Артур Конан-Дойль - Двигатель Брауна - Перикорда

Конан-Дойль Артур

Двигатель Брауна - Перикорда

Артур Конан Дойль

Двигатель Брауна - Перикорда

Стоял туманный майский вечер - холодный и тоскливый. Неясные расплывчатые тени вдоль Стрэнда отмечали местонахождение фонарей. Ярко освещенные витрины магазинов смутно мерцали тусклым светом сквозь густые и тяжелые испарения.

Ряды высоких домов, спускавшихся к набережной, были темны и пустынны или освещены только едва горящими фонарями привратницкой. Однако в одном доме из трех окон на втором этаже изливался буйный поток света, нарушавший угрюмое однообразие улицы. Прохожие с любопытством взглядывали вверх, привлекая внимание других на яркое сияние, которое отмечало холостяцкую квартиру Френсиса Перикорда талантливого инженера-электрика и изобретателя. Сияние его ламп в долгие часы ночи свидетельствовало о не знающей устали и покоя энергии и трудолюбии, которые быстро поставили его в один ряд с лучшими представителями его профессии.

Два человека сидели в квартире. Первым был сам Перикорд собственной персоной - с угловатым лицом и орлиным крючковатым носом, с черными, как смоль волосами и резкими отрывистыми движениями, выдававшими в нем кельтское происхождение. Второй - толстый, коренастый, с голубыми глазами - был Иеремия Браун, известный механик. То была давние партнеры по части изобретательства, где творческий гений одного дополнялся практической сметкой другого, и кто из них был лучше - этого не могли сказать даже их знакомые.

Браун зашел в мастерскую Перикорда в такой поздний для визитов час не случайно - ему нужно было обсудить одно дело, то самое, которое решило бы успех или неудачу многих месяцев работы и которое могло бы повлиять на всю их дальнейшую судьбу. Длинный потемневший от времени верстак стоял между ними - весь в рыжих потеках и пятнах от ржавчины и кислоты, уставленный большими бутылями для кислоты, аккумуляторам Фора, вольтовыми столбами, мотками провода и большими плитами изоляционного фарфора. Посреди всего этого хлама стояла необычного вида вращающаяся с ревом машина, к которой были прикованы взгляды обоих партнеров.

Небольшая квадратная металлическая коробка была подсоединена множеством проводов к широкому стальному фланцу, или поясу, со смонтированным на нем или по бокам двумя мощными выступающими наружу кривошипами. Фланец оставался неподвижным, зато кривошипы с прикрепленными к ним короткими кулисами метали вокруг через каждые несколько секунд вспышки света и застывали на мгновение после каждого мерного оборота. Приводившая их в движение энергия, очевидно, поступала из металлической коробки. Тонкий запах озона висел в воздухе.

- Как насчет лопастей, Браун? - спросил изобретатель.

- Готовы. Но они слишком громоздки, чтобы их тащить сюда. Представляешь, семь футов на три. Каждая. Правда, двигатель, как я погляжу, достаточно мощный, чтобы привести их в движение. Я уверен в этом.

- Алюминий в сплаве с медью?

- Да.

- Видал, как здорово двигатель работает?

- Перикорд вытянул вперед тонкую жилистую руку и нажал на установленную на машине кнопку. Кривошипы замедлили вращение и вскоре замерли. Изобретатель опять коснулся кнопки - кулисы дрогнули, снова пробуждаясь к четкой, размеренной механической жизни.

- Экспериментатору не нужно прикладывать усилий, заметил Перикорд. - Он должен оставаться пассивным и использовать свой мозг.

- Благодаря моему двигателю, - промолвил Браун.

- Нашему двигателю! - резко оборвал его другой.

~ Ну конечно, - сказал нетерпеливо Браун. - Двигатель, который ты придумал, а я воплотил в жизнь, назови его как хочешь...

- Я назвал его двигателем Брауна-Перикорда, - вскричал изобретатель с гневной вспышкой в черных- глазах. - Ты изготовил детали, а общая идея моя и только моя!

- От общей идеи мотор не завращается, - упрямо промолвил Браун.

- Именно потому-то я и взял тебя себе в компаньоны, резко возразил Перикорд, нервно барабаня пальцами по верстаку. - Я изобрел, ты построил. Это справедливое распределение труда.

Браун поджал губы, словно ничуть не удовлетворенный по данному вопросу. Однако, видя, что дальнейший разговор бесполезен, он обратил внимание на машину, которая тряслась и содрогалась при каждом очередном взмахе кулис так, что казалось еще немного, и она соскочит со стола и улетит.

- Ну, разве двигатель не великолепен! - вскричал Перикорд. - Это же просто чудо, а не двигатель!

- Да ничего, нормальный, - молвил более флегматичный англосакс.

- Есть что-то бессмертное в нем!

- В нем есть деньги, богатство!

- Наши имена сохранятся в веках вместе с братьями Монгольфье.

- К черту Ротшильдов! Ты, Браун, на все смотришь слишком узкоматериалистически, вскричал изобретатель, бросая сверкающий взгляд на своего компаньона. - Деньги - чепуха. Это такая вещь, которую любой тугодум-плутократ разделит с нами в стране. Мои мечты и надежды простираются к более возвышенным целям, чем эта. Настоящая нам награда будет состоять в благодарности и вечной признательности всего человечества.

Браун пожал плечами пренебрежительно.

- Можешь взять и мою долю, - проговорил он. - А я человек материалист. Ну, вот что! Нам надо провести испытание нашего детища.

- М-мм, это верно. Где бы нам это сделать?

- Я как раз и зашел затем, чтобы этот вопрос. Место должно быть совершенно уединенным. Если бы у нас был собственный полигон, тогда все было бы просто, но здесь, в Лондоне, разве что скроешь.

- Тогда надо увезти машину в деревню.

- У меня как раз есть на этот счет предложение, - сказал Браун. У моего брата в Суссексе, на мысе Бичи-Хэд есть небольшая усадьба. Там, насколько я помню, имеется большой высокий сарай рядом с домом. Биль сейчас в Шотландии, но ключ всегда в моем распоряжении. Почему бы нам не захватить завтра двигатель и не испытать его там?

- Ничего лучшего и придумать нельзя.

- В час дня в Итборн отходит поезд.

- Хорошо, я буду на станции.

- Захвати с собой двигатель и все необходимое для испытания, а я прихвачу лопасти, сказал механик, поднимаясь. - Завтрашний день покажет, останемся ли мы прозябать в безвестности или же в наших руках будет крупное состояние. В общем, в час на станции Виктория.

Проговорив это, механик Браун стал поспешно спускаться по лестнице и через минуту был поглощен неприятно холодным и липким людским потоком, текущим в обе стороны по Стрэнду.

x x x

Утро оказалось чистым и по-весеннему ярким, солнечным. Над Лондоном раскинулось Светло-голубое небо с лениво тянущимися по нему одинокими призрачно-белыми облаками.

В одиннадцать часов можно было видеть, как Браун зашел в бюро патентов с ворохом рукописей, чертежей и планов под мышкой. В двенадцать он снова появился на улице: весь сияющий, с бумажником в руке, куда бережно уложил небольшой листок какого-то документа с синей полосой. Пять минут первого его кеб подкатил к станции Виктория. Снятые кебменом сверху два больших, завернутых в брезент тюка, похожих на два гигантских воздушных змея, были вверены заботам кондуктора багажного вагона. На платформе крупным нервным шагом, размахивая руками, ходил взад-вперед Перикорд; его болезненно-желтое лицо с впалыми щеками слегка порозовело.

- Порядок? - спросил он.

Вместо ответа Браун кивнул на свой багаж.

- Я уже уложил в багажный вагон двигатель и фланец. Эй, кондуктор, поосторожней там, механизм очень хрупкий и ценный. Ну, теперь мы можем с легким сердцем отправиться в путь.

В Истборне двигатель погрузились в извозчичью карету, а лопасти уложили наверх. Долгая и утомительная дорога наконец привела их к дому, где хранились ключи, после чего Перикорд и Браун покатили дальше по голым склонам меловых гор Южной Англии. Усадьба, куда они направлялись, представляла собой ничем не примечательное, выбеленное известкой здание с разбросанными там и сям конюшнями и надворными строениями, возвышающимися среди зеленой лощины, отлого спускавшейся с гребня меловых гор. Дом производил унылое, безрадостное впечатление, даже когда в нем жили, а теперь он со своими холодными печными трубами и закрытыми наглухо ставнями выглядев вдвойне печально и мрачно. Хозяин усадьбы высадил небольшую рощу молодых сосен и лиственниц, ветки увяли, и верхушки деревьев уныло поникли вниз. Место было мрачное и неприветливое.

Однако наши изобретатели не склонны были обращать внимание на подобные пустяки. Чем пустыннее место, тем лучше оно подходило их целям. С помощью извозчика они перетащили свой груз по тропинке вниз и сложили его в столовой. Солнце закатилось, когда отдаленный стук колес возвестил, что они остались наконец то одни.

Перикорд рывком открыл ставни, и мягкий предвечерний свет ворвался в комнату сквозь грязные, запыленные окна. Браун вытащил из кармана длинный и острый нож и перерезал бечевку, которой был перевязан брезент. Когда коричневая обертка упала, то под ней обнаружились две большие золотистого цвета металлические лопасти. Он бережно прислонил к стене. Фланец, кулисный механизм и двигатель, в свои черед, были распакованы. Стемнело, прежде чем они управились с делом. Зажгли лампу, керосиновую, двадцатнлинейную, и при ее свете два человека продолжали затягивать гайки, ставить заклепки, производя последние приготовления к испытанию.