Эдгар Уоллес - Потерянный миллион

Эдгар Уоллес

Потерянный миллион

1

— Вы уронили цветок, сэр, — сказал сторож.

Инспектор тайной полиции Джемс Сэппинг вспыхнул и виновато посмотрел на фиалки, упавшие на дорожку.

Казалось, что он был слишком молод, чтоб занимать такой ответственный пост, да и вообще не был похож на сыщика.

— Нет, не подымайте их. Надеюсь, это не против правил Тауэра — ронять цветы?

Важный сторож лондонского Тауэра, одетый в странный наряд XVI столетия, критически посмотрел на посетителя. Джимми Сэппинг показался ему вполне трезвым.

— Здесь запрещено бросать бумагу, но я никогда не слышал правил относительно цветов, сэр. Мне кажется, что я вас уже видел в Тауэре, сэр?

— Да, я был тут и раньше, — ответил Джимми.

Он постоял у цветов, пока величественный сторож не ушел. Каждый год, в определенный день, Джимми приносил сюда фиалки и ронял их на то место, где геройски принял смерть один из обличенных им преступников. Это была его дань смелости человека, сумевшего умереть с достоинством, как подобает джентльмену.

— Джимми!

При звуке знакомого голоса он быстро обернулся. Изящная девушка смотрела на него чуть насмешливыми темно-синими глазами.

— Алло! — сказал он как-то неуверенно. — Да вы изменили прическу!

Она укоризненно покачала головой и строго сказала:

— В высшей степени невоспитанно делать замечания о чьей-либо внешности. Конечно, я изменила прическу. Ведь мне уже восемнадцать лет. Что вы тут делаете?

Джимми года два не видел Джоанны Уолтон, и перемена, происшедшая в ней, поразила его. До сих пор он ни разу не замечал в ней красоты. И раньше самообладание было ее отличительным качеством, но теперь оно, казалось, перешло в самоуверенность. В манерах Джоанны появились выдержка и достоинство, и это ничуть не казалось теперь странным.

— Я пришел, чтоб осмотреть Тауэр.

Она покачала головой:

— Не верю. Рекс говорит, что вы самый занятой человек в городе.

— Он разве тут? — спросил Джимми.

— Да. С Дорой. Не правда ли, он обедает с вами накануне своей свадьбы?

— Да. Я часто вижу его в последнее время. С ним творится что-то неладное. Что с ним?

Они подошли к одной из скамеек.

— Садитесь. Мне кажется, что мы встретились с вами по воле судьбы. Джимми, простите мне мои прежние насмешки, но мне казалось диким, что вы стали служить в полиции. Но теперь… Джимми, должен ли Рекс жениться так скоро после смерти Эдит?

Джимми сразу стал серьезным.

— Не знаю, право. Прошло ведь уже около двух лет. Нельзя требовать, чтоб он оставался верным ее памяти всю жизнь.

Руки Джоанны сжались, и она произнесла:

— Почему вы не можете найти этого ужасного человека? Это было так низко, так гадко!

Джимми не отвечал. Найти автора анонимных писем всегда трудно, а Кьюпи, кроме того, принадлежал к разряду необычных мошенников. За день до свадьбы Эдит Бранксом была найдена мертвой. Рядом с ее постелью на полу лежало письмо, заставившее ее отравиться синильной кислотой. Письмо было написано в характерных выражениях Кьюпи и угрожало сообщить жениху Эдит об одной ее проделке, о которой никто и не подозревал.

— Мы сделали все возможное, — спокойно сказал Джимми. — Он не только занимается писанием злостных писем, но шантажировал половину всех известнейших людей Лондона. Бедная Эдит одна из тех, которые предпочли покончить с собой, но не даться в руки гнусному шантажисту. Скажите, нравится вам Дора? — спросил он, желая переменить разговор.

Джоанна кивнула головой.

— Да. Я знаю, что отвратительно с моей стороны желать, чтобы свадьба была отложена. Рекс так безумно влюблен в нее и в таких прекрасных отношениях с мистером Кольманом. Но все же Рекс страшно озабочен.

Она вдруг предостерегающе взглянула на Джимми, и он, повернув голову, увидел Рекса Уолтона с Дорой. Это была девушка исключительной красоты, высокая, стройная, с массой волос удивительного золотистого оттенка, встречающегося только у детей. Огромные серые глаза сияли спокойствием мудрости. Лицо ее не носило следов пудры. Увидев Джимми, она улыбнулась и помахала рукой в знак приветствия.

Рекс Уолтон был товарищем Джимми по школе, а потом по университету. Они и после остались друзьями, несмотря на богатство Рекса и сравнительно скромные средства Джимми.

— Джимми, я хочу поговорить с тобой. Дора, пойдите с Джоанной и осмотрите достопримечательности Тауэра.

— Если бы не ровный характер Доры, то она уже давно обиделась бы на меня. Джимми, я не могу больше. Если бы я смел рассказать тебе все! — сказал Рекс, когда девушки отошли.

— Опять Кьюпи? — спокойно спросил Сэппинг.

— Да. И, кроме того, еще многое другое. Я был глупцом… а может быть, и не был. Будь я уверен, что поступил глупо, я не просил бы твоего совета. А теперь я не могу даже открыться тебе, не нарушив чужого доверия.

В характере Рекса была странная смесь силы и слабости. Он был искренен во всем, храбр, получил во время войны массу отличий. Единственный сын стального короля, он унаследовал около миллиона фунтов, не обладая, однако, финансовым гением отца. Его добротой пользовались многие, злоупотребляя ею.

— Вот новое письмо. Сегодня утром…

Джимми понюхал листок. Ему был присущ запах дыма, который сопровождал каждое послание Кьюпи. На сером листке характерным почерком Кьюпи, без обращения и адреса, было написано следующее:

«Если вы женитесь на Доре Кольман, то я сделаю вас нищим. Где бы вы ни хранили свои деньги, вы не спрячете их от меня. В последний раз я предупреждаю вас.

К.»

Джимми вернул Рексу письмо.

— Он ничего не говорил о Доре… никаких намеков?

— Нет. Что ты скажешь о письме?

— Брехня! — сказал Джимми с презрением. — Как они могут лишить тебя денег?

Рекс заерзал на скамье.

— Но они же взяли деньги у Кольмана. Я говорил с… человеком, который знает многое об этом негодяе и он очень серьезно смотрит на всю эту историю.

— Кто это? — с любопытством спросил Джимми.

— Я не могу сказать — я обещал не упоминать о нашем разговоре. Он посоветовал мне…

— Это видная личность? Чиновник?

— Да. Крупная шишка в Скотленд-Ярде.

Джимми свистнул. Рекс торопливо продолжал:

— Я посоветовался бы с тобой. Но я при таких обстоятельствах встретил этого человека… И он неохотно распространялся о Кьюпи. Он тоже боится его.

— Кто это? — настаивал Джимми. Но Рекс молчал. — Это десятое письмо с тех пор, как объявлена первая помолвка, не так ли? Кьюпи умен, но он не всемогущ. Знает Дора о письмах?

— Да. Она того же мнения, что и ты, но иногда и ее охватывает страх, и мне это больно. Джимми, неужели полиция не может найти этого негодяя?

Джимми помолчал, потом сказал:

— Дорого я дал бы, чтобы узнать, кто из крупных чинов полиции мог посоветовать тебе отнестись серьезно к Кьюпи!

2

В комнате 375 в Скотленд-Ярде было очередное еженедельное заседание Великой Тройки. Как всегда, Билл Диккер председательствовал, а Джимми Сэппинг был секретарем. Миллер, мрачный, неразговорчивый человек, был третьим. Обсуждались дела, возникшие и законченные за неделю, читались рапорты агентов.

— Как гринвичское дело? Закончено? — спросил Миллер.

— Да. Работа Гарри Фельда. Между прочим, Джимми, заметь себе агента, который подал рапорт об этом деле. Представьте его к повышению, его рапорт

— образцовый. Да и сам агент дельный парень.

Миллер встал и потянулся.

— Кажется, это все, начальник? — спросил он. — Кстати, мы накрыли ту фабрику американских банкнот, но вы это уже, верно, знаете из моего рапорта.

Билл Диккер кивнул.

— Надеюсь, что мы изловим и всю шайку. Когда Тони Фраскатти улизнул с сотней тысяч фунтов, это не прибавило нам славы. Я думаю, что кто-то из крупных наших агентов за взятку дал ему возможность скрыться.

Слова эти он произнес, не обращаясь к кому-либо. Но мрачное лицо Миллера вспыхнуло, и он угрюмо сказал:

— Мне было поручено это дело, сэр. — Если кто-либо из Великой Тройки обращался к другим членам ее со словом «сэр», то надвигалась буря. — Мы употребили все усилия, и я сам был в Дувре, следил за отъезжающими.

— Конечно, — с улыбкой перебил его Диккер. — Это могло случиться с каждым из нас. Тони сумел подкупить одного из наших людей. Это не ваша вина, Джо. Это было семь лет тому назад, и Тони давно умер.

— Я подал тогда в отставку, — начал Миллер снова. Но Диккер остановил его жестом.

— Забудьте об этом. У нас другое серьезное дело, в котором заинтересованы и вы, Джимми, — найти Кьюпи.

— Да, я хотел поговорить об этом деле.

— Нужно во что бы то ни стало заставить его прекратить свою деятельность. Дело Шелея — второе самоубийство в этом году из-за Кьюпи. И, очевидно, не последнее. Я сорок три года служу в полиции и могу сосчитать свои неудачи в поимке преступников по пальцам. Те четверо, которых я не поймал, умерли. Так что я смело могу сказать, что всегда достигал намеченной цели.