Дэвид Хьюсон - Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? Страница 5

— То мы получим коалицию, за которой идет большинство, — радостно закончила за него Скоугор.

— Мы должны все продумать, — сказал Вебер.

У него зазвонил мобильный телефон, он отошел к окну, чтобы ответить.

Троэльс Хартманн пробежал глазами бумаги, которые Скоугор подготовила для него, — материалы для дебатов. Она передвинула свой стул поближе к нему, чтобы они могли читать вместе.

— Тебе ведь не нужна моя помощь? Все эти идеи — твои. Мы просто напоминаем тебе о том, что ты придумал.

— Я нуждаюсь в помощниках, сам уже не справляюсь. Я потерял часы! Хорошие часы…

Скоугор тронула его локтем. Серебряный «ролекс» лежал в ее ладони, осмотрительно опущенной ниже уровня стола, чтобы видно было только им двоим. Она вложила часы в его пальцы.

— Я нашла их у себя под кроватью. Не представляю, как они туда попали. А ты?

Хартманн застегнул «ролекс» на запястье. Вебер вернулся от окна с телефоном в руке и озабоченным лицом.

— Звонила секретарша Бремера. Он хочет тебя видеть.

— По поводу?

— Не знаю. Знаю только, что срочно.

— Давай через пятнадцать минут, — сказал Хартманн и сверился с часами. — Я не обязан мчаться к нему по первому зову.

Вебер озадаченно нахмурился:

— Ты говорил, что потерял часы.

— Через пятнадцать минут, — повторил Хартманн.

Широкие холлы пронзали ратушу во всех направлениях, длинные и блестящие, с батальными и церемониальными фресками под потолком. Величественные фигуры в доспехах взирали с высоты на суетливые фигурки внизу.

— Ты не выглядишь довольным, — сказал Хартманн, пока они шагали к кабинету мэра.

— Довольным? Я руковожу твоей предвыборной кампанией. До выборов три недели. Ты заключаешь альянсы, даже не посоветовавшись со мной. Чего ты ожидал? Песен, плясок и шуток?

— Ты думаешь, Бремер знает? Про Кирстен Эллер?

— Поуль Бремер знает даже то, что ты бормочешь во сне. И кроме того: будь ты на месте Кирстен Эллер и искал бы союзника, неужели ты обратился бы только к одной стороне?

Хартманн остановился перед дверью зала заседаний:

— Оставь это мне, Мортен. Я все узнаю.

Поуль Бремер стоял на подиуме перед парадным креслом, которое занимал на протяжении двенадцати лет, и оживленно беседовал с кем-то по мобильному. Он был без пиджака, в одной рубашке.

Хартманн подошел ближе, заметил на столе возле микрофона книгу, взял ее. Биография Цицерона. И стал слушать разговор Бремера.

— Да, да. Выслушай меня. — Этот глубокий раскатистый смех, которым Бремер щедро одаривал тех, кому благоволил. — Следующий шаг — ты войдешь в правительство. Министром. Я предвижу это, а я никогда не ошибаюсь. — Взгляд на посетителя. — Прости… У меня дела.

Бремер сел в кресло — не мэра, заместителя.

— Ты читал эту книгу, Троэльс?

— Нет, к сожалению.

— Возьми почитай. Поучительная вещь. Напоминает нам о том, что история учит людей одному: тому, что ничему она их не учит. — Он обладал голосом и манерами прирожденного учителя, отточенными с годами до совершенства. — Цицерон был замечательной личностью. Мог бы добиться многого, если бы умел ждать.

— Он жил в непростое время.

— Присядь. — Бремер указал на кресло рядом с собой — на кресло мэра. На трон. — Попробуй, удобно ли. Это ведь всего лишь предмет мебели, а не чья-то собственность. В том числе и не моя, что бы ты ни думал.

Хартманн поддержал шутку. Опустился на твердое полированное сиденье. От кресла исходил запах красного дерева — запах власти. Хартманн обвел взглядом зал заседаний — полукруг пустых кресел для членов городского совета, перед каждым на столе плоский монитор и кнопка для голосования.

— Это всего лишь стул, Троэльс, — усмехнулся Бремер. Он всегда старался выглядеть моложе своих лет, это было частью его имиджа. — Цицерон нравился римлянам, они ценили его идеи. Идеи полезны в риторике. Но не более того. Цезарь был диктатором, однако Рим знал и любил его. Цицерон же был нетерпелив, напорист. Выскочка. Знаешь, что с ним случилось?

— Пробился на телевидение?

— Смешная шутка. Его убили. А потом выставили его правую руку и голову на всеобщее осмеяние на трибуне форума. Порой мы служим толпе неблагодарных мерзавцев.

— Вы хотели о чем-то поговорить?

— Да. Ты видел результаты опроса? — Бремер снял со спинки кресла черный пиджак, надел его.

— Видел.

— По-моему, из тебя получится прекрасный мэр. Ты будешь хорошо править этим городом. — Он одернул рукава пиджака, подтянул манжеты элегантной белоснежной рубашки, снял очки и проверил на свет, чисты ли стекла, провел рукой по седым волосам. — Но не в этот раз.

Хартманн вздохнул и взглянул на свой серебряный «ролекс».

— Через четыре года я уйду на пенсию. К чему такая спешка?

— Есть такая вещь, как выборы. Проводятся в третий четверг ноября, раз в четыре года.

— У меня для тебя предложение. Место в моем кабинете. Будешь заниматься не школами, а чем-нибудь посерьезнее. У мэра города шесть заместителей, и у каждого свой департамент. Выбирай любой из шести. Так ты научишься, как управлять этим городом. Когда придет время, ты будешь готов занять мое место, а я буду рад передать его тебе. — На лице Бремера засияла отрепетированная улыбка. — Обещаю, у тебя не будет соперников. Но только не сейчас. Ты еще не готов.

— Это не вам решать.

Улыбка исчезла.

— Я всего лишь пытаюсь сохранить цивилизованный тон. Совсем не обязательно становиться врагами.

Хартманн поднялся и пошел к двери. Поуль Бремер догнал его, положил руку на плечо, останавливая. Он был крепким мужчиной, все еще в форме. Ходили слухи, будто в молодости он силой добивался своего, но никто не знал наверняка, а спросить у Бремера ни у кого не хватало смелости.

— Троэльс…

— Вы слишком долго занимали этот пост, — заявил Хартманн. — Уйдите тихо. С достоинством. Возможно, мне удастся найти для вас работу.

Пожилой политик насмешливо прищурился:

— Неужели одно маленькое обещание от Центральной партии способно вселить такую уверенность? Не смеши меня. Эта толстая сучка Эллер готова на все, лишь бы получить при дележе подкомитет. Но при этом… — мэр поправил золотые запонки, — она знает свое место. Как и положено мудрому политику.

Бремер взял книгу и протянул ее Хартманну.

— Все же почитай про Цицерона. Может, почерпнешь что-то полезное. Никто не хочет закончить жизнь разрубленным на куски на потеху толпе. Передачу власти лучше всего осуществлять по договоренности. Тихо. Эффективно. С определенной долей…

— Вы проиграете, — перебил его Хартманн.

Старый мэр хохотнул:

— Бедный Троэльс. Ты такой солидный на своих плакатах. А вот во плоти… — Он протянул руку к пиджаку Хартманна и прикоснулся к левому лацкану. — Интересно, что там у тебя? Ты сам-то знаешь?

Майер выскочил еще до того, как она успела заглушить двигатель, и махнул удостоверением перед женщиной, укладывающей вещи в багажник семейного автомобиля. Красного. Все здесь, казалось, было красным: рабочие в форменных комбинезонах, фургоны, даже блестящий велосипед «Христиания» с коробом-тележкой спереди, в котором возят детей в садик, или продукты из магазина, или ленивую собаку на прогулку. Все пламенело одним и тем же оттенком алого, и повсюду стоял логотип «Перевозки Бирк-Ларсена».

Лунд подошла к Майеру, но не столько прислушивалась к тому, что он говорит женщине, сколько разглядывала все вокруг. Широкие ворота вели на склад, совмещенный с гаражом. В углу за упаковочными ящиками, коробками, машинами виднелась контора, отделенная стеклянными перегородками, в дальнем конце — лестничный пролет и рядом табличка: «Посторонним не входить». Они приехали по домашнему адресу Бирк-Ларсена, значит, сделала вывод Лунд, их квартира на втором этаже.

— Где сейчас Тайс Бирк-Ларсен? — спросил Майер.

— Мой муж работает. А я опаздываю на встречу с бухгалтером.

Женщине было немногим больше сорока, энергичная, миловидная, каштановые волосы прибраны чуть аккуратнее, чем у Лунд. На ней был бежевый плащ, на лице усталость и раздражение. Дети, подумала Лунд. Или просто не любит полицейских. А кто любит?

— Вы живете здесь? — спросила Лунд.

— Да.

— Он наверху?

Женщина вернулась в гараж:

— Вы снова насчет парковки? Мы — транспортная компания. Нам же надо где-то ставить машины.

— Мы не насчет парковки, — ответила Лунд, следуя за женщиной. И здесь красная униформа. Здоровые мужики таскали коробки, сверялись с накладными, измеряли ее взглядом с ног до головы. — Нам нужно знать, что Бирк-Ларсен делал в эти выходные.

— Мы ездили на побережье. С нашими сыновьями. Пробыли там с пятницы по воскресенье. Снимали коттедж. А в чем дело?

Брезент и веревки. Деревянная опалубка и промышленные поддоны. Интересно, задумалась Лунд, с чем ей придется сталкиваться в Швеции на ее новой работе. Оказывается, она еще ни разу не задавалась этим вопросом. Бенгт хотел уехать. Она хотела быть с ним.