2054: Код Путина - Александр Глебович Рар Страница 47

Однако неожиданно к столу продвинулось грузное тело русского генерала. Человек в мундире знатно подкрепился и осушил не одну рюмку. А теперь он желал поплавать в бассейне на шестом этаже отеля. Двери в плавательный бассейн во время обеда были заперты, однако желание четырехзвездочного генерала для присутствовавших русских было законом. Мужчины поехали на лифте наверх, отыскали дежурного по бассейну и потребовали выполнить горячее желание генерала. Ветров пошел вместе с ними, хотя бы чтобы быть подальше от своих оппонентов. Дежурный по бассейну стал белее мела и пробормотал что-то об инструкциях. Тем временем генерал начал уже в коридоре переодеваться, и русские сунули служащему сотню:

– Закройте глаза и откройте бассейн. – Напуганный дежурный теперь покраснел и снова отказался, после чего кто-то вытащил из кармана две купюры по 500 евро. Неужели опять откажется от такого бакшиша? Парень отказался, ведь иначе он бы потерял работу. Ветров этому чрезвычайно обрадовался. Наконец-то до русских дошло, что не все можно купить.

С тех пор прошло несколько часов. Ветров и Ревэ дошли до знаменитой мюнхенской площади – центра пивной метрополии. Перед пивным рестораном они неожиданно наткнулись на генерала Иванова. В Москве он был бы окружен плотным кольцом телохранителей. Здесь же он мог передвигаться свободно, никем не узнанный. Как-никак, российский вице-премьер, бывший министр обороны и секретарь Национального совета безопасности принадлежал к числу самых могущественных политиков в Кремле. Иванов в одиночестве курил сигарету. Не задумываясь, Ветров подошел к нему.

Он знал, что Иванов, в былые годы служивший агентом в Швеции и в Англии, сейчас как политик открыто выступал за диалог. Генерал коротко ответил на приветствие. Похоже, его что-то серьезно беспокоило. Ровно через год русские будут выбирать своего следующего президента. Путин как должностное лицо, согласно Конституции, не имел права баллотироваться третий раз подряд. Тогда Ветров еще не подозревал, что через пять дней Путин назначит Иванова первым заместителем премьер-министра и изберет его своим предпочтительным преемником, потому что генерал хорошо продвинул на рынке его речь на Мюнхенской конференции по безопасности.

Ветров немного помолчал, а потом неожиданно спросил:

– Вы можете заглянуть в будущее и сказать, что будет с Россией через двадцать пять лет?

Генерал опешил и уже хотел ответить, но в этот момент из парадного зала вниз по лестнице спустился Путин в сопровождении армады телохранителей. Разговор резко оборвался.

Президент заметил стоящего неподалеку Ветрова и поздоровался быстрым рукопожатием. Потом исчез в ожидавшем лимузине, который обычно специально доставлялся для президента из Москвы. Также исчезающего Иванова Ветров успел спросить вдогонку, занимается ли российское правительство концепциями грядущих мировых конфликтов. Генерал ответил утвердительно – это в компетенции Географического общества.

Стоявший рядом Ревэ захлопал в ладоши. Эта институция была ему небезызвестна, наоборот, он даже знал одного из членов лично – это был человек по фамилии Орешек.

– Ваш дальний родственник, Георгий, – заметил Ревэ самодовольно. Ветров его не знал. Орешек – так звался старинный татарско-русский дворянский род, из которого были родом Ореховы. Прадед Ветрова носил фамилию Орехов. Он припомнил, что его отец упоминал фамилию Орешек в связи с тайным кругом евразийцев, когда он шел по следам библиотеки Ивана Грозного. Тайное сообщество, к сожалению, бесследно исчезло. Однако Ревэ подарил ему надежду: он был убежден, что евразийцы теперь обосновались в Географическом обществе.

Ветров и Ревэ тут же договорились о следующей совместной поездке в Москву.

В российскую столицу они летели по отдельности – из Парижа и из Берлина. Как всегда, уже постаревший Глеб Павлик встретил родственника в аэропорту Шереметьево. Как каждый раз по-новому менялась Москва! Город становился все чище, жилое строительство переживало подъем, рестораны были полны, улицы ухожены, как в Европе. Ночью особое освещение создавало приятное ощущение комфорта. Город так же излучал энергию, как Нью-Йорк или Лондон. Так сильно удручавшие раньше агрессивные попрошайки и пьяные на улицах исчезли.

Генерал Иванов был прав, утверждая, что нынче русские живут так хорошо, как не жили никогда прежде. Он стал бы неплохим президентом.

Орешек был недоступен по телефону, но в итоге все же удалось договориться о встрече, правда, не в здании Общества в центре Москвы – там иностранцы были нежелательны. Знакомство состоялось на даче на Воробьевых горах.

Орешек приветствовал Ветрова, своего дальнего родственника, странным подмигиванием.

В преддверии встречи Ревэ так сформулировал ответ на вопрос о цели визита:

– Мы не эзотерики и не оголтелые сторонники теории заговора. Мы европейская секция Трехсторонней комиссии. Осуществляем межкультурный обмен, разгадываем чисто по-научному универсальные законы планеты. И были бы рады сотрудничеству.

Сидящие за столом замерли, когда неожиданно со скрипом приотворилась запасная дверь. В соседней комнате кто-то шуршал бумагами. Орешек потребовал у незнакомца выйти из укрытия.

Удивление Ветрова было безгранично. Это лицо он никак не ожидал здесь встретить. Как из небытия перед ними возник Великий магистр ордена Святого Грааля во всем своем великолепии. Довольный удавшимся сюрпризом Хорн захлопал в ладоши. Ветров хорошо знал его по своему боннскому пребыванию в Немецком обществе внешней политики. В Германии не было никого более искушенного в тайных мистических учениях, чем он. Однако внешне кавалер ордена сильно изменился, его когда-то полное тело стало килограммов на двадцать легче. Теперь он даже чисто физически соответствовал рыцарским доспехам его прародителя, крестоносца.

Хорн лихорадочно разложил перед собравшимися свои бумаги: тексты, как всегда, были на французском, немецком и русском. Продолжение знаменитого письма Генриху 1555 года, с содержанием которого французский поэт Кокто восемьдесят лет тому назад познакомил предводителя русской диаспоры Орехова.

Орешек молча взирал на эту сцену. Он явно был в курсе происходящего. Подобно пауку, Хорн опутал весь мир своей невидимой сетью Трехсторонней комиссии. Ее представитель Ревэ первым нарушил наступившую тишину:

– В соответствии с хроникой истории человечества – как французский прорицатель видел настоящий момент?

– Между пассажами о немецком объединении и описанием события сентября 2001 года стоит еще нечто странное, – объявил кавалер ордена и вытащил аккуратно исписанный лист бумаги. Голосом, исполненным патетики, он прочел текст:

И земли, деревни, города, королевства и провинции, которые оставили первоначальные пути, чтобы освободиться, а на самом деле поработившиеся еще глубже, будут втайне тяготиться своей свободой и, совершенно свою религию утратив, начнут перебираться на левую сторону, чтобы впоследствии вернуться на правую; они восстановят святость, опечаленную долгое время, вместе с Святым Писанием и поставят на прежнее место, после чего придёт Большой Пёс, к которому последует Великий Мастифа, который учинит разрушения повсеместно,