оснований считать, что Бен сдержит свое обещание, а у него в тех условиях, в которых он находился, не было ни малейшей возможности убедить их в своей искренности. И все же их презрительное удивление само по себе ободрило его: теперь его лучший шанс заключался в том, что они его недооценивают. Бен громко застонал, встал и схватился обеими руками за живот.

— Сядьте! — решительно приказал один их охранников.

— Клаустрофобия... Я не могу... не могу находиться... в тесных закрытых помещениях! — каждое следующее слово Бен произносил все более и более надрывным тоном, срываясь на истерику.

Охранники переглянулись и презрительно рассмеялись — уж они-то не попадутся на такую примитивную удочку.

— Нет, нет, я говорю серьезно, — все настойчивее выкрикивал Бен. — Мой Бог! Как же мне вам объяснить? У меня... нервный желудок. Мне необходимо немедленно попасть в ванную, иначе... иначе со мной случится скандал! — Он играл роль капризного, слегка чокнутого американца, не боясь довести образ до гротеска. — При стрессах все это случается очень быстро! Мне необходимы мои таблетки! Черт возьми! Мой валиум! Успокоительное. У меня ужасная клаустрофобия — я не могу находиться в замкнутом пространстве. Умоляю вас! — выкрикивая эту чушь, он все сильнее жестикулировал, как будто впадал в панику.

Тощий охранник ответил на его монолог несколько удивленной, но все же высокомерной полуулыбкой.

— Все, что нужно, вам дадут в тюремной больнице.

С безумным, отчаянным выражением на лице Бен шагнул к нему, его взгляд на долю мгновения метнулся к лежавшему в раскрытой кобуре оружию, но тут же вновь уперся в лицо охраннику.

— Прошу вас! Неужели вы не понимаете! — он размахивал руками уже совершенно дико. — У меня сейчас начнется приступ паники! Мне необходимо в ванную! Мне необходим транквилизатор! — с молниеносной быстротой он выкинул вперед обе руки и выхватил из кобуры короткоствольный пистолет. Затем отскочил на два шага, и на этом представление резко оборвалось.

— Руки за голову, быстро, — приказал он толстяку. — Или я буду стрелять, и вы оба умрете.

Охранники переглянулись.

— А теперь один из вас выведет меня отсюда. Иначе вы оба погибнете. Это хорошее предложение. Соглашайтесь, пока я не забрал его назад.

Охранники обменялись несколькими словами на своем швейцарском диалекте немецкого языка. Затем худощавый заговорил по-английски:

— С вашей стороны было бы чрезвычайно глупо пускать в дело эту пушку, если даже вы знаете, как ею пользоваться, в чем я лично сомневаюсь. Вы просидите в тюрьме всю оставшуюся часть жизни.

Это был не тот тон, который был нужен Бену: осторожный, нервный, но все же не испуганный. Похоже, что охранник не слишком встревожился из-за случившегося. Возможно, Бен слишком хорошо разыграл слабость в своем недавнем спектакле. По выражениям лиц и позам обоих было заметно, что они относятся к нему с изрядной долей скептицизма. Впрочем, он уже знал, что им сказать.

— Вы думаете, что я не стану стрелять из этой пушки? — совершенно будничным тоном проговорил Бен, не забывая, однако, яростно сверкать глазами. — На Банхофплатц я убил пятерых. Еще пара ничуть не ухудшит моего положения.

Эти слова действительно напугали охранников; вся снисходительность их поведения немедленно улетучилась.

— Das Monster vom Bahnhofplatz[17], — хрипло пояснил толстый своему напарнику; его лицо перекосила гримаса ужаса; кровь сразу отхлынула от багровых щек.

— Ты! — рявкнул на него Бен, не желая упускать инициативу. — Выведи меня отсюда. — В считанные секунды толстый открыл дверь своим электронным ключом. — А ты, если хочешь жить, останешься здесь, — грозно приказал Бен худощавому, который, как он все больше убеждался, соображал хуже напарника. Дверь за его спиной закрылась, и три приглушенных щелчка сообщили о том, что засовы электронного замка встали на место.

Охранник, подпрыгивая, как лягушка, бежал впереди. В таком строю он и Бен стремительно пронеслись по устланному бежевой ковровой дорожкой коридору. Изображение с телекамеры, вероятно, записывалось, направлялось на архивное хранение и анализировалось лишь при необходимости, а не контролировалось в режиме реального времени. Впрочем, узнать, так ли это, было совершенно невозможно.

— Как тебя зовут? — жестко спросил Бен. — Wie heissen Sie?

— Лаэммель, — задыхаясь, выговорил охранник. — Кристоф Лаэммель. — Он достиг конца коридора и повернул было налево.