Андрей Рачковский - Чистильщик. Криминальный роман

Чистильщик

Криминальный роман

Андрей Рачковский

© Андрей Рачковский, 2017

ISBN 978-5-4483-8982-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

18:56. Вот и все – закончился рабочий день, можно и домой собираться. Осталось лишь навести легкий порядок на столе. Папки с делами можно не убирать – завтра новый день. Снова придется их доставать, снова прорабатывать, снова ломать голову, ища различные подходы и решения этих уголовных дел. А вот карандаши и смятые листки бумаги можно убрать. Можно даже выбросить – завтра вместо них будет множество других, также исписанных и также смятых. 19:00. Телефонный звонок застал старшего следователя по особым делам городской прокуратуры Иванцова уже на пороге. С секунду помедлив, он вернулся в кабинет, поднял трубку. – Следователь Иванцов! – бросил он в трубку. – Гражданин следователь! – раздался в трубке хриплый голос. Меньше всего Иванцов ожидал и хотел его сейчас слышать. Этот голос впервые позвонил ему неделю назад, после того, как оперативники «взяли» довольно жирную птицу. На крупного и широко известного в преступном мире авторитета по кличке Швед в горпрокуратуре было заведено несколько уголовных дел, и все по тяжким и особо тяжким делам. Дела-то были, да только не могли следователи доказать его вину, хотя и знали наверняка, что это он совершил. Не могли доказать вину по одной причине – не было доказательств. И свидетели, дававшие уже показания против него, вдруг начинали путаться в своих показаниях – показания одного и то же человека вдруг значительно расходились. Или же человек, всего в нескольких шагах от себя видевший преступника и поначалу сразу указавший на него, вдруг начинал сомневаться в своих словах – «не помню точно», «полумрак был», «возможно, что я ошибся». А один из подельников, уже согласившийся на сотрудничество, вдруг повесился в камере СИЗО. Сам повесился. Внезапно и неожиданно для всех. Повесился, несмотря на то, что все шнурки, лямки и веревки, были изъяты при досмотре. Равно как и все острые, режущие и колющие предметы. Сокамерники же ничего не видели и не слышали, так как крепко спали в ту ночь. И так рушилось все обвинение против того самого Шведа. По российскому законодательству, будь ты хоть трижды виновен, следствию необходимо еще и доказать твою вину, привести на суд свидетелей. Не смогут следователи доказать твою вину, если свидетелей не будет. А будут свидетели или нет, зависит от того, как ты сумеешь с ними договориться. А Швед умел договариваться. Даже находясь в камере СИЗО. Через братву, что осталась на воле. Через шестерок, таскавшую ему жратву каждый день. Через надзирателей, которые получали значительную надбавку к своей небольшой зарплате. Или же получали свою жизнь и жизни своих родных и близких ради небольших поблажек заключенному…

– Алло, гражданин следователь! – повторил хриплый голос. – Вы подумали над предложением?

– Перестаньте, прошу вас, – с раздражением проговорил Иванцов. – К чему весь этот балаган? Швед виновен, это знаете вы и знаем мы. И бесполезно угрожать, ваши угрозы ни к чему не приведут.

– А я не угрожал… Пока не угрожал, – в трубке раздались гудки. С пару секунд подержав трубку в руках, следователь положил ее на рычаг. Ему показалось, или при последних словах голос невидимого собеседника стал каким-то жестким? Следователь развернулся и вышел из кабинета.

…Через полчаса Иванцов подъехал к дому. Припарковав машину, он по привычке взглянул на окна третьего этажа. Там всегда горел свет. В небольшом зале и маленькой кухоньке. Где, перед его приходом, готовили ужин и ждали его возвращения его красавица-жена и маленькая, но тоже уже красавица, дочка. Многие сослуживцы открыто завидовали ему, когда он, в сопровождении жены и дочки приходил на редкие семейные мероприятия. Странно, но сегодня окна были темны. В них не горел свет. Ни в зале, ни на кухне. Иванцов ощутил легкое беспокойство. Быстрыми шагами он пересек небольшой дворик, окинув его внимательным взглядом – привычка, выработанная годами службы. Ничего подозрительного. Разве что на лавочке возле детской качели сидели, о чем-то споря, двое алкашей. К ним во двор вообще часто загуливали то алкаши, то даже бомжи. Снова нужно будет переговорить с участковым, чтобы тот немного «почистил» двор. Следователь вошел в подъезд и быстро поднялся на третий этаж. Открыл дверь своими ключами. Квартира встретила его непривычной темнотой и такой же непривычной тишиной. – Света? – спросил Иванцов, включая свет в прихожей. Ему никто не ответил. Почувствовав что-то неладное, он, не снимая обуви, прошел в зал, включил свет. В зале не было никого. Все вещи были аккуратно сложены, так, как обычно их складывала его жена Светлана. Но куда делись его жена и дочь? Они всегда были дома, всегда встречали его со службы. Зазвонил телефон.

– Алло! – бросил в трубку следователь.

– Гражданин следователь, – в трубке раздался уже знакомый и противный до невозможности хриплый голос. – Вы уже дома?

Иванцов не ответил. Лишь почувствовал, как по спине пробежал мелкий и противный холодок.

– Вы не обеспокоены отсутствием своих жены и дочери?

– Где они? Что с ними?

– Они возле меня, ждут своего папу и мужа… С ними пока что все нормально, но это ненадолго. Папа их не любит, он не подумал над серьезным предложением серьезного дяди…

– Я хочу их услышать, – твердым, как всегда на службе, прервал тираду звонившего Иванцов. Не исключено, что Светлана с дочерью вышла в магазин или уехала к маме. А это – это просто понты. Просто запугивание.

В трубке послышались какие-то шумы, чьи-то разговоры, потом в трубку прорезался голос:

– Леша! Лешенька!!! – этот голос он узнал бы из сотни, из тысячи…

– Света! Света!!!

– Хватит, следак, побазарил с телкой, – снова тот хриплый голос. – Убедился, что это не понты?

– Что вы хотите? – немного дрогнувшим голосом спросил следователь

– Уже ничего… – ответил голос. Помолчав несколько секунд, добавил: – Хотя… Хотел бы, чтобы ты кое-что услышал… Чтобы понял свою ошибку…

Неожиданно громко в трубке крик. Крик его Светланы. И детский плач. Плач его дочки. И громкий выстрел. Секундную тишину прорезал новый женский вопль. Полный боли, отчаяния, ужаса… И следователь все понял. Абсолютно все. И то, что звонки не были простым запугиванием. И то, что звонивший не был нанятым за бутылку бомжом или алкашом. И то, что означал выстрел…

Положив трубку на место, Иванцов опустился на спинку кресла, стоявшего рядом. Через несколько минут следователь поднялся с кресла. Поднял трубку телефона и сделал два звонка. Первый – на местную АТС. Где представившись, потребовал выяснить номер только звонившего ему абонента и его адрес. Второй – своему старому другу, майору Голубеву, служившему в ОМОНе. Не объясняя причин, попросил поднять отряд его бойцов. Друг не отказал. Слишком хорошо знали друг друга, чтобы так шутить. Голубев заверил, что через пять минут, максимум через десять, будет с бойцами возле его подъезда.

Затем следователь подошел к стоящему в углу зала небольшому шкафчику. Выдвинув до упора верхний ящичек, он с силой рванул его на себя. Вырванный ящик полетел на пол, разбрасывая содержимое. Следователь сунул руку в шкафчик и вытащил оттуда небольшую коробку. Открыв ее, достал сверток. Не торопясь, развернул. На куске ветоши лежал смазанный ПМ. Неучтенный нигде и никем пистолет, по какой-то причине спрятанный следователем. Достал из коробки снаряженный магазин, вставил его в пистолет, передернул затвор. Зазвонил телефон. Иванцов ответил на звонок. Теперь он знал телефон и адрес звонившего ему. Осталось лишь встретиться с похитителем…

Ну, вот и все. Он готов. Они хотели, чтобы он прекратил уголовные дела по Шведу. Хотели, чтобы он нарушил закон. Он готов. Он нарушит закон….

Старший следователь по особым делам аккуратно выключил свет в квартире, вышел на пустую лестничную площадку. Аккуратно запер за собой дверь квартиры и вышел на улицу. Майора Голубева и ОМОНа еще не было. Были только те самые два алкоголика, которые безуспешно пытались прикурить. Дешевая зажигалка не хотела загораться, давая только искры, но не огонь. Увидев вышедшего из подъезда и закурившего мужчину, алкаши, шатаясь, двинулись к нему, заплетавшимися языками прося огоньку. Иванцову не было жаль огня. После событий последнего получаса ему не было жалко даже собственной жизни. Иванцов достал зажигалку, щелкнул ею и поднес маленькое пламя к прыгавшей во рту ближайшего алкоголика сигарете. Тот начал прикуривать. И, когда второй алкаш неожиданно резко шагнул за плечо, следователь не успел отреагировать. А в следующее мгновение алкоголик резким движением ударил его в бок. В руке алкаша в наступавших сумерках блеснул металл. Заточка вошла точно в печень, разрезая ее, словно бритва. Ударивший дважды прокрутил заточку, разрывая ее. Иванцов успел открыть рот, но не успел даже застонать – стоявший перед ним первый алкаш вдруг выплюнул сигарету и, перестав шататься, с силой ударил в солнечное сплетение. Хватая ртом воздух, следователь повалился на грязный пыльный асфальт. Угасающим взглядом он увидел фигуры двух алкоголиков, быстро удалявшихся прочь четким шагом. Так может ходить только трезвый человек.