Анатол Имерманис - Призраки отеля «Голливуд» Страница 48

— По-моему, квалификация у вас и так достаточно высокая, — улыбнулся Мун. — Можете не притворяться, я вас не выдам. Как вы полагаете, придет ли кто-нибудь за выкупом?

— Едва ли… А с другой стороны, если преступник все это время не имел связи с внешним миром? — вслух размышлял портье. — Скажем, я задумал похитить вас, а сообщников у меня нет. Я выбираю убежище, откуда в бинокль можно наблюдать за местом, где надлежит оставить деньги…

— Из вас получился бы отличный бандит, дон Бенитес. Жаль, что вы избрали иное поприще. Ну а дальше?

— Высовываться оттуда я не стану, даже ночью: если меня случайно увидит знакомый, пиши пропало. Разумеется, я слушаю радио — ведь если ваши друзья известят полицию, это обязательно должно просочиться в эфир. Но поскольку о смерти Шриверов радио хранит полное молчание…

— Значит, вы допускаете, что похититель мог и не знать о ней? — Мун проверял на доне Бенитесе собственные мысли. То, что Краунен действовал в одиночку, никак не вязалось с его принадлежностью к банде Рода Гаэтано. Но отвергать эту возможность было бы глупо: до сих пор Панотарос преподносил один сюрприз за другим.

— Я не детектив. Мое дело впустить и выпустить гостей. — Дон Бенитес скромно пожал плечами, но тут же не удержался от иронии: — На вашем месте я бы лучше надел американскую форму для встречи с бандитами, это сейчас самая подходящая маскировка.

— Только не для моей цели! — Не реагируя на шутку, Мун продолжал размышлять: — Кто бы отнес выкуп, будь миссис Шривер жива?

— Она сама.

— А если бы боялась? Ведь письмо могло быть ловушкой, чтобы заманить и ее, не так ли?

— Послала бы кого-нибудь.

— Кого?

— Скорее всего меня. Мне и деньги могут доверить, а если убьют, тоже не страшно: одним маленьким человеком меньше на свете.

— Вот я и буду доном Бенитесом.

Мун быстро надел пальто, поднял воротник, нахлобучил фуражку, втянул голову в плечи и характерной походкой всегда готового к поклону портье прошелся по комнате. А когда он остановился у двери и сделал вид, что прислушивается, даже дон Бенитес не удержался от смеха.

— Здорово у вас получается, сеньор Мун!

…Закутавшись в одолженное у портье теплое пальто, Мун неподвижно лежал в зарослях. Темнота была почти полной. Впереди с трудом проглядывался вход в пещеру. Мун переложил пистолет из онемевшей правой руки в левую, немного повернулся, чтобы свисавшая ветка не задевала лица, и снова превратился в застывшее изваяние.

До сих пор все складывалось как нельзя более удачно. Мун вышел в потемках. Сутулая, хорошо знакомая Панотаросу фигура ничем не напоминала Муна. Пробираясь окраиной, он при выходе из поселка столкнулся с местным жителем. Приняв его за дона Бенитеса, тот что-то сказал по-испански. Мун жестом показал, что спешит. Эта встреча лишний раз доказала, что в темноте избранная Муном маска может обмануть кого угодно.

По крутым головоломным тропкам Мун добрался до горного плато, где находилась указанная в письме пещера. Раздвоенный вход, имевший вид коренного зуба, был заметен уже издали. Ни на секунду не забывая, чью роль играет, Мун, боязливо оглядываясь, пересек открытое пространство. Положил пакет в условное место и побежал назад, стараясь при этом производить как можно больше шума и оставаться на виду. Одновременно следовало помнить, что страдающий ревматизмом, отяжелевший от неподвижного образа жизни дон Бенитес передвигается совсем иначе, чем он сам. Это было самое трудное. Одно дело изображать кого-то при ярком свете рампы, другое — в темноте, в пустынном месте, где тебя никто как будто не видит. Удалившись примерно на двести шагов, туда, где начиналась лесистая местность, Мун припал к земле и, прячась за кустами, осторожно пополз обратно.

А теперь он вот уже более часа лежал в засаде.

Где-то в темном небе гудел вертолет. Просьбу помочь генерал Дэблдей против всякого ожидания принял как нечто естественное. Разговор обошелся без всяких упоминаний о несостоявшейся поездке в Мадрид. Генерал сразу же согласился не только выделить вертолет, экипаж которого должен был участвовать в предстоящей операции, но и обещал не сообщать о засаде начальнику полиции. Последнюю просьбу Мун мотивировал тем, что хочет преподнести полковнику Бароха-и-Пиносу сюрприз. Единственным досадным было то обстоятельство, что экипаж вертолета возглавляет майор Мэлбрич.

Лежать, притаившись как мышь, чувствуя под коленками острые камешки, а на лбу колючую ветку, было нелегко. Мысли все время возвращались к неудобствам и никак не желали концентрироваться на том, о чем следовало думать. Какие события скрывались за письмом Гвендолин? Синдикат Гаэтано не занимался похищениями с целью выкупа. Рэкет, организованное вымогательство, давал куда более крупные, притом постоянные доходы. Скорее всего дело обстояло так: пребывание Краунена в Панотаросе не было связано со Шриверами. Узнав впоследствии, кто они такие, Краунен решил пренебречь интересами хозяина и позаботиться о собственной выгоде. Он несколько раз встречался с Гвендолин, угрожал ей, требовал денег. Чтобы откупиться, Гвендолин подделала чек. Сумма показалась Краунену слишком ничтожной, поэтому он похитил девушку… Утешившись этим единственным правдоподобным объяснением, Мун прекрасно сознавал, что истина, возможно, бесконечно далека от любого вразумительного вывода.

Прошло еще минут пятнадцать или двадцать. Нервы натянуты до предела, а о том, чтобы закурить, нечего и думать. Кругом полная тишина. Малейшее движение было бы слышно за сотню метров. Мун пытался представить себе, из какого пункта ведется наблюдение, — в том случае, если похититель все еще надеется на выкуп. Низко над головой пролетел вертолет, жужжание удалилось, снова наступила тишина. Издали, из замка, чьи очертания смутно угадывались на горизонте, доносились приглушенные расстоянием звуки. Жаль, что Дейли в Малаге. Из башни замка в бинокль наверняка видны и плато, и вход в пещеру, и, может быть, даже притаившийся в засаде человек.

Мун нервно зевнул. Перспектива играть роль статуи в точение половины ночи ничуть не устраивала его. Он уже решил про себя оставаться еще не более часа, когда послышался треск кустарника. Мун невольно вздрогнул. После тишины казалось, что ветки шуршат над самым ухом. Потом послышались шаги, легкие, быстрые. Прежде чем на прогалине перед пещерой показалась почти слившаяся с темнотой человеческая фигура, Мун уже знал, что это женщина. Осторожным движением он поднял к глазам инфракрасный бинокль. Темнота сразу же растворилась. В окуляре четко обозначилось отверстие пещеры. Мун сдвинул бинокль немного в сторону и чуть не выронил от изумления. Куколка! Что-то в ее облике казалось необычным. У нее была другая прическа, но все-таки это была она. Мун с трудом подавил порыв вскочить на ноги. Нет, пусть сначала войдет в пещеру. Тем временем он незаметно подкрадется и отрежет путь к отступлению.

Но из задуманного плана ничего не получилось. Из-за скал вынырнул вертолет. Свет прожектора залил плато. Куколка вскрикнула и бросилась бежать. Вертолет исчез в том же направлении, что и она. Мун выстрелил несколько раз в воздух и уже потом сообразил, что условный сигнал явно запоздал. Он бросился наперерез, но уже после первой минуты понял, что погоня бессмысленна. Шансы свалиться в пропасть или свернуть себе во тьме шею куда реальнее. Ежеминутно спотыкаясь и чертыхаясь, Мун с трудом выбрался на дорогу и увидел прямо перед собой освещенные окна.

За поворотом высился замок, уже издали напоминавший современную электрическую сказку. После темноты Муну показалось, что он никогда не видел ничего подобного, кроме разве что залитого рекламными зарницами Бродвея или праздничной иллюминации в честь Дня независимости. Гигантские столбы, в которых кружили мириады серебряных искр, создавали впечатление белых колонн, подпирающих огромные своды Черной пещеры. Один из столбов задрожал, судорожно заметался и, выбросив последнюю вспышку, погас. Видимо, перегорел кабель установленного в парке армейского прожектора. Остальные продолжали бить в небо ослепительными снопами.

Муну почему-то вспомнилась полюбившаяся с детства сказка о капризном джинне, выстроившем за одну ночь сказочный дворец. Потом он из-за какого-то пустяка рассердился на счастливого обладателя волшебной бутылки, и за одну секунду дворца не стало.

Генерал Дэблдей в роли джинна был настоящим виртуозом. Поместье освещали праздничные разноцветные лампионы, так и приглашая пуститься в пляс. Недоставало только оркестра. Там, где маркиз нашел осколки, огромный зияющий провал скрывала идеально круглая ограда, сплошь оклеенная портретами Франко и плакатами «27 лет мира». А на заднем плане замок, словно желая за одну ночь вознаградить себя за долгие годы нищеты и темноты, извергал из каждого окна целые фонтаны света.