След Полония - Никита Александрович Филатов Страница 57

Так, понятно…

Надо же, здесь имеется даже свой полицейский участок.

Вдоль дорожек, как и в любом другом парке любого города и любой части света, прогуливался обычный народ — в основном молодые мамаши и темнокожие няни с колясками или одинокие пенсионеры. Многие несли с собой полиэтиленовые прозрачные дождевики, почти у каждого в руках был зонтик…

По мнению одного знатока местной жизни, когда истинным англичанам угрожает непогода, они не спешат прятаться по домам, в отличие от своих континентальных европейских соседей. Потому что, с их точки зрения, непогода — это отличный соперник, достойный и вместе с тем хорошо знакомый. Принято считать, что в непрерывной схватке жителей Великобритании с неблагоприятными погодными условиями лучше всего проявляется их национальный характер. К тому же, если англичанам на какое-то время запретить обмен мнениями о погоде, они просто не будут знать, о чем еще можно разговаривать.

Вообще же, если полагаться на стереотипы, Соединенное Королевство представляется страной, населяемой детективами-любителями, футбольными хулиганами, педерастами из родовитых семей, а также здравомыслящими, хотя и несколько тупыми сельскими жителями…

Знаменитый Гайд-парк, если входить в него со стороны Мраморной арки и Уголка Оратора, больше всего напоминает футбольное поле, увеличенное в несколько раз и расчерченное желто-серыми линиями пешеходных дорожек. Деревья, высаженные на весьма почтительном расстоянии друг от друга, виднелись довольно далеко, за птичьим заповедником, и сейчас людей в этой части Гайд-парка было не много, но и не мало — как раз примерно столько, сколько было необходимо Виноградову, чтобы не выделяться.

Придя на берег озера Серпентайн, к памятнику норвежско-британской дружбе, которую без особых затей олицетворял огромный валун с соответствующей надписью, Виноградов старательно повертел головой, благо никаких подозрений это вызвать не могло.

Турист, он ведь и есть турист: все хочется рассмотреть, запомнить, сфотографировать, в конце концов… Кстати, то еше местечко — именно здесь, говорят, утопилась беременная жена поэта-романтика Шелли, узнавшая о намерении супруга уйти к шестнадцатилетней любовнице. А еше где-то неподалеку находится ныне закрытое кладбище домашних любимцев, в основном, разумеется, собак и кошек.

Владимир Александрович опустился на корточки возле памятного валуна и сделал вид, что возится со встроенной фотокамерой своего мобильного телефона.

Пусто вокруг. Никого…

В этой части парка не было видно даже влюбленных парочек — очевидно, холодная, мокрая после ночного дождя трава под деревьями не казалась им подходящим местом для объятий и поцелуев.

— Вот и хорошо.

Почти сразу же самая шустрая, самая любопытная белка спустилась по дереву вниз и подбежала к сидящему на корточках Виноградову.

— Здравствуй, здравствуй…

Белка держалась на расстоянии вытянутой руки и совершенно без страха рассматривала человека.

— Знаешь что? Я вижу, очень модно у вас тут, в Лондоне, попрошайничать.

Владимир Александрович встал, но тут же был вынужден вновь наклониться: забытый на коленях телефон мягко вывалился ему прямо под ноги.

— Ох ты блин…

В то же мгновение Виноградов непроизвольно отпрянул в сторону — точно за тем местом, где долю секунды назад находилась его голова, не повинный ни в чем монумент разорвался фонтаном осколков и каменных брызг.

Виноградову приходилось участвовать в уличных перестрелках, и он не раз видел собственными глазами, как выглядит попадание пули в бетонную кладку или в каменную стену. Кроме того, он прекрасно понимал, что в подобных ситуациях одним выстрелом дело никогда не ограничивается — поэтому, не заботясь о чистоте своего гардероба, упал и перекатился через левое плечо, уходя с предполагаемой линии огня под прикрытие памятника.

— Твою мать!

Последнее время Владимир Александрович не любил, когда в него стреляют.

Судя по всему, огонь велся откуда-то справа. И дистанция, видимо, была довольно приличная! По идее, профессиональный снайпер не станет суетиться и после первой же неудачи менять оборудованную и просчитанную огневую позицию.

То есть следовало замереть и не высовываться.

Пока Владимир Александрович, на свое счастье, находился в относительной безопасности, но печальный опыт подсказывал — время стрелков-одиночек прошло еще задолго до убийства Кеннеди. Как правило, у организаторов и исполнителей подобных мероприятий имелось в запасе несколько страховочных вариантов.

Так. Допустим, сейчас кто-то невидимый анализирует ситуацию. Потом принимает решение и отдает команду… Точно! Со стороны общественной парковки послышалось нарастающее, противное рычание моторов.

Ну что же, как говорится: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом раскаиваться!

Тем более что при определенном раскладе раскаиваться будет уже некому… Виноградов напружинился, чуть отклонился в сторону и в коротком прыжке, отдаленно напоминавшем полет валькирии, преодолел открытое пространство, отделявшее его от ближайшего дерева.

Если Владимир Александрович не ошибся в расчетах, то теперь он окончательно выпал из поля зрения снайпера. Впрочем, даже если ошибся — упрекать себя за это осталось совсем недолго.

Теперь предлагалось на выбор: бежать, петляя, куда глаза глядят, через парк, под прикрытием редкой осенней растительности, или же двинуться прямо — навстречу рычащей все громче смертельной опасности.

Логика подсказывала первый вариант, но в играх без правил на нее полагаться не стоило…

Поэтому перепуганный до полусмерти Виноградов кинулся напрямик. Краем глаза он засек двух стремительно приближающихся по аллее, вдоль озера, мотоциклистов — до передних колес их огромных, оставляющих за собой облака бензиновой вони, «харлей-дэвидсонов» или «ямах» оставалось всего несколько десятков метров.

— Мать твою чтоб!

Пуля снайпера, понадеявшегося на стандартную логику жертвы, чуть-чуть запоздала. Насквозь прошив крону дерева, с которым только что поравнялся Виноградов, она ушла куда-то дальше, в траву.

А несостоявшийся покойник уже нырял куда-то, головой вперед, и вслед ему неслись глухие похлопывания пистолетных выстрелов — пока огонь велся не слишком прицельно, но от души…

Видели бы сейчас адвоката Виноградова его клиенты! Владимир Александрович привалился спиной к стволу дерева и притих. Это вам не популярная телевикторина, минуту на обдумывание никто не даст! Пора как-то разрешать ситуацию…

Стрелок с винтовкой был уже не опасен — все-таки парк и какие-никакие, но зеленые насаждения. Мишень уже не видна, а вести огонь наугад он не станет: мало ли кто еще из случайных прохожих гуляет в зоне необъявленных военных действий. Что касается парочки мотоциклистов на аллее, то, прежде чем бросить своих двухколесных друзей и пуститься в погоню по зарослям, они должны будут непременно связаться с начальством…

Поэтому — вперед!

Владимир Александрович заставил себя встать с земли и, то петляя, то пригибаясь, двинулся в сторону каких-то служебных строений, расположенных совсем неподалеку от злополучного памятника и отделенных от остальной территории парка невысоким забором с аккуратно подстриженной изгородью из колючих кустов. Возле изгороди были