Лев Гурский - Опасность Страница 62

— Петя! — неожиданно услышал я за спиной со стороны киоска. — Я могу теперь идти домой?

Я обернулся. Говорила пигалица. Ее собеседником был плотный невысокий парень, который тоже возник за прилавком, неизвестно откуда взявшись. Хотя нет, известно: из подсобки.

— Ладно, ступай, — разрешил парень Петя. Он был тут, видно, за старшего.

Я вернулся к прилавку и принялся вновь перебирать книжечки, ожидая дальнейшего развития событий. Пигалица, отпросившись, еще не уходила.

— А ты мне засчитаешь рабочий день? Я ведь и вчера тебя заменяла, сверхурочно… А позавчера у нас викторина была, в «Останкино»…

— Виолетта! — строго сказал Петя. — Не мельтеши. Отпускаю — уходи, а то ведь могу и передумать…

Маленькая книготорговка со звучным именем Виолетта решила не рисковать и исчезла. Я даже не успел заметить куда — так быстро она испарилась со своего рабочего места. Только тень метнулась туда-сюда Затем книгоначальник Петя остался за прилавком один. Тогда-то он, наконец, заметил покупателя. Как водится, одинокого: продавцам книг на Выставке Достижений везло ничуть не больше, чем торговцам кассетами. И даже торговкам хлопушками.

— Желаете что-нибудь приобрести? — осведомился Петя. Да, такой, пожалуй, и мог бы быть хорошим внуком при беглом дедуле. Эдаким заботливым, обстоятельным внуком.

— Желаю, — любезно отозвался я. Помнится, в Саратове на площади имени Театральной Революции я уже морочил однажды одного книготорговца. Опыт имеется, слава Богу.

— Выбирайте, — профессиональным жестом коробейника Петя принялся предъявлять свои сокровища. — Вот здесь полное собрание Черника, дальше — новинки издательства «Унисол», очень рекомендую. А вот, если интересуетесь, хороший Джером Джером издательства «Меркурий»…

— Мне нужен один детектив, — перебил я. — Называется «Игра в прятки».

Петя наморщил лоб:

— «Игра в прятки»… «Игра в прятки»… А кто автор, не помните?

— Отлично помню, — сказал я медленно и раздельно. — Некто Валентин Лебедев. Большой любитель поиграть в прятки.

Если не ошибаюсь, еще поэт Маяковский писал что-то про тротиловый эквивалент обычных слов, расположенных во взрывоопасном порядке. Во всяком случае мои последние реплики для Пети оказались посильнее гранаты. Он отшатнулся в глубь своей палатки, да так резко, что с боковых стеллажей вниз полетели тома и томики. Еще один такой рывок — и продавец разнес бы сам свою торговую точку, сделанную из фанеры и металлических спиц.

— Аккуратнее, Петя, — заботливо проговорил я. — Не разроняйте книжечки. Они могут потерять товарный вид.

Побледневший Петя бестолково взмахнул руками и выдавил:

— Какой еще Лебедев?.. Не знаю такого…

— Собственного дедушку? — укоризненно спросил я. — Ладно врать-то, юноша. Дело серьезное.

— Не понимаю, о чем вы… — Петя был еще бледен, однако голос его уже не дрожал. Быстро входит в норму, молодец. — Валите отсюда, а то сейчас милицию позову…

— Ну уж нет, — мягко оборвал я внука. — Милицию ты не позовешь. А Минбез и звать не надо, я уже пришел… Ну как, поговорим?

— Нечего мне с вами говорить, — в Петином голосе появился металл. — Я ничего не слышал, ничего не видел и ничего не знаю. Хотите задать вопросы — вызывайте повесткой к себе на Лубянку…

Я хотел уже сказать этому герою, что повестку мне выписать — раз плюнуть, но не успел. Меня отвлекло какое-то движение метрах в пятнадцати. Боковое зрение не подвело: расталкивая праздных покупателей, в мою сторону двигалась деловитая парочка. Один рыжий, другой седой. Кого-то они, мне отдаленно напоминали — не внешне, но чем-то неуловимым, что трудно было передать словами. Походкой, выражением лиц (вернее, морд — какие у мордоворотов, в самом деле, лица?). Любопытно, на кого же эти двое все-таки похожи? Ах да: на рукастого с блондинчиком — вот на кого. На двух покойничков, погибших при исполнении своего бандитского задания. А отнюдь не ограбления, как пытался меня уверить товарищ Голубев.

У меня оставалось всего несколько секунд.

— Я не знаю, где ты прячешь деда, — быстро-быстро заговорил я, поглядывая на мордоворотов. — И знать не хочу. Передай ему только мой номер телефона, — я дважды протараторил цифры, — и пусть позвонит мне вечером. Если меня не будет, пусть звонит по любому дежурному телефону Управления, спрашивает Филикова. Главное, чтобы он не попался в руки этим… Вот тогда будет беда…

Умный Петя проследил за моим взглядом и больше не играл в Зою Космодемьянскую. Очевидно, о существовании в природе «добрых людей» или кого-то наподобие он уже имел представление. И, наверное, как раз-таки от деда.

— Понял, — прошептал он. — Но как же…

— Не твоя забота! — Я уже направлялся в сторону парочки, надеясь перехватить их подальше от книжного лотка. О существовании внука Пети, кажется, они не догадывались. Зато мой «жигуль», по моей идиотской небрежности оставленный прямо у южного входа на Выставку Достижений, привел их сейчас точно и прямо ко мне. Где, интересно, они меня перехватили — возле Управления или возле библиотеки? Наверное, следили от самой конторы. Ну, конечно: информатора у них на Лубянке больше нет, приходится самим шевелиться. И, главное, я, дурак, даже лишний раз не удосужился взглянуть в зеркало заднего вида! Горькую думу думал, балбес. Головоломку складывал, орясина. Вот тебе сейчас будет головоломка. Так сломают, что не починишь.

Моя историческая встреча с двумя мордоворотами произошла на уровне прилавка с хлопушками. Увидев меня снова, симпатичная Пегги (или Пелагея, или как ее там?) поинтересовалась:

— Надумали все-таки купить?

Настоящих покупателей, кажется, и у нее было не густо, счет шел на единицы. И то правда: весной хлопушки — не по сезону. Я и сам бы, наверное, не стал покупать, если бы не оставил в машине свой верный «Макаров». А пока…

— Дайте две! — Я торопливо кинул деньги на прилавок и схватил первые же два близлежащих снаряда. — За что тут дергать?

— Так вот же проволоч… — симпатичная продавщица еще не успела договорить, как я уже дергал за проволочку.

Товар действительно оказался качественным. Гром двух хлопушек дуплетом и в самом деле имел видимость маленького взрывчика, причем оба моих новых знакомца немедленно оказались обсыпанными липкими конфетти. Подлая, кстати, выдумка: каждую бумажечку потом замучаешься отклеивать от костюма. Кое-кто считает, вероятно, будто это очень-очень смешно. Ну, кому как. Двоим мордоворотам — ни в коем случае.

— С Новым Годом! — заорал я, надеясь привлечь внимание почтеннейшей публики из числа прохожих к своей персоне. А заодно и к двум сопутствующим персонажам, которые, опомнившись от взрывчика, бросились за мною. Мой вопль сделал свое дело: народ стал оборачиваться и даже расступаться, образуя для меня узкий коридор. «Во дают!» — услышал я чей-то восторженный возглас с левого фланга. «Это, сынок, реклама цирка…» — донеслось до меня откуда-то справа. Оборачиваться на своих преследователей означало бы терять драгоценные доли секунды, но я и так легко мог предположить, как они сейчас выглядят. Как два клоуна — Рыжий и Белый. Вот вам, детки, простой пример боевого камуфляжа: всего две хлопушки превращают двух громил в милых цирковых обалдуев. Которые, как минимум, теперь стрелять по мне не станут — слишком много благодарной публики вокруг.

Примерно этого я и добивался.

Книжная лавочка с внуком Петей осталась уже далеко позади. Теперь наша процессия мчалась по уютной аллейке мимо наглухо заколоченных павильончиков, похожих на бесплатные сортиры из застойных еще времен — и потому поставленных на капремонт. Сильно подозреваю, что где-нибудь сзади доски давно оторваны сообразительными гражданами и павильончики используются по соответствующему назначению. И притом бесплатно, как в былые времена, времена обволакивающих блюзов. Радио «Ностальжи».

На мое счастье, всю дорогу до самых южных ворот публика — в виде посетителей ВВЦ — не выпускала наш рекламный пешепробег из виду. Когда же, по моему мнению, прохожих на пути было меньше, чем мне хотелось бы, я исполнял свой коронный хит «С Новым Годом! С Новым Годом!» — и радостное оживление вокруг было обеспечено. Мои преследователи, поначалу глубоко оскорбленные внезапным нападением (они-то предполагали сами напасть первыми!) и хамским способом ведения боевых действий, теперь бежали за мною молча. Бесшумно, как бульдоги. Один бульдог Рыжий, а другой — Белый. И притом оба — в крапинку: результат конфетти.

Я искренне надеялся, что удача улыбнется мне. Слишком долго она водила меня за нос, брала меня на измор, делилась истиной в час по чайной ложке. Теперь я должен был первым добежать до своего «жигуленка» и, по возможности, не дать себя поймать. Слишком много мордоворотов мне уже и так повстречалось за последнее время: и рукастый с блондинчиком, и группенфюрер Булкин, и толстые официант с сержантом из гостиницы «Братислава», а вот теперь и эти двое. Хватит, хватит. Довольно.