Евгений Кукаркин - Я - кукла Страница 10

- А как тебе удалось пробить этот вечер?

- Там наверху, я говорю про лагерную верхушку и их домочадцев, страсти вокруг тебя не утихают. Особенно стараются две шлюхи: жена капитана и его великовозрастная дочь. Они ходят на твои выступления, как на праздник и обе по уши влюблены в тебя. Дочь прямо истекает слюной, так хочет с тобой трахнуться. Во- первых, капитан догадывается об этом и, чтоб насолить им, пошел уговаривать полковника дать разрешение на нашу встречу.

- А во- вторых?

- А во- вторых, я сама переговорила с полковником. Он же баб любит. Я потерлась немного, он и поплыл и ни в чем мне отказать не мог. Тут пришел капитан и подтвердил мою просьбу. Полковник согласился- и я здесь.

- Как ты думаешь нас сейчас видят? Видят, что мы голые и что мы здесь делаем?

- Конечно. Уверена, что эти шлюхи и другая погань лагеря, сейчас сидит перед экранами в пультовой, а шлюхи дрочат письки, глядя на нас.

- И тебе не стыдно, что они нас голых видят?

- Это, наверно, стыдно тебе. Мне на них наплевать. Баб голых, где угодно сейчас можно увидеть и по телеку, и на яву, и в книгах. И я ни чем от них не отличаюсь. Вот тятьки, - и она руками подняла одну грудь, - вот попка, вот писька. - и она похлопала между ног - Бабий стандарт.

Герда потянулась и продолжила: "Да и у тебя машинка ничего, впечатляет. В пультовой сейчас все бабы мне завидуют. Поэтому, давай назло им вгони-ка свою машинку в меня еще раз, пусть там все эти суки онанизмом изойдутся." она вдруг повалилась на меня и поцеловала.

Утром меня разбудил капитан. Герда одевалась в стороне. Потом подошла ко мне, поцеловала и скрылась за дверью.

- Одевайся. - приказал капитан.

Он сел на табуретку и вытащил сигарету.

- Ну как ночь прошла? Хорошо? - затянулся он. - Если бы ты был на гражданке, далеко бы пошел. По крайне мере, весь женский персонал от тебя бы стонал.

- Я уже был на гражданке, капитан.

- Ну, значит, плохо был. Пошли.

Через четыре дня ко мне в камеру опять пришел капитан.

- Пошли на ринг. - сказал он, потом добавил - Да смотри у меня, никого не сломай, сейчас будет тренировка спецназовцев. Бой, как всегда, в полную силу с арсеналом всех приемов, но не до крови.

- Мне нельзя, а им можно?

- Им можно. Если ты такой кретин, что позволишь, чтоб тебе пустили кровавую соплю.

Зрителей за решеткой было так же много. Две женщины у решетки, как всегда, открыв рот смотрели, как я скидываю куртку. Зеленые глаза одной сверкали и сверлили меня. Бой был "чистым". В этот раз мне достались, по очереди, пять спецназовцев, которых я быстро и красиво уложил на ковер. Женщины первого ряда вскрикивали от восторга, когда я чистыми приемами валил своих противников на пол.

А на следующий день вечером капитан опять повел меня на третий этаж. Он не уходил, пока я вымылся в ванной и сел на кровать.

- Возьми свою одежду - сказал он - и закрой телекамеры.

Я повиновался. Капитан вышел за дверь и ввел женщину с очень крутыми бедрами. По лицу ей можно было дать лет 35. Усталое, поношенное, но еще красивое лицо. Фигура полновата, из под юбки выглядывали толстоватые ноги. Капитан обратился к женщине: "Ну, Фани, как договорились" - После этого вышел и запер двери с той стороны. Женщина постояла, разглядывая меня.

- Здравствуй. - и протянула мне руку.

- Здравствуйте. - ответил я.

- Меня звать Фаина, я здесь в части работаю. Я хотела встретится с вами. - и она затеребила правой рукой пальцы левой.

Я улыбнулся ей.

- Садитесь Фаина. Мне тоже хочется хоть с кем-нибудь поговорить. Знаете, в камере так скучно одному.

- Это ужасно, я знаю. Когда я остаюсь дома одна , то хоть на стенку лезь, до того одной тоскливо.

- А часто вы так остаетесь. Разве у вас нет детей?

- Дети есть, да они у бабки. А мужа вот нет, убили его. Говорят, погиб на посту.

- Садитесь, чего вы стоите. Угостить я вас ни чем не могу, но ваше присутствие для меня приятно.

- Правда? - она улыбнулась во все лицо и подсела к столу.

- Вы знаете, я ни одного вашего выступления не пропустила. Я за вас так переживала, так переживала, а когда вы голову косоглазого в решетку вогнали, то всю ночь проплакала, думала вас убьют. Но слава богу, все обошлось.

Я встал, подошел к ней. Она тоже поднялась и мы оказались друг против друга. Я положил руки ей на плечи и нежно поцеловал в губы.

- Господи, как хорошо. - прошептала она.

В эту ночь она отдалась мне до мельчайшей клеточки кожи. Фаина была веселой, жизнерадостной женщиной. Она призналась мне, что для того, чтобы попасть сюда, она подкупила капитана, что она видела в пультовой все сцены мои с Гердой, но это не оттолкнуло ее от меня, а наоборот- я ей так нравлюсь, что она готова ради этих встреч на все. Она рассказала мне о нравах среди верхушки лагеря и особенно несла жену капитана и его дочь. Из ее рассказа я узнал, что лагерем заправляет жена капитана. Она сводит пары бойцов, вмешивается во все дела лагеря , включая вопросы ликвидации кукол, а так же то, что она сексуально больна и трахнулась со всеми мужиками лагеря, включая кухонных рабочих. По словам Фаины, она меня отметила давно, а после моей встречи с Гердой, изорвала все простыни дома, так ей хотелось быть на ее месте. Дочь от мамаши не далеко ушла и доводит отца, добиваясь встречи со мной, правда, под видом частных бесед с интересным человеком.

Но еще больше, я удивился капитану, который предоставил мне дважды встречу с Фаиной. В последний раз произошло событие, сыгравшее большую роль в моей судьбе. Я уже говорил о том, что капитан требовал, чтобы я закрывал глазки телекамер прежде, чем Фаина войдет. Так вот, только мы с Фаиной после бурной любви, стали отдыхать, как вдруг, она заметила, что моя куртка сползла с глазка телекамеры.

- Боже мой. - воскликнула она- Да они же нас видят. Они все видели.

Она бросилась натягивать на себя одеяло. Я вскочил и опять накинул куртку на телекамеру.

- Они, - всхлипывала Фаина под одеялом- теперь меня затравят, особенно, эта баба.

- Фаина, - начал успокаивать я ее- все будет в порядке. Я скажу капитану. Он все уладит.

- Ты ее не знаешь. Она всех здесь сожрет и капитана твоего.

Вдруг в дверях заскрежетал ключ и в комнату ворвалась та самая женщина с зелеными глазами, что сидела на каждом бое у решетки, в первом ряду.

- Ах ты, сука. - рванулась она к одеялу- Иди сюда, паршивка. - и она выволокла Фаину за волосы- Марш отсюда, потаскуха поганая.

Она схватила ее одежду и, подтащив Фаину к дверям, выкинула ее за дверь вместе с одеждой.

- А ты, кобель, - с яростью повернулась она ко мне - хочешь, чтоб я тебя быстро сгноила здесь.

Я стоял перед ней голый, но какой- то звоночек переливался в голове: "дверь на ключ не закрыта, дверь на ключ не закрыта, дверь на..." Я подумал, сейчас или некогда: появился шанс удрать, может повезет. Я схватил объятую яростью женщину своими руками, рванул на ней платье и швырнул на кровать. Она пискнула, ее руки схватились за края рваной одежды. Но я дал ей пощечину. Она откинулась на подушку, и я дорвал то, что было на ней. Два часа я делал с ней все, что хотел. Она вскрикивала, стонала и потом затихла, вцепившись руками в матрац. Когда я отвалился рядом, она открыла глаза и захрипела: "Что ты со мной сделал гаденыш. Правда, так хорошо мне еще не было. Как я устала." и опять закрыла глаза.

Полчаса мы лежали неподвижно. Женщина сопела носом, и я чувствовал, что она спит, как убитая. Я тихо слез с кровати. Собрал остатки ее одежды и аккуратно поменял ее на свою, которая висела на окулярах телекамер. Тихо одевшись, я прошел в ванну и, схватив пальцами кольцо, висящее у меня в ухе, рванул... Хлынула кровь. Кольцо я бросил в унитаз, потом промыл ухо, вернулся в комнату и, взяв женский чулок, привязал ухо к голове. Дверь действительно не была заперта, и я вышел в коридор. Ключ был в замочной скважине, и я постарался тихо сделать два оборота. Казарма имела Т- образную форму. Я находился в аппендиксе коридора. Было где- то около трех часов ночи. Коридоры были темные, и я прошел, почти не прячась, до центрального и свернул, не задумываясь, направо. Как я и предполагал, в конце коридора была лестница. Вот второй этаж. По запаху сразу определил, что это столовая. Спустился до первого этажа. Тихо открываю тяжелую дверь и оказываюсь во дворе. Напротив, метров двести, светилось КПП с воротами. Слева и справа от КПП, через каждые двести метров, светятся вышки. Я стоял на высоком, бетонном выступе, перед казармой, где первый этаж занимали склады. Вдоль выступа стояли грузовые машины. Я долго выбирал машину, на которой, как я надеялся, можно отсюда удрать, и, наконец, подкрался к хлебному фургону. Двери фургона были закрыты, но дверь кабины открылись без шума.

Я влез в кабину и открыл "бардачок". И здесь подстерегла меня удача. Я нащупал самодельный, сделанный из нержавеющей трубки, ключ к дверцам фургона. Я вылез из кабины и, открыл правую боковую дверцу фургона. Потом опять возвратился в кабину и положил ключ на место, в "бардачок". Осторожно вытащив восемь деревянных лотков из фургона, я запихиваю их под щель бетонного выступа. Залезаю в черный квадрат пустоты фургона и прижимаю обе дверцы до щелчка. Было жутко темно и невидимые железные стойки и ящики неудобно врезались в мое тело. Я задремал, а проснулся от звуков голосов.