Антония Таубе - Кабаре «Медуза»

Кабаре «Медуза»

Антония Таубе

Оливия Таубе

Все персонажи вымышленные. Любые совпадения имён и событий являются случайными.

© Антония Таубе, 2016

© Оливия Таубе, 2016

© Антон Вент, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Филиппов Владимир Гаврилович-начальник Петербургской сыскной полиции 1903—1915 гг.

Деятель правоохранительных органов Российской империи, в 1903—1915 годах – начальник Петербургской сыскной полиции, действительный статский советник.1

Родился:

15 июля 1863 г., Санкт-Петербург, г. Колпино С.-Петербургской губернии.

Умер

1 сентября 1923 г. (60 лет), Берлин

Родители:

Адмиралтейских Ижорских заводов губернский секретарь Гавриил Артемьевич, Елена Алексеевна

Аркадий Францевич Кошко-начальник Московской сыскной полиции 1908—1917 гг.,писатель.

Русский криминалист и сыщик. Начальник Московской сыскной полиции, позднее заведовавший всем уголовным сыском Российской империи, в эмиграции писатель-мемуарист. Генерал.2 Родился

1867 г., Минская губерния ныне Бобруйский район, д. Брожка, Могилёвская область

Умер

24 декабря 1928 г. (61 год), Париж, Франция

Если кто-то заставляет себя казаться более добродушным, чем он есть на самом деле, более терпимым, более благородным, то рано или поздно наступает обратный эффект: человек становится более вздорным, жестоким и, вообще, более неприятным, чем в обычной жизни. Если вы будете сдерживать естественные чувства плотиной притворства, рано или поздно эта плотина прорвётся, и тогда наступит стихийное бедствие.

Сам подсудимый в последнем слове, ему предоставленном, кратко заявил: – Одно могу сказать, господа правосудие, что ежели бы не господин Кошкин, то не видать бы вам бруллиантов!

Глава 1

Так что же делать?

Так что же делать?.. Где ещё искать?.. Где же тут собака зарыта?!

Хмурым февральским утром начальник Петербургской сыскной полиции Владимир Гаврилович Филиппов, крупный представительный мужчина, сидел за не менее представительным столом в своём рабочем кабинете, погрузившись в глубокое раздумье. Перед ним на столе лежало раскрытое «дело» о череде загадочных смертей танцовщиц кабаре «Медуза», так взволновавшее всю петербургскую общественность. Он, наверное, уже в тысячный раз просмотрел его и теперь размышлял, перебирая в памяти всю цепь трагических событий.

А ещё он вспоминал годы совместной работы со своим прежним заместителем, Аркадием Францевичем Кошко, который теперь успешно трудится в Москве. Филиппов относился к Кошко с большой симпатией и за время совместной работы обучил его многим приёмам и тактике сыска. А в дальнейшем случилось так, что после этого ученик значительно превзошёл своего учителя! Что ж, так, наверное, и должно быть…

И вот теперь руководство «сверху» поручило Кошко Аркадию Францевичу, начальнику сыскной полиции Москвы, помочь Филиппову разобраться в этом запутанном деле. О детективных талантах Кошко ходили просто-таки фантастические легенды, так что Владимир Гаврилович, честный и добросовестный служака, был тоже прекрасно наслышан о следовательской деятельности Аркадия Францевича, своего бывшего помощника, и теперь он с минуты на минуту поджидал его появления, чтобы, распутать, наконец, эту головоломку с убийствами.

Под самым носом полиции в течение четырёх месяцев были найдены убитыми три известные танцовщицы этого кабаре! Стражам порядка, к сожалению, ровным счётом ничего не удалось выяснить и хоть сколько-нибудь приблизиться к разгадке этих смертей. Досадно, конечно, что сами не смогли справиться и приходится теперь принимать помощь со стороны, но ничего не поделаешь, – истина дороже!

И, кроме того, директор «Медузы», Пейсих Иосифович Фальчук, чуть ли не на коленях с дрожью в голосе умолял скорее найти убийцу, так как из-за этих вопиющих случаев кабаре могли просто закрыть! И тогда – хоть с сумой по миру иди! Если так будет продолжаться, то в кабаре перестанут ходить, и весь бизнес можно будет смело и навсегда сворачивать. А это абсолютно недопустимо! Причём, если первые две танцовщицы были убиты хотя бы за пределами заведения, то третья была убита прямо в своей гримёрке. И это было уже оглушительной полновесной пощёчиной всему руководству кабаре, репутации всего заведения, да и, чего скрывать, – лично самому Филиппову!!! А уж как газеты полоскали эту историю – кто во что горазд, всячески обхаивая работу полиции, и открыто намекали на её бездарность и неспособность к настоящей работе. Тьфу, противно даже вспоминать! Полицейский участок был просто завален письмами от граждан, полных справедливого возмущения. Письма были написаны не в полицию, конечно, а в редакции газет, а уж редакторы не могли отказать себе в удовольствии законным образом поиздеваться над работой полицейских, и с удовольствием доставили все мешки с письмами в полицейский участок. И без того работа над делом зашла в тупик, а тут ещё эти письма! Так что все законные требования напуганных обывателей оптимизма и воодушевления не добавляли, но при всех своих усилиях следствие ни на шаг не могло продвинуться вперёд. Хоть лоб об стену разбей! Просто тупик какой-то…

Наконец дверь открылась, и на пороге появился сам генерал Кошко! Он вошёл в хорошем настроении, с лёгким румянцем на лице, быстрым движением сбросил с себя шубу на руки какому-то безмолвному полицейскому чину и, потирая с мороза руки, бодрым шагом направился к Филиппову, поднявшемуся из-за стола ему навстречу. Видно было, что Кошко искренне рад этой встрече, – ведь он очень уважал этого человека не только за его деловые качества, но и питал к нему самые тёплые чувства как к другу и наставнику! Но теперь Аркадий Францевич, поскольку уже был введён в курс предстоящей работы, намерен был приступить к делу сразу же. Поэтому, радостно поприветствовав хозяина кабинета крепким рукопожатием, Аркадий Францевич с оптимизмом обратился к нему:

– Рад видеть Вас в добром здравии, Владимир Гаврилович! Прошу Вас, рассказывайте всё по порядку, а я тем временем буду просматривать фотографии!

Разговор предстоял долгий, и потому сначала оба удобно устроились за необъятным столом Филиппова.

– Итак, – приступил к рассказу хозяин кабинета, – безрадостная картина этого дела такова. Первой погибла танцовщица кабаре «Медуза» Черкесова Алиса Кондратьевна, двадцати семи лет от роду. Это случилось третьего сентября 1910 года. Она вернулась из кабаре домой поздно вечером, в свою маленькую однокомнатную квартиру, которую снимала на Зелёной улице, поближе к работе. А утром соседка по площадке, Устинова Ульяна Дмитриевна, обнаружила её уже мёртвой, – когда отправилась на работу, то обратила внимание на приоткрытую дверь квартиры Черкесовой. Она заподозрила неладное, но уходить не стала, а заглянула внутрь и окликнула свою молодую соседку, однако Алиса не отозвалась. Тогда Устинова осторожно вошла в квартиру Черкесовой и увидела её, неподвижно сидевшую за столом. Казалось, что та задремала, положив голову на руки, скрещенные на столе. Однако, подойдя поближе, Устинова поняла, что Черкесова мертва, и тело её уже было холодным. Вот фотография, взгляните, пожалуйста, – Владимир Гаврилович выбрал из пачки фотографий один снимок и подал его Аркадию Францевичу. – Приехавший медик констатировал смерть от укола – передозировка морфия. При опросе работников кабаре все девушки говорили, что Черкесова в последнее время стала жаловаться на достаточно сильные боли в суставах, и это её очень беспокоило. Поэтому первоначальное предположение было таково, что она, возможно, поставила себе обезболивающий укол и не рассчитала дозу. Однако шприц в квартире Черкесовой не обнаружили, поэтому версия самоубийства сразу отпала. Нам удалось выяснить, кто был у неё накануне, – это был её поклонник, – военный, пехотный капитан Карсавин Эдуард Артамонович. Его видел дворник. Карсавин пришёл к Черкесовой в десять часов вечера, а вышел от неё в начале двенадцатого. Но обвинение ему предъявить не смогли: у него не было причин убивать Черкесову, да и с медикаментами он никаких дел не имел. И кроме всего прочего, после его ухода Черкесова была ещё жива, так как, проводив его, она сразу же зашла за солью к своей соседке Устиновой. А утром та же Устинова нашла её мёртвой и сообщила об этом в полицию. На всякий случай мы эту соседку тоже проверили, но тут всё чисто: Устинова Ульяна Дмитриевна, пятидесяти семи лет, одинокая, в списках полиции не значится, работает при церкви и к медикаментам нигде никакого доступа не имеет. С Черкесовой отношения были нормальные, добрососедские, никаких ссор и скандалов между ними не случалось. При осмотре квартиры Устиновой ничего подозрительного обнаружено не было – ни шприцов, ни морфина, никаких других медицинских принадлежностей.