Валерий Воскобойников - Опасайтесь бешеного пса

Валерий Воскобойников, Елена Милкова

Опасайтесь бешеного пса

Глава 1. Убийство на Зверинской

Женька прислушался. Внизу хлопнула дверь. Он немедленно спустился вниз для выяснения, кого там черт несет. Черт нес бабку со второго этажа. Охранник дождался, пока она зайдет в квартиру и закроет изнутри дверь, — кто его знает, может, за бабкиной дверью спрятался детина в надвинутой на глаза вязаной шапочке с автоматом в руках.

Женька, если бы сам планировал подобную операцию, наверное, так и поступил бы.

Бабка внизу поохала, погремела замками, цепочками и задвижками и заперлась. Женька вернулся на свой пост — у дверей. Хозяин стал очень осторожничать в последнее время: чем ближе дело подходило к выборам, тем он больше нервничал. Хотя вроде все шло неплохо. Удачно провели несколько акций — Женька вместе с ним ездил в детдом и на открытие памятника какому-то мужику с заковыристой фамилией, и на встречу с учителями то ли с библиотекарями… Вроде все просто. Хозяин пожимал руки мужикам, сажал детишек на колени, говорил женщинам комплименты. И всем обещал хорошую и — он любил повторять это слово — «достойную» жизнь. Вот, казалось бы, и вся работа. Но за последнее время все вымотались совершенно. Хозяин днем выступал, потом ехал на телевидение, вечером в ресторан на деловую встречу, домой добирался далеко за полночь. Ну и охрана с ним, естественно.

Женька в предвыборные дела не вдавался и даже не собирался идти голосовать, кого бы там ни выбрали — ему ни жарко, ни холодно Но службу свою охранную он знал хорошо.

Сейчас Хозяин выйдет с другим охранником, Пашкой В эту же минуту, получив сигнал, к подъезду подойдет «Мерседес» Машина всю ночь стоит в гараже с охраной, и с нее там глаз не спускают, на всякий случай: вдруг кому в голову взбредет прикрепить к днищу взрывчатку или еще какую-нибудь интересную штуковину.

Скоро Хозяин вышел. Хорошо знакомое всем россиянам лицо было жестким и сосредоточенным, каким будущие избиратели его видели редко. Он кивнул Женьке и пошел вниз по лестнице. Лифтом Хозяин никогда не пользовался, говорил, что сохраняет форму, и при его загруженности это единственный доступный ему спорт. Но Женька про себя думал, что Хозяин просто боится узкого закрытого пространства.

— Здравствуйте, Андрей Митрофанович, — приветствовала Хозяина консьержка. Тот кивнул. Охранники не удостоили женщину внимания. От нее-то какой прок, случись чего. Вызвать ментов, включить сигнализацию — вот и все, что она может. Если успеет.

Консьержка нажала на кнопку пульта, и тяжелая стальная дверь подъезда открылась. Женька вышел первым и огляделся. Все было спокойно. Во дворе — никого. В скверике за чугунной оградой резвились на качелях несколько дошкольников, сидела на скамейке тетка, держа на коленях маленькую собачку.

С тихим шуршанием подкатил «Мерседес».

— Андрей Митрофанович, можно, — сказал Женька.

Хозяин двинулся через двор к блестящему красавцу. Сейчас они усядутся в него и полетят по неотложным делам. А завтра вечером Женьку сменят, и он отправится домой отсыпаться, прошвырнется по кабакам, найдет сговорчивую недорогую малышку… Хорошая, приятная жизнь… Главное, оставаться при Хозяине. Хорошо, если его выберут, тогда, глядишь, Женька переберется в Москву, а то и в Париж какой-нибудь…

Хозяин уверенной походкой шел к машине. Водила вышел, чтобы открыть перед ним дверь, и тут произошло что-то непонятное. Сначала Женьку ослепило снопом яркого света, будто он в знойный день взглянул на солнце. В следующий момент раздался оглушительный грохот и стало нестерпимо жарко. А еще через доли секунды мир для Женьки погас. Он уже не слышал, как звенели выбитые стекла дома, где жил Хозяин. Не слышат причитаний бабки со второю этажа, которая больше всею досадовала на то, что стеклить-то некому, не видел побелевших от страха лиц ребятишек с детской площадки. Его земная жизнь подошла к концу.

— Дмитрии Евгеньевич, подорвали Савченко!

— Тише, Никита, тише Кто есть сей Савченко? Фамилия какая-то знакомая. То ли бизнесмен, то ли вор в законе.

— Близко. Кандидат от блока «Отечество в опасности».

— А, тот самый темный тип. Бывший компаньон Бориса Бельды, помню. Еще был скандал с банком каким-то, тоже его имя мелькало. Подорвали, значит. А что ты так кипятишься? По-моему, это у нас дело обычное. Или он тебе родственник? Так тогда радоваться нужно, наследство…

— Ну вы даете, Дмитрии Евгеньевич, — махнул рукой Никита, — он же ваш сосед Подорвали его во дворе собственного дома по адресу Зверинская, 16. Знаете, там такой огромный домина буквой «П»? Он шел через двор, чтобы сесть в свой «мерс», вышел за ограду, но в машину сесть не успел — грохнуло.

Самарин этот дом знал прекрасно — сам жил через пару кварталов. И двор знал как свои пять пальцев, на детской площадке когда-то в песочек играл. Приметный дом. Красивый, после капремонта, увешанный мемориальными досками, как елка игрушками Это здание в стиле «модерн» чем-то привлекало видных людей И в прошлом, и в настоящем. Вот только «видность» их нынче стала другого сорта.

— Дело, конечно, в город передадут, — сказал Самарин, — ну и слава Богу. Верный висяк, только будут нервы трепать, чего доброго какой-нибудь идиот на контроль возьмет, чтобы показать, что не дремлет.

Самарин теперь занимал пост начальника следственного отдела прокуратуры Петроградского района и, переходя туда, перетащил с собой Никиту Панкова и Катю Калачеву «Мои верные Русланы», говорил он.

— Да, успокоитесь вы, Дмитрии Евгеньевич, не будет этого. На контроль брать! Кому на хрен этот Савченко сдался?

— Им бы молчать в тряпочку, — поддержала Никиту Катя, — мол, знать не знаем кто такой.

— Да никому, конечно, он не нужен. Но будут имитировать кипучую деятельность. Президенты наши уже сколько дел брали под свой личный контроль?

— Ну, этот, — скривился Никита, — про убийство и не узнает, а узнает — забудет, какой там контроль… А если и возьмет, — продолжал рассуждать Панков, — чего толку? Если бы он в действительности контролировал хоть что-нибудь. А то ведь командуют клерки из его администрации. Им ни холодно, ни жарко. Даже с Маневичем и Филипповым не разобрались.

— Ты еще про убийства Александра Меня или Листьева вспомни, — усмехнулся Самарин.

Все эти убийства до сих пор оставались нераскрытыми, хотя слухи ходили упорные с намеками на одну и ту же личность. Личность, впрочем, преспокойно наживала все новые миллиарды долларов и время от времени отдыхала на собственной вилле в Сен-Тропез.

— Вспомнила! — оживилась Катя Калачева, — Кстати, опять скандал с Вашингтонским банком в голову приходит.

— Поменьше Веселовского смотри по телевизору, — посоветовал Самарин.

— Да много чего можно вспомнить, — продолжал Никита, — Кстати, вы обедать-то собираетесь? Не хотите в «Россану» заглянуть? Сыграем пульку. Как насчет этого, Дмитрий Евгеньевич?

«Россана» была любимым местом и Прокуратуры, и соседнего отделения милиции. Основная притягательность этого неказистого, хотя и просторного места, заключалась в том, что здесь стоял бильярдный стол, и днем, пока было мало посетителей, можно было сыграть в «пул» или в «русскую пирамиду», у кого к чему призвание.

— Вот теперь совсем другое дело, Никита. Иногда подаешь неплохие идеи. А то Вашингтонский банк! — сказал Самарин и вынул из шкафа куртку.

Но сыграть в «русскую пирамиду» в тот день так и не довелось.

На столе зазвонил телефон. Самарин взглянул на часы. Можно наплевать на этот звонок и спокойно пойти с Никитой в «Россану», тем более что обеденный перерыв начался уже пять минут назад. То же самое твердил и внутренний голос: «Не бери трубку, Дмитрий Евгеньевич, ничего хорошего это тебе не сулит». Но упрямый Самарин уже шел к столу, на ходу натягивая куртку.

— Не берите трубку, Дмитрий Евгеньевич! — сказал Никита, но было поздно.

— Начальник следственного отдела… — Дмитрии не договорил.

— Самарин, — услышал он голос заместителя начальника городской Прокуратуры полковника Зотова. — Про взрыв на Зверинской с слышал?

— Ну.

— Не «ну», а слышал?

— Да, Вячеслав Петрович, конечно.

— Придется и вас подключать, это ведь наш район. Так что давай ко мне. А то наверху этим делом очень интересуются. Президент взял под личный контроль.

Самарин едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

Он повесил трубку и повернулся к Никите Панкову:

— Ну вот, плакала твоя «Россана» и пулька с пирамидой. Накаркал!

Глава 2. «Эгида» + «Добрыня»

Это здание детского сада построили в самый разгар перестройки. Социологи планировали, что через год-два материальное благосостояние трудящегося населения круто возрастет, и оно, население, с увлечением займется детопроизводством. Для запланированных к концу пятилетки детей здание и строили. Но скоро поняли, что ошиблись — дети рождаться перестали.