Данг Тхань - Икс-30 рвёт паутину Страница 5

— Какой тихий вечер, ничто не тревожит эту замечательную тишину, — сказал тогда Ван Ань. — Но мне почему-то грустно. И эта грусть, говорят мне друзья, застыла у меня в глазах. У французов есть пословица: «Глаза — зеркало души». Это очень верно. Мне грустно, потому что я сирота. Мой отец был казнён.

— А ты ненавидишь тех, кто казнил его?

— Какой толк от моей ненависти?! История уже перевернула эту страницу, и потом — я всего лишь слабая женщина.

— Ты лишена родителей, но у тебя появятся прекрасные чувства, которые могут утешить тебя: дружба, любовь…

Ван Ань посмотрела на него долгим внимательным взглядом, говорящим о том, что она не хотела бы продолжать этот разговор.

— Я не хочу скрывать от тебя что-нибудь: у меня есть любимый человек.

В разговоре наступила пауза. Сумочка в руках Ван Ань раскачивалась в ритм их шагов. Они снова прошли мимо рядов букинистических лавок, рыбаков, мимо художников, стоящих у своих мольбертов.

— Мой любимый очень далеко, — сказала Ван Ань, глубоко вздохнув.

— Во Вьетнаме?

— Да, и ещё даже дальше, потому что… Потому что он по ту сторону фронта.

Снова наступило молчание.

— Извини. Ты не рассказывала мне об этом, а я не осмеливался спросить. Но поскольку ты завела разговор, позволь мне спросить, каков же этот человек?

— Тебе я могу сказать. Его зовут Ле May Тхань, преподаватель лицея в Хюэ.

— Но ты же сказала, что он по ту сторону фронта.

— Да. Прошлым летом, когда я сдавала экзамены за второй семестр, мы с ним расстались. — Ван Ань стала говорить тише, её голос дрожал от волнения. — Мы очень любим друг друга, но он предан идее больше, чем любимому человеку. Поэтому он и покинул Хюэ и ушёл в зону Вьетминя. Он оставил мне лишь записку в несколько строк. Я наизусть выучила её содержание: «Дорогая, ушёл но зову родины, во имя священных целей страны. Знаю, что ты не можешь последовать за мной, но, верю, придёт день, и мы вновь встретимся». После этого я не получила от него ни одной весточки. А дядя послал меня учиться во Францию.

Я писала письма старым приятелям Тханя и послала им свой парижский адрес, надеясь получить хоть какую-нибудь весточку. Но с тех пор он не прислал мне ни слова. Боюсь, что он решил порвать со мной, потому что знает, что я не могу последовать за ним. Мы с ним по разные стороны фронта: он пошёл вместе с Вьетминем, а для меня Вьетминь — враг на всю жизнь. К сожалению, идеи сильнее пространства.

— А раньше Тхань разговаривал с тобой о войне Сопротивления?

Ван Ань нахмурила брови, как бы вспоминая старую историю.

— Тхань — очень скромный человек. Обычно он беседовал о литературе, об искусстве. В этих областях он показывал глубокие и обширные знания, говорил горячо, но, как правило, не касался современных политических вопросов.

— Извини, не сочти меня излишне любопытным. Скажи, ты по-прежнему его любишь?

— Мои чувства к нему такие же, как и раньше. Любовь в сердце женщины не проходит так быстро. Да и он всегда проявлял ко мне самые благородные чувства. Мы любили друг друга уже несколько лет. У нас не было никаких размолвок до того, как Тхань неожиданно уехал. Я всё ещё надеюсь, что мы вновь встретимся, и по-прежнему жду его.

Это была последняя встреча с Ван Ань. После этого разговора она неожиданно исчезла. Поговаривали, будто она бросила учёбу и уехала в туманный Лондон. Но её стройная фигура, её грустные глаза с длинными ресницами как бы остались в Латинском квартале Парижа, в его маленьких уютных кафе, на берегах Сены, по которой снуют катера, вычерчивая за собой серебристый след.

Прошло два года…

Фан Тхук Динь взял маленькую ручку Ван Ань в свои, и в его памяти сразу же ожили их встречи два года назад. Он вспомнил все задушевные разговоры, в его воображении чётко, словно отпечатанное на листе белой бумаги, возникло имя Ле May Тханя. Эту фамилию надо запомнить. Этот человек — в колоде карт семейства Нго Динь Дьема.

Дверь самолёта закрыли, включили двигатели, и он начал постепенно набирать скорость. Пробежав до конца дорожки, самолёт оторвался от земли. Дома, деревья, улицы, заполненные людьми и машинами, — всё это быстро уменьшалось в размерах, потом замелькали рисовые поля, реки. А вот появилось и безбрежное голубое море. На горизонте — густые облака. Вскоре они нырнули под самолёт и закрыли собой всё, что было видно.

Фан Тхук Динь и Ван Ань, радуясь встрече, оживлённо беседовали и не обращали внимания на человека в очках и сидящую рядом с ним девушку. Девушка безумолчно щебетала:

— А Сайгон я люблю меньше, чем Хюэ. Да это и понятно. В Хюэ моя семья. И зачем только ты, дядя, заставил меня поселиться в Сайгоне! Мы теперь так мало бываем в Хюэ.

— Дорогая Лоан, учёба для тебя сейчас превыше всего. Сейчас ты должна целиком посвятить себя учёбе.

— Но я так скучаю о нашем доме, о реке Ароматной.

Мужчина в очках промолчал, как бы размышляя над тем, что сказала девушка. Он делал вид, что смотрит вдаль, но время от времени бросал взгляд на Фан Тхук Диня и Ван Ань.

— А я нисколько не удивился, увидев тебя здесь, — сказал Фан Тхук Динь.

— И я тоже. Вот уж действительно мир тесен.

— После нашего разговора на набережной Сены ты куда-то исчезла, и я не получал от тебя никаких вестей.

— В то время я много работала над драмами Шекспира… Мне захотелось глубже изучить английский язык. С согласия дяди я перебралась в Англию, поступила в Кембридж. Я очень много работала и в ту пору никому не писала писем, в том числе и тебе. Ну а ты, ты-то защитился?

— Спасибо, всё в порядке.

— Разреши тебя поздравить.

Французская стюардесса, проходя мимо, улыбалась. Она предлагала пассажирам карамель, печенье, воду. На подносе рядом с конфетами лежал красиво выполненный рекламный проспект «Эр Франс». Фан Тхук Динь, взяв несколько конфеток, попросил стюардессу:

— Извините, не могли бы вы дать мне этот проспект? Стюардесса посмотрела на него, улыбнулась и протянула проспект.

Динь внимательно осмотрел его. Проспект был сложен в несколько раз в форме книжечки. На первой странице были изображены эмблема «Эр Франс» — парящий на крыльях конь — и план-схема французской столицы.

— По какому номеру можно заранее заказать по телефону билеты на самолёт в Хюэ? — спросил Фан Тхук Динь стюардессу.

— Три-семь-семь. Наша фирма всегда к вашим услугам.

— Спасибо.

Стюардесса проследовала к другому креслу. Фан Тхук Динь засунул рекламный буклет в карман и сказал:

— Я люблю оставлять что-нибудь на память о каждой своей поездке. Тебя кто-нибудь будет встречать в Хюэ? — спросил он Ван Ань.

— Мой дядя работает в Хюэ. Я остановлюсь у него. Он обещал встретить меня в аэропорту.

— А какие у тебя планы в городе?

— Я хочу разыскать Ле May Тханя, — тихо прошептала она на ухо Диню.

Фан Тхук Динь внимательно посмотрел на Ван Ань. У него мелькнула мысль о том, что эта встреча с ней может помочь ему в решении задачи, порученной Нго Динь Дьемом. «Мне не надо немедленно встречаться с Ле May Тханем, а лучше попробовать наладить с ним связь. Это удобнее сделать через третьего человека, например через Ван Ань», — подумал он.

— А каким образом ты собираешься разыскать его? — спросил Динь шёпотом, наклонившись к её уху.

— Я скажу тебе об этом позже, — ответила Ван Ань с заговорщицким видом.

Под самолётом проплывали огромные лесные массивы, узкой лентой тянулась дорога № 1.

Самолёт приземлился на аэродроме Фубай. Пассажиры торопливо сошли по трапу на землю. Человек в очках вышел из самолёта вслед за Фан Тхук Динем и Ван Ань. В зале ожидания Ван Ань встретил модно одетый мужчина высокого роста с грубыми чертами лица и хорошо уложенной шевелюрой.

— Дядя! Зачем ты приехал, ты ведь так занят! — бросилась ему навстречу Ван Ань. Она представила его подошедшему Фан Тхук Диню — Это мой дядя, я тебе о нём говорила. Дядя, позволь представить тебе этого молодого человека: его имя Фан Тхук Динь, доктор права, мой друг с парижских времён.

— Рад познакомиться!

— Взаимно!

— Вас кто-нибудь встречает? — спросил Као Суан Данг.

— Нет.

— Куда вы едете? У меня машина, могу подвезти. — Спасибо, не стоит, я остановлюсь в гостинице.

Если вы позволите, я хотел бы навестить вас и Ван Ань через два-три дня.

Као Суан Данг достал портмоне, извлёк из него визитную карточку, написал на ней свой адрес, вручил её Диню и пожал ему руку на прощание.

— Это мой адрес. Когда будете свободны, заходите.

— Обязательно заходи! Пока! — сказала Ван Ань, также подав ему руку. Они сели в чёрный «Ситроен-15». Као Суан Данг включил двигатель. Расположившаяся на заднем сиденье Ван Ань помахала Диню на прощание рукой. Динь взял такси и поехал в гостиницу «Тхуанхоа». Пассажир в очках в сопровождении девушки не спеша пошёл по тротуару. Его губы шептали: «Триста семьдесят семь».