Виктор Корнеев - Тайны йога-центра Страница 7

Виджей открыл дверь, вошел в свою комнату, зажег газовую плиту, стоявшую в небольшом углублении справа от входа. Открыл старый, постоянно дребезжащий во время работы холодильник, который ему достался в наследство от бывших жильцов квартиры. Случилось настоящее чудо, — выиграв миллион анн по национальной лотерее, они купили собственный дом. Холодильник у Виджея был почти всегда пуст: бутылка молока да пачка сырков, несколько бутылок «Кока-колы» и содовой — вот и все его содержимое. Инспектор достал молоко, налил в маленькую кастрюлю, поставил на огонь. Только сейчас он почувствовал, как холодно было в комнате. Вчера, уходя на дежурство, он забыл закрыть ставни, и всю ночь через раскрытые окна — они, как и везде в Старом городе, не были застеклены, а имели только железные решетки — дул холодный декабрьский ветер.

Виджей достал из железного, покрашенного зеленой краской шкафа старенький шерстяной плед, набросил его на плечи, включил телевизор и пошел заваривать чай. Еще стоя у плиты, он услышал знакомые звуки мелодии, сопровождающей передачу «Йога для всех», которую вел Джай-баба. Раньше Виджей обычно не смотрел эту передачу — уж слишком вызывающе красивы были участвовавшие в ней девушки-ассистентки, читавшие хорошо поставленными голосами письма любознательных телезрителей или показывавшие под аккомпанемент гитары различные «асаны» — позы гимнастики хатха-йоги. Неприятен ему был и сам ведущий этой программы — новоявленный «живой бог», как его называли в газетах, Джай-баба: человек без определенного возраста с постоянной полуулыбкой на лице, жесткими темно-коричневыми глазами, с копной пепельно-черных волос на голове, облаченный в длинный, по самые всегда голые ступни, оранжевый балахон.

Действительно, что-то демоническое было в странном облике этого еще совсем недавно никому не ведомого мистика, появившегося в столице года два назад откуда-то из далекого горного ашрама, а вернее, выдолбленной в скале легендарной пещеры, куда к священному лику богини Кали ежегодно в эти декабрьские дни узкими горными тропами шли сотни паломников. В столице у Джай-бабы сразу же появились именитые поклонники.

Никто точно не знал, откуда у вчера еще никому не известного отшельника появились столь большие деньги, позволившие ему построить целый комплекс современных зданий, превратить йога-центр в одну из главных достопримечательностей столицы.

Виджей немного посмотрел программу, отметив про себя, что у Джай-бабы неплохой вкус, особенно инспектору понравилась девушка, читавшая письма телезрителей, но затем понял, что даже это зрелище не заменит нескольких часов сна после ночного дежурства. Он выпил чая, который его немного согрел, закрыл ставни. В комнате стало темно. Виджей на ощупь нашел плед, лег на кровать и почти мгновенно заснул.

Проснулся он от телефонного звонка. Обычно, приходя с ночного дежурства, инспектор отключал телефон, по сегодня так устал, что забыл это сделать.

— Господин инспектор! — Он сразу узнал голос своего помощника. — Комиссар Фарук просит вас срочно приехать в управление.

— Хорошо, скоро буду, — со вздохом ответил Виджей, положил трубку и тут вспомнил чертовщину, которая городилась ему во сне, — огромную, занявшую полнеба фигуру богини Кали с окровавленным топориком в руках, которая подходила все ближе и ближе к нему, и чувство опасности подступало комком к горлу.

«Сегодня же начинается праздник богини Кали», — вспомнил инспектор и усмехнулся — лицом богиня, виденная им во сне, была похожа на Джай-бабу, а отрубленная голова в ее нижней левой руке была головой комиссара Фарука, которая при этом чувствовала себя нормально и отдавала команды.

Виджей не любил праздник богини Кали, да и сама богиня была как-то не очень ему симпатична, хотя он и понимал, что она лишь олицетворение одной из сторон человеческой жизни, отражающее чувство растерянности человека перед вечностью, и это чувство все более усиливается у него по мере продвижения к концу своего кратковременного существования в бренном мире.

Рабочий день в полицейском управлении близился к концу, о чем говорили не только стрелки на больших часах, висевших в вестибюле на первом этаже здания, но и поведение самих полицейских чиновников. Работающие здесь четко делились на две категории — служащие, отбывавшие рабочее время от звонка до звонка, и оперативный состав, для которых практически не существовало строго установленного времени прихода на работу и ухода домой. Многие оперативники часто вообще не покидали на ночь управление. Столицу в последние месяцы буквально захлестнула волна преступности. Безработных и бездомных становилось все больше, они пополняли преступный мир, вливались в существующие банды, а то и просто сами, познакомившись на бирже труда, где уже отчаялись получить работу, брали в руки палки и нападали по ночам на дома в зажиточных кварталах. Таксисты ночью боялись останавливаться на городских улицах, хотя уже давно ездили по двое, с напарником. Полиция не успевала выдавать разрешения на покупку и хранение огнестрельного оружия, цены на которое подскочили за год в несколько раз. Поэтому в управлении отменили отпуска, усилили патрулирование кварталов в новой части столицы.

Машинистки и секретарши почти одновременно, как по команде, отпрянули от своих пишущих машинок, порылись в сумочках, достали зеркальца и начали подготовку к выходу на улицу — значит, времени было уже без пяти шесть.

В отделе Виджея уже ждали два его помощника.

— Что-то шеф слишком сильно нервничает, — начал Рамиз, — два раза за последние десять минут звонил, интересовался — не приехали ли вы. — Он протянул инспектору новенькую пахнущую клеем папку с надписью на обложке: «Дело Б. Смита». — Мы здесь кое-что сумели разузнать о друзьях и знакомых этого англичанина — получается веселая компания. — Он хотел продолжить, но в эту минуту в комнату почти вбежал, а вернее, вкатился необычно взволнованный доктор Найду.

— В хорошенькую, однако, историю вы со своим комиссаром втянули старика! — Доктор бросил на стол перед Виджеем два листа бумаги — стандартные формуляры экспертизы, заполненные разными почерками. — Кто-то нарочно перед самой пенсией хотел посмеяться надо мной, доказать мою некомпетентность, — возбужденно продолжал доктор Найду, — сначала обнаруживают следы какого-то наркотика и говорят мне, что я ничего не понимаю в криминалистике, затем требуют, чтобы я подписал всякие липовые бумаги. Но я ведь сразу понял — дело здесь нечисто. Не может человек левой вытянутой до предела рукой попасть себе в самое сердце. Так что получается — это никакое не самоубийство, а обыкновенное стопроцентное убийство. Об этом я уже доложил комиссару.

Виджей взял в руки бланк с результатами экспертизы. Там в самом конце, в заключении, указывалось, что выстрел сделан с расстояния полуметра, отпечаток указательного пальца левой руки, найденный на курке пистолета, не принадлежит Бенджамину Смиту, а это дает основание предположить, что англичанин был убит. И подпись: «Главный эксперт-криминалист д-р Найду».

— Да, этого нам еще не хватало, — произнес инспектор.

— Ладно, я пойду домой, как-никак сегодня праздник богини Кали. Но очень вас прошу, инспектор, — и об этом я также сказал комиссару — больше меня в такие дела не втягивайте. Стар я для этого и хочу спокойно дожить последние два месяца, оставшиеся мне до пенсии.

Едва доктор Найду вышел за дверь, как на столе у Виджея раздался щелчок селектора, и из динамика послышался голос комиссара Фарука:

— Что, инспектор Виджей еще не пришел?

— Добрый вечер, господин комиссар. Я только что зашел. Через минуту буду у вас, — ответил Виджей и, подмигнув своим помощникам, встал, взял со стола тоненькую папку с пока что немногочисленными материалами по делу Бенджамина Смита и вышел в коридор.

Обычно комиссар редко общался наедине даже со старшими офицерами управления, и поэтому вызов к нему почти всегда означал, что случилось нечто экстраординарное.

— Дело принимает совершенно неожиданный оборот, — начал комиссар, как только Виджей вошел к нему в кабинет. — Есть основания предполагать, что этот англичанин, Бенджамин Смит, отнюдь не покончил жизнь самоубийством, а был кем-то убит. Это, безусловно, станет сенсацией завтрашних газет, но пока сведения об этом к ним еще не просочились, надо срочно начинать поиски убийцы. Я здесь собрал кое-какие материалы об образе жизни погибшего — есть интересные факты. Так, известно, что он состоял в любовной связи с артисткой кабаре — Кэтти, у которой ранее был любовник — некий Али Натвар. По сообщениям хозяина кабаре, между Смитом и этим Али Натваром, личностью достаточно темной, на прошлой неделе произошла небольшая стычка в фойе кабаре. До драки дело, правда, не дошло, но Натвар обещал разделаться со Смитом, если тот не оставит в покое Кэтти. Так что начинайте сразу с кабаре, арестуйте Натвара, а если будет достаточно оснований — задержите и Кэтти.