Дэвид Балдаччи - Спасти Фейт Страница 56

Она убрала документы на место, надела пальто.

— Извините, Энн, за то, что пришла в такое неподходящее время и доставила вам столько хлопот.

— Я ведь сама просила вас помочь, Брук.

Рейнольдс снова почувствовала себя виноватой перед этой женщиной.

— Ну, не знаю, чем и как именно смогу тут помочь.

Энн схватила её за руку:

— Вы скажете мне, что происходит? Кен сделал что-то плохое, да?..

— Пока скажу только одно. Я обнаружила нечто такое, чего ещё не могу объяснить. Не хочется лгать, вам и без того тяжело.

Энн медленно отвела руку:

— Вы, наверное, должны доложить о том, что нашли.

Рейнольдс задумчиво смотрела на эту несчастную женщину. Теоретически она должна была бы прямиком отправиться в отдел профессиональной ответственности и рассказать все. Официально отдел работал под прикрытием ФБР, но в реальности подчинялся министерству юстиции и занимался расследованием всех жалоб и обвинений в нарушении закона сотрудниками Бюро. Уж там «копали» на совесть, такая сложилась у этой организации репутация. Отдел профессиональной ответственности мог нагнать страху на кого угодно, даже на самого крутого сотрудника ФБР.

Да тут и думать-то было нечего, надо обращаться в отдел. Однако в реальности все оказалось сложнее. И Рейнольдс при виде этой женщины, убитой горем, было далеко не просто принять такое решение. В Рейнольдс возобладало гуманное начало, и она решила повременить с визитом в Бюро. Кена Ньюмана следовало похоронить с почестями, как героя. Он заслуживал этого, ибо в течение двух десятилетий служил агентом.

— Да, в какой-то момент доложить придётся. Но не сейчас. — Рейнольдс взяла Энн за руку. — Я знаю, когда состоятся похороны. И обязательно приду отдать последний долг Кену.

Обняв Энн, Рейнольдс вышла из дома. Мысли беспорядочно теснились у неё в голове.

Если Кен Ньюман был у кого-то на крючке, то длилось это не один год. Неужели из-за Кена произошла утечка информации по расследованию Рейнольдс? Продавал ли он и других? Был ли свободен в своём выборе и продавал ли информацию тому, кто больше заплатит? Или же с самого начала работал на кого-то одного? Если да, то что это за люди и почему они так заинтересовались расследованием по Фейт Локхарт? Ведь здесь замешаны интересы и иностранных государств. Это Локхарт успела рассказать. Так, может, Ньюман все это время работал на иностранную державу и представителей её властей, задействованных в схеме Бьюканана?

Рейнольдс глубоко вздохнула. Дело разрасталось как снежный ком; он неумолимо надвигался и грозил раздавить и её. Больше всего Брук сейчас хотелось побежать домой, броситься на кровать и укрыться с головой одеялом. Но она села в машину и поехала в офис, продолжая по дороге размышлять об этом деле и сотне других дел, раскрытых за годы службы. Надо сказать, побед у неё было куда больше, чем поражений. И отступать сейчас ей было ни к лицу.

Глава 35

Ли проснулся очень поздно, с ощущением сильнейшего похмелья, и решил сделать пробежку. Поначалу каждый шаг по песку отзывался в голове острой пронизывающей болью. Но затем Ли разошёлся, с наслаждением вдыхал прохладный воздух, чувствовал, как обдувает лицо солоноватый ветер, и вскоре неприятные ощущения, оставленные вином и пивом «Ред дог», улетучились. Вернувшись к дому, он подошёл к бассейну, подобрал свою одежду и пистолет, после чего довольно долго сидел в шезлонге, подставив лицо тёплым лучам утреннего солнца. А потом зашёл в дом и ощутил запах кофе и яичницы.

Фейт на кухне наливала себе кофе. На ней были джинсы и рубашка с короткими рукавами, ноги босые. Увидев Ли, она молча налила кофе во вторую кружку и протянула ему. Этот простой жест необычайно обрадовал Ли. Он от души надеялся, что Фейт не держит на него обиды за вчерашнее безобразное поведение, и неприятный осадок исчез, как исчезают под океанскими волнами построенные на песке замки.

— А я думала, ты проспишь весь день, — заметила Фейт, избегая смотреть на него.

Ли растерялся. Что он должен ответить ей? «Послушай, прости за вчерашнее сексуальное нападение, я вовсе не это имел в виду и все такое прочее»?

Он уселся за стол, взял кружку и поднёс к губам в надежде, что глоток кофе избавит его от вставшего в горле кома.

— Знаешь, бег иногда позволяет забыть о непростительной глупости, которую ты совершил. Бежать и бежать по пляжу, до тех пор пока не упадёшь. — Ли бросил взгляд на яичницу. — Приятно пахнет.

— Не идёт ни в какое сравнение с едой, которую ты приготовил вчера. Вообще я не большой мастак по кухонным делам. Типичная девушка из офиса. Впрочем, думаю, ты это уже понял. — Фейт подошла к плите, и Ли заметил, что она немного прихрамывает. Заметил он и синяки на её обнажённых запястьях. Ли стало так стыдно и горько, что он поспешно выложил пистолет на разделочный столик, подальше от себя, чтобы не было искушения немедленно пустить пулю в лоб.

— Фейт?..

Она не обернулась, продолжая возиться с яичницей.

— Если хочешь, чтоб я ушёл, уйду.

И пока она размышляла над тем, что на это ответить, Ли начал рассказывать о том, какие мысли преследовали его во время пробежки:

— То, что случилось вчера ночью... то, что я с тобой сделал, нет мне за это прощения. Но клянусь, никогда, никогда в жизни я не сделаю ничего подобного. Это был не я. На самом деле я совсем другой. Ты, конечно, не веришь, и тебя трудно за это упрекнуть. Но это правда.

Фейт быстро обернулась; глаза её блестели.

— Конечно, я думала о том, что такое может произойти между нами. Но даже в самом страшном сне не представляла, что это будет так... так... — Голос у неё сорвался, и она отвернулась, чтобы скрыть слезы.

Ли опустил голову и кивнул, ему было больно и стыдно слышать эти слова.

— Не знаю, как поступить лучше. И сердце, и ум подсказывают, что надо бы поскорее убраться из твоей жизни; ведь один мой вид будет напоминать тебе о том, что произошло вчера. Но мне не хочется оставлять тебя одну в такой ситуации, когда тебе грозит смертельная опасность.

Фейт выключила плиту, поставила на стол две тарелки, положила на них яичницу и намазала маслом два тоста. Ли видел, как медленно, прихрамывая, она двигается, как по щекам её катятся слезы. А эти синяки на запястьях, смотреть на них не было сил.

Он молча сел за стол и принялся за яичницу.

— Я могла бы остановить тебя вчера, — тихо сказала Фейт, даже не пытаясь вытереть слезы.

На глаза Ли тоже навернулись слезы.

— Жаль, что ты этого не сделала.

— Ты был пьян. Это, конечно, не извиняет тебя, но думаю, ты бы так не поступил, если бы был трезв. Ну и потом, ты ведь не пошёл до конца... Надеюсь, ты не способен пасть так низко. Скажу даже больше. Если б я думала иначе, то застрелила бы тебя из твоего же пистолета, когда ты вырубился. — Она помолчала. — Но возможно, то, что я сделала с тобой, гораздо хуже той твоей вчерашней выходки. — Фейт отодвинула тарелку и уставилась в окно, за которым разгорался ясный солнечный день.

Когда она снова заговорила, голос её звучал задумчиво и отстраненно, в нем слышались трагические нотки и, как ни странно, надежда.

— Ещё маленькой девочкой я спланировала всю свою жизнь. Хотела стать медсестрой, потом — врачом. И ещё собиралась выйти замуж и нарожать десять ребятишек. Днём доктор Фейт Локхарт должна была спасать жизнь людям, а вечерами возвращаться домой к любящему мужу, прекрасному человеку, и к своим чудесным детям, которым была замечательной матерью. Но после долгих скитаний с отцом я мечтала лишь об одном: иметь свой дом, ничего больше. Дом, где я могла бы жить до самой смерти. И чтобы дети знали, где меня найти. Все казалось так просто, так... достижимо, когда мне было восемь лет. — Тут она поднесла салфетку к глазам, вытерла слезы и взглянула на Ли. — Но... моя жизнь сложилась именно так. — Фейт обвела взглядом комнату. — Карьеру я сделала, можно сказать, блестящую. Заработала много денег. Так на что же жаловаться? Ведь это и есть осуществление великой американской мечты. Деньги. Власть. Обладание красивыми дорогими вещами. Мало того, я даже стала делать добро в меру своих слабых сил, хотя при этом пользовалась и незаконными методами. А потом вдруг пошла туда и все разрушила. С самыми лучшими намерениями, но иначе это не назовёшь. Поступила, как мой отец. Ты был прав. Яблоко от яблони не далеко падает. — Фейт снова умолкла.

Ли тоже молчал.

— Не хочу, чтобы ты уезжал. — С этими словами она вскочила и поспешно вышла из кухни. Вскоре Ли услышал, как Фейт поднимается наверх.

Хлопнула дверь в спальню.

Ли глубоко вздохнул, поднялся из-за стола и тут же ощутил, что ноги у него словно ватные. Нет, это не от пробежки. Он пошёл в ванную, принял душ, переоделся и снова спустился вниз. Дверь в спальню Фейт была закрыта, и Ли не собирался вторгаться к ней, чем бы она там ни занималась. Чтобы успокоиться, он решил почистить пистолет. На это уйдёт час, не меньше. Погружение в солёную воду для огнестрельного оружия нежелательно, к тому же автоматическое оружие особо чувствительно. Если использовать патроны не слишком высокого качества, это грозит промахом. К тому же «игрушка» может и вовсе отказать, если в неё попало хоть немного песка или грязи. А автоматический пистолет не почистишь, просто спустив курок, как это делается при чистке револьвера, а потом продув ствол. Неправильное обращение с оружием опасно, грозит гибелью, если в нужный момент оно вдруг откажет. Может настать момент — а при везении Ли это весьма вероятно, — когда ему понадобится стрелять немедленно и не раздумывая. Правда, у «смит-и-вессона» 9-миллиметрового калибра было одно неоспоримое преимущество: пули марки «Парабеллум» обладали сокрушительной убойной силой. И Ли взмолился, чтобы ему никогда не пришлось использовать это грозное оружие. Потому что это возможно в одном только случае: если кто-то будет стрелять в него.