Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга I Страница 5

– Наступление начнется одновременно со всех сторон, будет оно незаметным и бесшумным, – проскрипел сэр Генри. – Приведу только один пример. В психотропных лабораториях Ассоциации уже завершается работа над созданием человека-робота, помешанного на национальной идее. Он будет гениально красноречив, и за ним пойдут миллионы. К намеченному нами сроку таких психороботов будет около десятка. – Сэр Генри отхлебнул из рюмки зеленого напитка, перевел дух. – Все будут делать сами советские люди, а мы… мы станем осторожно помогать им. Каждый из вас получит полную инструкцию, расписанную до мелочей, согласно ей вы и будете подключать в нужный момент журналистов, философов, политологов, деятелей культуры, писателей, сыщиков и боевиков. И никакой самодеятельности. На сегодня все. Я устал. – Сэр Генри прикрыл глаза, и тотчас двое телохранителей подхватили его коляску.

Едва за сэром Генри закрылась дверь, как на пороге появился знакомый всем хозяин ресторана «Змей» – юркий китаец в очках с золотыми дужками.

– Господа! – вкрадчиво произнес он на чистейшем английском. – Согласно культурной программе, согласованной с сэром Генри, мы приглашаем вас прокатиться на яхте. – И, предупреждая возражения, подняв вверх ладонь, закончил фразу: – Надеюсь, вы не откажете себе в удовольствии встретиться с… – он оглянулся на дверь, – хозяином Желтого моря господином Чжао?..

Господин Чжао оказался человеком довольно свирепого вида в расшитом желтыми драконами халате. Он вообще ничего не говорил, только поглядывал на гостей с капитанского мостика. В безоблачном небе плыла чарующая восточная музыка, на палубу то и дело падали летающие серебристые рыбки, изгибались в такт музыке и выпрыгивали за борт, словно повинуясь жесту всесильного дирижера.

Гости расположились на верхней палубе в удобных шезлонгах, рассматривали в бинокли уплывающий берег. Полицейские катера, вооруженные короткоствольными пушками, очень быстро отстали от яхты. Видимо, возвратились в порт. И это удивило Лидеров таинственной Ассоциации, ибо совсем недалеко от этих берегов пиратствовали современные разбойники. Газеты уже многократно писали о том, как внезапно из-за скалистых островков появлялись десятки быстроходных моторных лодок, в мгновение ока окружали пассажирские лайнеры, пираты закидывали крючья на палубу и, как кошки, взбирались на корабли, учиняя грабежи. Каждый подумывал, что сэр Генри зря так рискует своими Лидерами. И вдруг… Господин Чжао взял в руки медный мегафон и громко прокричал по-английски:

– К нам припожаловал Старший Брат «Триады» господин Ечунь! – И простер руку к горизонту.

Тотчас гости увидели несколько черных точек, которые стремительно приближались. Агенты Ассоциации начали переглядываться друг с другом, не понимая, что происходит.

Старший Брат «Триады»! Это же страшный разбойник, человек, которого вот уже пятый год безуспешно пытается обнаружить Интерпол. У мосье Ухтомского похолодело под сердцем. Он пожалел, что забыл в номере гостиницы свое оружие – баллончики с нервно-паралитическим газом. Можно было бы хоть оказать сопротивление.

Каждый из нынешних гостей островка мнил себя тайным властителем мира, чувствуя за спиной всесильное могущество Ассоциации, но оказывается есть еще и «Триада» – древнейшее преступное сообщество южных морей, с которым не в силах сладить полиция окрестных азиатских стран. И зачем только нужно было собирать агентов именно здесь, в столь опасном и беспокойном месте?

Скоростной катер стремительно подлетел к яхте, причалил к правому борту. И агенты враз потеряли дар речи. Рядом с полным китайцем, разодетым в золото и парчу, стояла на корме катера знакомая всем сверкающая никелем инвалидная коляска сэра Генри. Он приветливо помахивал всем узкой желтой ладонью, силился изобразить на лице нечто напоминающее улыбку.

Ухтомский облегченно вздохнул, прикрыв глаза. Все встало на свои места. Их Ассоциация действительно всесильна. Это было так же очевидно, как и то, что мафия бессмертна…

1983 год. Москва. Кутузовский проспект.

Павел Эдуардович Субботин, только два дня назад прибывший в Москву, не ожидал, что его сразу примет главный резидент в Советском Союзе. Однако полковник Ухтомский был превосходно осведомлен о его прибытии. Едва Субботин сошел с поезда, как, к немалому своему удивлению, услышал голос вокзального диктора: «Товарищ Субботин, прибывший поездом Брест – Москва, вас просят пройти к дверям кабинета начальника Белорусского вокзала». Субботин поморщился: к чему такая помпа? Главное, чтобы был забронирован номер в гостинице, а в остальном он разберется сам. Но… возле дверей кабинета начальника вокзала его ждал сам Ухтомский. Полковник был в цивильной одежде, стоял, прислонясь к стене, будто бы читал газету. К счастью, они были знакомы по Парижу, поэтому узнать друг друга не составило большого труда. Ухтомский шагнул к Субботину, протянул руку.

– С благополучным прибытием, коллега! Прошу следовать за мной!

Вместо того, чтобы выйти на привокзальную площадь, Ухтомский повел Субботина какими-то лабиринтами, минуя толпы людей, спешащих на электрички. Они вышли на глухую улочку, где Ухтомский остановил первую попавшую частную машину. Назвал адрес: Кутузовский проспект. Через полчаса частник домчал их до музея-панорамы Бородинской битвы. Ухтомский, казалось, больше не замечал гостя, бодро шагал по проспекту, ни разу не оглянулся. Субботин, проклиная в душе этого конспиратора, едва поспевал за длинноногим полковником. И, когда они нырнули в подъезд одного из домов, вошли в просторный, с зеркальными стенами лифт, Субботин вздохнул с облегчением. Лифт остановился, и они вошли в квартиру.

– Вот, располагайтесь, – впервые улыбнулся Ухтомский, – чем богаты, тем и рады. Здесь мы можем откровенно поговорить о насущных делах.

– А эти стены не имеют ушей? – спросил Субботин. Там, во Франции, когда они впервые встретились на конспиративной квартире Ассоциации, Ухтомский выглядел куда увереннее.

– Будьте спокойны! – Хозяин обвел глазами помещение. – Все проверено: стены, розетки, даже туалет.

– Что ж, вам виднее. – Субботину показалось, что он мог бы в эти минуты прочитать мысли главного Лидера Ассоциации в СССР. Больно простоватым выглядел этот резидент советской разведки во Франции, хотя… именно такие агенты в состоянии работать на двух и более хозяев, не бросаться в глаза. – Итак, думаю, что нет смысла докладывать, кто я и зачем прибыл.

– Я в курсе дела. – Ухтомский поставил на стол графин с вишневым соком, нарезал несколько ломтиков хлеба, масло и колбасу разложил на тарелочках.

– Разрешите дать вам один совет? – не сдержал улыбки Субботин.

– Разрешаю.

– Вы живете в Москве, а думаете и действуете по-французски. Так резать хлеб могут только в Бретани. Слишком прозрачны ломтики, слишком малы. Помните, как погорел Кристофер, закурив сигарету по-русски?

– Мой милый друг! – Ухтомский желчно улыбнулся. – Вы не находите, что делать замечания старшему неприлично? К тому же вы мой гость.

– Пардон! – Субботин подумал о том, что, действительно, давать советы человеку, под руководством коего предстоит работать, неуместно и глупо. – Итак, я вас внимательно слушаю, шеф!

– Вы направляетесь в крупный металлургический центр России, в город Старососненск. Город с традициями, стоит на перекрестке торговых путей, связан прямым сообщением с Украиной. С чего начинать новую жизнь, учить вас не стану. Осмотритесь, затаитесь, обзаводитесь знакомствами, будьте со всеми, как здесь говорят, взаимно вежливы и ласковы.

– Кстати, о пословицах, – вставил Субботин. – В России говорят так: «Ласковый теленок двух маток сосет, а неласковый ни одной не видит». Извините, что перебил.

– Да, характерец у вас, Павел Эдуардович, не сахар! Однако я продолжу, с вашего позволения. Вы писатель, а это открывает перед вами хорошие перспективы, возможность вклиниваться в любые структуры.

– А жилье? Мне поселиться в гостинице?

– Видимо, так. Но… будем просить Ассоциацию выделить деньги, чтобы либо купить, либо внести взнос в кооператив. Я продумываю несколько вариантов. И еще совет: осторожнее с оружием. Словом, ложитесь на дно. Отдыхайте, ждите сигнала.

– Я буду писать книги. – Субботин взглянул на Ухтомского с откровенной укоризной, мол, что это вы мне втолковываете прописные истины.

Он и впрямь с нетерпением ждал момента, когда отключится от всех треволнений, связанных с переездом в Союз из Франции, где из него выжимали все соки, нашпиговывая шпионскими знаниями. Если честно признаться, то Субботин считал себя обойденным в карьере Ассоциацией. Он, как и Ухтомский, родился во Франции в семье белоэмигранта, закончил университет, активно сотрудничал в русской общине, затем, как и следовало ожидать, был завербован в секретные агенты КГБ, многократно вызывался в Союз, где не только отчитывался о своей тайной деятельности, но и проходил дополнительное обучение на закрытых базах спецподразделений. КГБ был в нем очень заинтересован, ибо он находился в гуще старой эмиграции, а его покойный отец дружил с семьей адмирала Колчака. Вполне понятно, что ему удалось «заслужить» возвращение на родину предков, чему активно содействовали люди Ассоциации, в частности тот же Ухтомский. Иными словами, все перепуталось в этой жизни.