Евгений Сухов - Таежное золото

Евгений Сухов

Таежное золото

© Сухов Е., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Рай и ад не в конце жизни – они здесь и сейчас. Каждый момент открывает дверь, и в каждый момент вы можете двигаться из ада в рай, из рая в ад.

Очень много лет назадМы в лесу зарыли клад.Мы зарыли под сосной,Но не скажем, под какой.

30 мая, 2006 год

Над столицей сибирского государства распростерся обширный антициклон. Солнце жарило, раскаляя дома, мостовые, головы четырех миллионов людей, населяющих этот город великих возможностей. Плавился асфальт. Марево зноя накрыло студенческий городок Новониколаевского университета. Тополя, облепленные пухом, напоминали предынфарктных старцев. У крыльца шестого корпуса пыхтел отработанным топливом автомобиль экстренной медслужбы – кому-то из преподавателей журфака стало плохо.

Зато на факультете общественных наук царила поздняя осень. Дверь в аудиторию украшало объявление: «Заходите на лекцию – у нас прохладно!» В просторном амфитеатре храма знаний работали кондиционеры, дышалось легко и свободно. Неудобства доставляла лишь сама лекция.

– Итак, уважаемое собрание, проклятый вопрос российской истории – «Почему?». – Доктор исторических наук Леонид Осипович Загорский насмешливо обозрел аудиторию. – Более пространно – «Почему так плохо?», или «Почему так глупо?», или «Почему так кроваво?». Практически все труды по истории России представляют попытку дать ответ либо уйти от ответа. Сегодня мы не будем разбирать гипотезы «народа-богоносца, осаждаемого бесами», «особого пути России» и другие измышления, подменяющие аргументацию заклинаниями. Тратить время на «географический детерминизм», объясняющий все беды расположением на стыке Европы и Азии, мы также не будем. Турция расположена аналогично, Панама с Египтом сидят на двух стульях, во всех этих странах случались периоды подъема и упадка, вырастали собственные претенденты на роль Ивана Грозного, Петра, Троцкого, но развернуться им не давали. Давайте разберемся, почему именно Россия вот уже тысячу лет ковыляет по обочинам.

– Это безобразие, я против… – прошептала Чеснокова – эксцентричная брюнетка со смешными косичками в форме рожек. Генка Шуйский сидел рядом с подругой и согласно сопел. Максим Казаченко не стал комментировать. Чеснокова было решительно права. Весенний семестр на третьем курсе практически завершен, зачетная неделя подходит к концу, до начала экзаменов две недели – пустота, академический вакуум, время, когда студенты корпят над билетами, штудируя сложный курс, а не внимают заумным лекциям. А ведь профессор известный интриган, он может выдумать еще и не такое…

Непредсказуемая личность продолжала вещать:

– Начнем, как водится, с начала. Переломный момент российской истории – монголо-татарское нашествие. Во многих исторических трудах недостатки общественного строя Руси объясняются наследием пережитого от степных захватчиков. Так неловкий адвокат смягчает сердца присяжных, сваливая жестокость подзащитного на дурное влияние друзей детства. Подобная аргументация уничтожается одной фразой: «За прошедшие годы обвиняемый мог бы и повзрослеть». Ну что ж, начнем с детства и «плохой компании». Рассказывая, каким положительным был некогда предмет исследования, обычно ссылаются на богатые культурные традиции городов Древней Руси – Киева, Новгорода, Смоленска. Действительно, было вече – инструмент демократического контроля княжеской политики и зачатки европейской феодальной традиции договоров сюзерена и вассалов. А также зарождающийся «средний класс». Вот только нынешняя Россия начиналась отнюдь не там, хоть и просится в преемники. Более того – именно основатели нынешней России не пожалели ни сил, ни времени, ни чужих жизней, стремясь уничтожить наследие Киевско-Новгородской Руси. К сожалению, им это удалось.

По флангу закряхтели, Максим повернул голову и обнаружил прогульщика Иннокентия Семигина, которого минуту назад здесь не было. Постоянно где-то витает – тридцать пять мужику, вечно взъерошенный, спешащий. Работает корреспондентом в «Сибирском вестнике», а еще жена на шее – вздорная, не работавшая ни дня в жизни (а Семигин – та жертва, которую требует ее красота).

– Не знаешь, – шепнул Семигин, – он сам придумал или можно прочесть?

– Не знаю. Сиди и слушай.

– А как я буду слушать, башка трещит – не евши, не спавши, редактор последнюю статью разнес, сказал, что чересчур хорошо, поскромнее бы надо, а еще Люсьен…

– Слушай выборочно, – перебил Максим, – Загорский источники на доске напишет.

– А если сам импровизирует?

Максим вздохнул, сделал вид, что Семигина не знает, – и очень вовремя: всевидящее око уже отметило нарушителей дисциплины. Ходили ужасные слухи – что профессор способен уловить не только горловой шепот, но также неплохо ориентируется в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах.

– Люсьен, говорю, в деревню укатила… – по инерции бурчал Семигин. – Думал, неделю проживу по-человечески…

– Семигин! – повысил голос профессор. – Вы опять опоздали?

– Ах да… – сказал Семигин и сделался каким-то звездно-полосатым.

«Запугали человека», – сочувственно подумал Максим.

– Лекция не футбол, – хрюкнул за спиной Генка Шуйский.

– Проще забить, чем не забить, – разжевала Чеснокова.

– Не возражаете, если я вас отвлеку, Семигин? – профессор иезуитски улыбнулся.

– Сделайте одолжение, Леонид Осипович, – сглотнул Иннокентий.

– Спасибо. Как вы думаете, чем отличались в начале второго тысячелетия верховья Волги от Поднепровья?

Семигин растерянно уставился в потолок и снял с него первое попавшееся:

– Способом хозяйствования, профессор…

– Странно, вы попали, – удивился Загорский. – Не забудьте раскрыть тетрадку и записать все, что я скажу. А после лекции – переписать ее начало у Казаченко. Итак, опоздавший вы наш, хозяйство северо-востока Руси от хозяйства юго-запада отличалось принципиально. Лесостепи юга – теплый климат, черноземные почвы. Для прокорма семьи большой участок не требуется – юг густо заселен. Зимы короткие и мягкие – нет повседневной нужды в калорийной пище, требуется меньше теплой одежды. Вместо бревенчатой избы – строение из лозняка, обмазанное глиной. Мало хороших пастбищ, но и без лошади можно обойтись – участок маленький, лето долгое, хватит и вола. Север, напротив, – обилие лесов, бедная почва, долгая зима и короткое лето…

– А мы и не знаем, – пискнул кто-то из задних рядов.

– Знаете, – согласился Загорский. – Я прекрасно помню, что преподаю не натурологию в первом классе гимназии. Итак, север Древней Руси. Почвы подзолистые – надо засевать обширные площади, разводить скот. Строить прочные избы с большой печью. Для перевозок нужна лошадь, поскольку поля бескрайние. Леса снабжают ягодой, орехами, мясом. Лось не хуже, чем корова, и его не надо выращивать. В достатке топлива и материала для строительства. На лекциях по всемирной истории вам расскажут, как во Франции в конце XV века вводили жестокие наказания за самовольную вырубку, отказывались от бань и заменяли кулинарию холодными закусками – не от хорошей жизни. Леса практически вырубили. России подобная катастрофа не грозила – пока власть не захватили большевики…

Профессор сделал паузу, звякнул графинчиком. По аудитории прошелестел завистливый гул. Максим украдкой повертел головой. Достало всех – по тысячному разу. Бергман с Худасевичем играли на галерке – то ли в карты, то ли в мини-монополию (без кубика и простыни). Ничем орлят не испугать. Задумчивая Алла Микош – пережившая развод и целый месяц украдкой наблюдавшая за Максимом – прекратила зевать, подперла подбородок кулачком и думала, чем бы еще заняться. Шептались Генка с Чесноковой: первый предпочел бы, чтобы его мозги утекли за границу, а не в канализацию, а Чеснокова высказывала мнение, что в жару быстрее худеешь. Остроумный Генка тут же предлагал подруге рецепт похудения: понедельник – яблочко, вторник – репа, среда – простокваша, четверг – полбананчика, пятница – разгрузочный день, суббота – кремация.

– Не могу избавиться от ощущения, что меня не слушают, – задумчиво изрек профессор.

– А вы пулемет на стол поставьте, – встрепенулся троечник Бергман.

Аудитория вяло похихикала. Профессор тоже улыбнулся.

– Я подумаю, Бергман. Итак, северные леса. Жители применяют подсечно-огневой метод, давно забытый на юге и западе… Госпожа Микош, отложите, пожалуйста, зеркальце и напомните нам, что такое подсечно-огневой метод.