Массимо Фелизатти - Агава Страница 46

Паоло, словно во сне, записывает адрес и кладет трубку. Он не осмеливается поднять глаза на Инчерти, но представляет себе его ухмыляющееся лицо.

— Я должен взять у него интервью, — говорит он и, подойдя к капитану, протягивает ему руку. — Спасибо.

— За что же? Это я должен тебя благодарить. — Вид у Инчерти снисходительный, как у человека, который уверен, что последнее слово все равно останется за ним.

17

Проккьо в выжидательной позе стоит перед столом генерального директора. Пальцы его рук, заложенных за спину, нервно переплетены. Он вспотел и переминается с ноги на ногу, чтобы не так была заметна дрожь в коленках. У генерального директора абсолютно лысая голова, большой нос и близорукие глаза за толстыми линзами очков. Не обращая внимания на Проккьо, он, нахмурив лоб, читает какие-то совершенно ненужные бумажки. Еще несколько дней назад этот Проккьо от имени инженера Данелли отдавал ему распоряжения. Генеральный директор не знает, что именно произошло за несколько последних часов, но все равно злорадствует.

— А, это вы, Проккьо, — говорит он, как бы невзначай подняв глаза. — Сию минуту займусь вами.

Он неторопливо складывает бумажки и надевает колпачок на золотой «Паркер», даже не предложив Проккьо сесть. А тот продолжает переминаться с ноги на ногу, отчего вся его фигура качается, как маятник. Его подслеповатые глазки помутнели: уже две ночи он не может уснуть.

Наконец генеральный директор поднимает лицо и, сурово взглянув на Проккьо, говорит в микрофон секретарше:

— Синьорина, принесите-ка мне дело, которое я просил подготовить.

Секретарша кладет на стол пухлую папку и тут же выходит, бесшумно затворив дверь.

Генеральный директор начинает просматривать документы.

— Так… поглядим… Вы сколько лет работаете у нас? — И сам же отвечает: — Три года. И скольких людей за эти три года вы… сопровождали по поручению нашей компании?

Проккьо прочищает горло. Он ждал совсем не этого и не понимает, к чему клонит генеральный директор.

— И все эти три года вы использовали наше доверие самым недостойным образом. — Интонация генерального директора в конце фразы повышается, во взгляде сквозит презрение.

Проккьо очень хочется сесть, но он не осмеливается. Он пробует что-то робко возразить, да только горло совсем пересохло. В нем проснулись все его подсознательные комплексы — неуверенность в себе, робоость подчиненного. Но генеральный директор еще не закончил.

— Вы вели себя, как мелкий воришка. — Он хлопает рукой по бумагам так, что они разлетаются. — И главное, зачем? Ради жалкой горсти монет! — В глазах у него светится злобная радость человека, долго дожидавшегося своего часа. — И мы бы до сих пор ничего не заметили, если бы не сигнал одного из наших гостей, которого вы сопровождали в поездке, организованной нашей фирмой. Я велел проверить все ваши расходы и переговорил кое с кем по телефону. Этого оказалось достаточно.

Лицо Проккьо становится совсем серым, ему не хватает воздуха. Какая-то мелочь, несколько недорогих подарков матери, пара сувенирчиков… неужели все это может обернуться для него такой катастрофой? Он тупо пытается что-то сказать в свое оправдание:

— Но ведь все же… все… Проккьо имеет в виду, что все, кто ездит в командировки, как правило, кое-что позволяют себе за счет представительских, и никогда этому не придавали значения.

— Не усугубляйте свою вину! — взрывается генеральный директор. — Неужели вы не понимаете, что я могу отдать вас под суд за мошенничество или хищение? Вы крали деньги и, прикрывая свое воровство, списывали их по графе подарков нашим гостям, подарков, которых те не получали!.. Вы представляете себе, какие это может иметь последствия? Мы — государственная компания и должны отчитываться перед общественностью за каждую истраченную лиру! Перед государством, перед налогоплательщиками!.. — восклицает генеральный директор и, покачав массивной головой, продолжает: — А что означает эта последняя история?.. Вы осмелились за счет компании совершить поездку, в которую никто вас не посылал! Отправились в вояж ради собственного удовольствия. — Он нервно перелистывает бумажки. — Швейцария, Лихтенштейн, билеты на самолет, железнодорожные билеты, оплата обедов… Как далеко зашли вы в своем бесстыдстве!

Тучное тело бывшего подручного инженера Даиелли подрагивает; словно сквозь вату, до него доносится голос генерального директора:

— Если бы я все решал сам, то велел бы послать за вами карабинеров, но инженер счел возможным сделать вам послабление, памятуя о ваших прежних заслугах. Заслугах! Вот кого вы должны благодарить. Инженер согласен забыть эту неприятную историю. Одной из наших смежных компаний в Абу-Даби нужен бухгалтер. На два года. Инженер выразил уверенность, что вы там искупите свою вину. Лично мне непонятно такое великодушие… Впрочем, решения принимает он. У меня здесь контракт, можете сразу же его подписать…

Слова генерального директора воскрешают в памяти Проккьо страшные дни…

Даиелли вызвал его, как только в «Лотта континуа» появилась статья о «Благих деяниях в пользу убогих». Проккьо вошел в его кабинет не без страха, но инженер улыбался, взял его, как обычно, под руку и подвел к дивану.

— Дорогой Проккьо, у меня тут одно несколько… щекотливое дельце, а довериться я могу лишь вам одному. Мы уже не первый год вместе и сейчас… сейчас… наступил момент, когда вы должны оказать мне услугу, — говорил Данелли, внимательно следя за выражением лица собеседника.

— Инженер… Я всегда готов… — ответил Проккьо. А что еще он мог ответить? Данелли начал издалека.

— Вы знаете, как велика наша компания, ее интересы лежат в самых разных плоскостях… настолько разных, что порой я сам не могу за всем уследить и некоторые дела вынужден поручать другим. — «Интересно, куда он клонит?» — подумал Проккьо с беспокойством, но лишь молча кивнул. — Бывает, что компаньоны, которым мы оказываем доверие, в действительности его не заслуживают. Данелли развел руками. — Дела не терпят наивности, за нее приходится расплачиваться, и притом дорогой ценой. — Глядя в глаза Проккьо, он улыбнулся. — Увы, я совершил ошибку. Нос вашей помощью, надеюсь, мы еще сможем все уладить. Вы, конечно, читали в этом ультралевом листке об истории с «Благими деяниями в пользу убогих»? Все это преувеличения и даже ложь, но общественность, увы, всегда склонна верить подобным россказням. Для нее скандал — все равно что наркотик для наркомана. — Проккьо почувствовал, как холодок пробежал у него по спине, а на лбу выступил пот. «Господи, он все про меня знает… Что же теперь делать?» И снова кивнул, словно завороженный. — Так вот, видите ли, Проккьо… — Данелли ласково обхватил рукой его плечи. — Есть небольшой интересец, связывающий нас и с «Благими деяниями». — Тут он громко рассмеялся. — Не думаете же вы, что такое грандиозное предприятие может принадлежать только одному лицу? — Проккьо изо всех сил старался сохранить невозмутимость, но внутри у него все дрожало. — В общем, всякие там телеустановки, залы телезаписи… Это все наше, купленное, разумеется, на швейцарские деньги. Вы помните господина Жан-Ива Клошерона, нашего компаньона, тоже вкладывавшего деньги в электронику? Так вот, мы рассчитывали в ближайшем будущем использовать эти установки и оборудование, ибо количество частных телекомпаний все растет и им все это очень нужно… Для того чтобы поставлять им необходимую технику, мы собирались создать еще одну компанию, которая могла бы использовать для своих целей залы и оборудование «Благих деяний». — Проккьо все кивал и кивал, завороженный пристальным взглядом инженера. Данелли поднялся и, нервно расхаживая по кабинету, продолжал: — Но теперь, после истории, раздутой газетами… Надо сделать, чтобы нашей компании поднятая шумиха не коснулась, для нас это создало бы ряд неудобств. Клошерон сообщил мне, что он встревожен. С некоторых пор швейцарские власти стали менее снисходительны… И если итальянская прокуратура захочет сунуть нос в эти дела, мы не уверены, что швейцарцы им воспрепятствуют. — Данелли уселся на диван рядом со съежившимся Проккьо и положил ему руку на плечо. — Короче говоря, мы решили переместить акции некоторых наших партнеров из «Благих деяний» в другое предприятие, более надежное. Я имею в виду фирму «Вадуц». Это солидная фирма. Название, разумеется, зашифровано… Потому-то вы мне и понадобились, Проккьо. Только вам я могу довериться вполне. — Рука инженера сжала плечо секретаря, а глаза его сделались вдруг холодными. Проккьо опять кивнул и сглотнул слюну. Губы инженера расплылись в улыбке, он вдруг заспешил. — Я знал, что могу на вас положиться. Все уже подготовлено. Завтра вы встретитесь с Клошероном в Пюйи, на его вилле. Он передаст вам необходимые документы. Нотариус не нужен, все будет оформлено фирмой «Вадуц», шифр уже передан в банк. Потом вы положите все в сейф. Дело простое и не займет много времени. Я сумею отблагодарить вас за это небольшое беспокойство, вот увидите. — С этими словами он подтолкнул Проккьо к двери.