Владимир Угрюмов - Рожденные перестройкой Страница 10

- Спасибо, брат, - говорит чернявый, поднимаясь и отряхиваясь.

Молча киваю ему и подбираю оставшуюся водку и пирожки. Цыган стоит, рассматривая нож.

- Пойдем, что ли, где-нибудь выпьем, - предлагаю ему.

- Пошли, - соглашается чернявый. Кидаю пирожок псу. Тот не просто ест, а влет проглатывает подачку и смотрит на меня с большим интересом.

- Ты видел, - киваю я цыгану.

- Жрать хочет, - смеется тот. Кидаю еще один пирожок. Пес так же ловит его на лету и так же мгновенно проглатывает.

- Ну ты даешь, - уважительно говорю псине, и мы уходим с рынка. Быстренько погоняв лапой блох, собака чешет за нами. Хочет заработать еще пирожок. У меня их в бумаге достаточно, так что пес может рассчитывать.

- На шпалах разопьем, - предлагает цыган.

- Я не знаю, что это такое, - говорю ему так как не знаком с местными достопримечательностями.

- А ты сам откуда? Химик, что ли? - интересуется чернявый.

- Нет. Проездом.

- А-а... - тянет парень. - Тут недалеко, возле железки...

Пройдя улочками мимо частных домов, выходим к кустам возле железнодорожной ветки. Устраиваемся на шпалах. Я не присаживаюсь. Грязно. Цыган тоже остается стоять.

Киваю ему на водку:

- Наливай себе, я больше не буду.

- Да ну? - удивляется тот. - А за знакомство полтинник не примешь?

Киваю, что приму. Пока цыган наливает себе, скармливаю еще один пирожок зверю.

Пес улегся от нас чуть в стороне.

- Тебя зовут-то как? - интересуется чернявый.

- Антоныч.

- Меня Волк, - улыбается цыган.

Пожимаем друг другу руки.

- Ты на самом деле цыган? - интересуюсь у него.

Парень весело кивает и наливает мне полстакана.

- Цыган. Вон там, за железкой, и есть наш "Шанхай", - смеется он. Сегодня в гости пойдешь. Ты мне теперь как брат родной - от ножа меня спас.

- Да ерунда, - отмахиваюсь я. - Вряд ли он бы ударил.

- Не-е, - не соглашается со мной Волк. - Это Хромой был. Он бы меня убил, если б не ты. Он уже многих порезал.

- Надо было тогда и второго, - киваю через плечо в сторону рынка. Цыган машет рукой:

- Успеется еще. Я с братьями поговорю, мы его найдем.

Ну и ладно, раз найдут. А мне бы пить сегодня не стоило. Скармливаю псу все пирожки. Затем идем с Волком в их "Шанхай". Никогда не был в гостях у настоящих цыган. Не знаю, какая мне от этого польза, но интересно.

Глава восьмая

Дядька Волка оказался самым настоящим цыганским бароном. Это вроде русского Вора в законе. Темным вечером все собрались в огромном дворе дома барона. Здесь не табор, но что-то типа этого. Только здешние цыгане оседлые, не кочевые. Все семьи живут в своих домах. Костры во дворе. Едим мясо баранов, жаренное на углях, слушаем великолепную музыку. Я такого раньше нигде не слышал. Фильмы о цыганах - все ерунда. Там сглажено и прилизано, как и те песни в обработке оркестров или ансамблей. Здесь же играют аккордеон, скрипка и три гитары. Поют хором, и по одному, и по трое. Музыка и песни завораживают. Водку тут не любят, ее продают черногорским бухарикам, а во дворе стоит гора ящиков с пивом. Подходи и пей сколько хочешь. Волк, видимо, рассказал, как мы с ним встретились, и поэтому я теперь сижу рядом с бароном за отдельно накрытым столом. На столе белая скатерть и все что угодно из еды. Такого я даже в хороших ресторанах не видел. А в магазинах у нас только банки с морской капустой да пшено...

Барон одет как в кино. В каком-то национальном костюме с массивными золотыми украшениями. Мне нравится его золотая цепь, которая не просто большая, а огромная. Столько золота сразу на одном человеке мне видеть еще не приходилось.

- Нравится? - улыбаясь, интересуется барон.

Я быстро отмахиваюсь рукой:

- Нет. Просто удивительно, какая она жирная. - Барон вроде бы облегченно смеется вместе со мной. Волк меня предупредил, что, если я скажу, будто мне что-то понравилось, барон будет обязан это тут же мне подарить. Даже если я скажу, что мне нравится его дом. Барон объявил всем, что считает русского парня своим кровным братом, так как я не дал пролиться крови его близкого родственника. А это здесь значит очень много. У меня теперь есть куча привилегий среди цыган. Странно как-то: вроде живем в одной стране, а о цыганах, по сути, ни хрена не знаем...

Под утро все расходятся. Барон выделил мне комнату в своем доме. Но Волк меня отмазал, сказав, что я смогу остановиться у него и нам есть о чем поговорить. Волку уступили.

На следующий день мы катались на лошадях, и один из старых цыган, когда мы отдыхали у костра в степи, рассказывал, как раньше работали конокрады. Барон тоже был с нами и с уважением слушал старика. За два часа я столько узнал о лошадях, что половину тут же забыл, не успев переварить услышанное. Но стойкое ощущение чего-то исключительного осталось навсегда.

Вечером мы снова собираемся во дворе Барона, и снова костры, и снова гуляют над степью и над поселком цыганские сочные песни.

- Чем думаешь заняться? - неожиданно интересуется у меня Барон, хитро улыбаясь в пышные усы.

Пожимаю плечами:

- Даже не знаю, но чем-нибудь займусь, это точно...

- Я, конечно, не вправе тебе советовать, - говорит он, - но если захочешь чем-то заняться - скажи, я поддержу. Нужны будут деньги - будут деньги. Нужно что-то еще - все будет! Здесь тебя все приняли, - он обводит рукой двор, забитый цыганами,- Даже старый Гать сказал, что ты наш.

- Спасибо, - искренне благодарю его. - Не говори спасибо, а лучше выпей чашу за всех нас! - Барон наливает вина в наши бокалы. - Я буду сейчас говорить для всех ромалэ на их языке. Ты не обижайся, брат, на меня за это, - говорит мне Барон.

Я киваю. На что тут обижаться? Лучше, чем здесь, меня не принимали нигде. Барон говорит долго, но цыгане замерли и слушают его, забыв обо всем на свете. Во дворе повисла тишина, только слышно, как потрескивают угольки в кострах да где-то лают собаки. Барон закончил и посмотрел на меня:

- Скажи и ты.

Вот этого я не ожидал. Взоры десятков пар глаз устремились теперь в мою сторону. Даже детишки затихли в ожидании.

- Я не умею говорить, - начинаю я, чтобы хоть как-то начать, - но я все-таки скажу. Таких прекрасных людей я не встречал за свою жизнь. Я пью за всех вас, дай Бог вам здоровья и радости! За вас, мои братья и сестры! - и я осушил огромный бокал до дна.

Дальше не описать. Такой гул одобрительных возгласов и приветствий меня просто поразил. Я даже плюхнулся обратно на стул.

Старый Гать, сидящий рядом, похлопал меня по спине и плечу.

- Ты хорошо сказал, сынок, - произнес он. - Народ тебя благодарит.

Наутро просыпаюсь поздно. Сквозь сон я слышал, что в дом приходили какие-то две женщины и чем-то занимались на кухне. Когда выхожу из комнаты в коридор, чтобы умыться, то вижу накрытый в кухне стол. К умывальнику подтягивается и заспанный Волк. Поливаем друг другу на спину, растираемся.

Одевшись, садимся завтракать.

- Слушай, Волк, - говорю приятелю, разливая горячий чай по чашкам. Мне уже даже неудобно, честное слово, меня тут у вас принимают словно президента.

Волк смеется:

- Президента так принимать не стали бы, не тот он человек.

- Мне нужно будет у ехать, - гну я свое. - Ну не могу я так, понимаешь? Не привык.

- Да о чем ты, брат?! - удивляется приятель. - Ты можешь здесь просто жить! Тебе ведь все равно некуда идти! Будь гостем, стань своим! Тебя приняли, а это самое главное!

- Спасибо, но мне непривычно быть гостем всю жизнь, - улыбаюсь я. Нужно заниматься своим делом, а не пользоваться чужим. Волк на время задумывается.

- Знаешь, - говорит он, - я ведь тоже ничем не занят. Даже водкой не торгую. Мать с отцом стараются, братья, а я так... Если у тебя есть какое дело на примете, возьми меня. Воровать умею, но лень. Что хочешь умею, да как-то все не собраться было. А?

Я рассказывал Волку, что сидел, что собираюсь приподняться в этом мире, да вот только пока ничего стоящего не подворачивается. Надо искать.

- А тебя-то отсюда отпустят? - задаю вроде нелепый вопрос вполне взрослому человеку, но Волк относится к нему очень серьезно.

- Надо сказать Барону и братьям. Я думаю, отпустят...

Днем заходим к Барону. Он уже присылал за нами своего пацаненка. Вернее, их припылила целая толпа. Детей у цыган много. Мы обговаривали с Волком возможные варианты нашей с ним совместной деятельности. Особо интересных схем пока не придумали. Да и что тут выдумывать. Сейчас время такое, что долбить можно только спекулянтов в других городах. Ну а дальше - что получится... Барон выслушал Волка и .кивнул мне.

- На что готов, Антоныч? - интересуется он.

- Что случится, - усмехаюсь я. Барон улыбается, пьет с нами чай.

- Тебе скажу, - говорит он, - у нас разные есть заказы. Это раньше цыгане коней воровали, сбивали свои табуны, и тоже неплохо жили. Теперь другие интересы.

Кажется, я начинаю его понимать. Барон тем временем продолжает:

- Покупают у нас "Волги" и прочие новые машины. Шерсть покупают баранью вместе с грузовиками. Платят валютой. За золото и драгоценности дают доллары, и даже за наши деньги, если их сразу много.