Свобода выбора фатальна - Александр Николаевич Бубенников Страница 46

Посещение музея сильно растрогало немного сентиментального, распахнувшегося душой Брагина, ощутившего благодарную признательность коллег и признание его заслуг, к тому же соавтором его нашумевшего доклада был сын-аспирант экономического факультета МГУ. Брагин даже разоткровенничался, что первую серьёзную научную статью на английском, которую прочитал он, будучи студентом-третьекурсником, была статья одного из основателей «Силиконовой Долины» Роберта Нойса, в соавторах его значился лауреат Нобелевки – Шокли. Брагин хотел кое-что в деталях, живьем уточнить о наборе высоты Долины в сфере наукоемких технологий, становлении корпораций «Фэйрчайлд», «Интел», детищ одного их первых изобретателей интегральных схем Роберта Нойса и первого президента «Интел» Гордона Мура. Брагин должен был представлен доктору Муру, но тот по состоянию здоровья, как было объявлено на конференции, не сумел приехать и выступить в качестве ключевого докладчика о прорывных достижениях фирмы. А зарубежные коллеги шутили, что Мур, узнав о русском техноэкономическом (Technology & Economics) проекте производства конкурентоспособных систем на кристалл в космосе на спейсфабе, взял паузу для коррекции «развитии закона Мура по интеграции», ибо производство ультра-больших интегральных схем и систем на пластинах в космосе открывает прорывные уникальные перспективы.

А потом случилась оказия, как изобретатель с младых ногтей Брагин захотел лично отвесить свой комплемент изобретателю КМОП-элементов Ванлессу, соавтору Мура по самой первой статье и патента КМОП логического элемента. «Почему инженер Ванлесс без всякой степени и звания вам более интересен, чем его соавторы доктора философии Мур и Са». – «Потому что истинный автор схемотехнического и технологического решения – это мало кому известный в научных кругах инженер Ванлесс, поверьте мне на слова: ибо профессор Са рубил только физику прибора, Мур сёк только теорию разработки систем микропроцессоров. Я сам сторонник комплементарных решений полевых, биполярных и БИ-КМОП схем. Это было прорывное изобретение 1963 года, я помнил о перспективном изобретении Ванлесса, когда делал свои изобретения в биполярном и КБИ-КМОП классе аспирантом, ассистентом, доцентом, профессором».

У зарубежных коллег вытянулись лица, американец из нашей компании клятвенно пообещал мне, что устроит на заключительном банкете Брагину встречу и с Муром, и с Ванлессом. Действительно, ко мне он подвёл на банкете технолога из Интел, представившегося Ванлессом. Пара-тройка фраз с ним, и выяснилось, что он схемы на КМОП элементах не сечёт, только технологию, понятное дело, чистый «маршрутчик», не из изобретателей схем, однофамилец того «первого Ванлесса» – но чем не повод выпить за креативную природу американских инженеров Ванлессов? На том и порешили, и расстались в хорошем настроении и без «эксцессов подмены».

Брагин с каким-то тайным умыслом рассказывал Лере о том, как они смеялись над тем, что его аспиранта Гену Бушина новые американские коллеги напрочь отказались называть его полным именем «Геннадий» за слишком длинное по их понятиям словосочетание из трех слогов. Программисты сначала допытывались: «Как тебя называют самые близкие друзья и девушки?». Тот отвечал, естественно: «Гена». Те поразмышляли вслух – «Это уже получше – два слога. Но это хорошо только для визитной карточки, измени в ней свое имя на «Gene». А мы тебя будем звать еще короче в один слог, как хочешь, на выбор – «Джен» или «Ген». Да и фамилия у тебя подходящая, президентская – будешь теперь «Буш». Это к тому, рассказывал Гена, что большинство исследователей, разработчиков микросхем, математического обеспечения, программисты на фирмах Долины – выходцы из Тайваня, Японии, Южной Кореи, Индии, Европы, стран бывшего СССР с больно длинными именами и фамилиями. Всех укорачивают, всех режут под корень. Прав был незабвенный Козьма Прутков – зри в корень… Бизнес, финансы, топ-менеджмент – все в руках деловых американцев с короткими, но полными именами и фамилиями, а всю черновую работу, дизайн на всех уровнях разработки делают приезжие с сокращенными корневыми именами. Ведь песок, стекло – это кремний, нынешний двигатель мировой электроники, скоро и промышленный графен с другими материалами и композитами подтянется, программы, математическое обеспечение – воздух… Одним слово, пишем, как дышим…

В чем суть самой Америки «летчиков и маргиналов»? Сегодня благодаря микрочипам – микропроцессорам «Интел» и математического обеспечению фирмы «Майкрософт» Гейтса работают большинство персональных компьютеров земли. Ничто так быстро – в один присест, «в один слог», в одно дыхание цивилизации – не изменили лик планеты, как персоналки, ноутбуки, смартфоны с микропроцессорами, мобильники.

Как легко и весело думалось Брагину в своём полете лётчика Фриско, ничего не было страшно, так хотелось работать, несмотря на предчувствие, предощущение конца, своего персонального конца. Может, хватит торговать одними внутренними «природными» ресурсами и пылить направо и налево имеющимися мозгами, может, хватит примитивно спекулировать и плодить спекулянтов, олигархов, по сути маргиналов, и, конечно же, не летчиков? Но ведь идеям нужно прорываться на свет – в борьбе и страданиях «переходной экономики» – через наукоемкие технологии, продукты, конкурируя на рынках мировой экономики знаний.

Смертельную близость завершения своего земного пути чуяла не только Лера, но и Брагин. «Все же живу предчувствием победы и любви, когда уверовал в себя и готов начать все сначала» – иногда думал Брагин и почему-то всегда настораживался, как одергивал себя. Только всегда своим подаренными советами и свежими старался вдохнуть в своих учеников-последователей новые надежды, разбудить их новые молоды дремлющие пока силы. Ну и что, его не будет, а те, кого он выпестовал, разовьют его идеи, своими собственными идеями, мыслями и свершениями все и вся переплюнут. Что его ученики, назло всем силам и обстоятельствам, смогли бы на современных чкаловских ястребках проскочить под мостом Фриско.

Начать разбег, чтоб разинули рты все маргиналы Фриско и потеснились на земле и небе лихие американские летчики. Разогнаться и проскочить под Золотым Мостом в новую технологическую эру нового техноэкономического уклада – пусть вверх тормашками, шасси вверх, под железяки «Золотых Ворот» – чиркнув синими кабинами по глади залива, прорваться в утро надежд и их свершений русскими чкаловскими летчиками божьей милостью. Зачем? А вот затем, чтобы наших знали. А вдруг это он, именно он, которому уже «за сороковник», рванет ястребком ввысь и покуражится над здравым рассудком, проскочив, задрав кверху шасси, под висячим мостом, – разумеется, не наяву во Фриско, а в своем деле, в большой науке, выполнив свое предназначение и странное мистическое предопределение?..

Предчувствие не подводило Брагина: дважды после возвращения из Фриско у него в Шереметьево выяснилось, что потерян еще в Америке весь его багаж: в первый раз с подарками ребят-аспирантов из Долины, потом багаж с книгами и журналами. Нарочно