Анна Данилова - Ледяное ложе для брачной ночи Страница 10

«Господи, ну о чем я думаю?! Вот сейчас открою дверь и увижу все собственными глазами».

В ванной комнате Миры не было. Шампанское стояло нетронутым, не считая отсутствия одной бутылки. Не было Миры ни в кухне, ни в гостиной. Дверцы шкафов были распахнуты. Вероятно, она искала, во что переодеться, чтобы не возвращаться к себе домой в свадебном платье, не позориться перед таксистом и теми, кто может ее увидеть возле ее дома и в подъезде.

Он ворвался в спальню и остановился в дверях, спрашивая себя – не сошел ли он с ума? На его кровати лежал мужчина. Незнакомый мужчина.

– Э-эй, ты кто? – Дмитрий почувствовал на макушке неприятное шевеление. Словно ему запустили в шевелюру горсть активных голодных вшей.

Мужчина не ответил. Он продолжал лежать лицом к окну.

Караваев подошел к нему и всмотрелся в лицо. Довольно-таки молодой еще мужчина, брюнет, с орлиным носом. Как он оказался здесь? Все еще не хотелось верить, что он мертв. Но и признаков жизни он тоже не подавал.

Мертвый мужчина у него в квартире… В квартире, где он желал бы видеть свою невольно брошенную невесту… жену. Что здесь произошло, пока его не было? Неужели, пока Мира была здесь одна, в дверь позвонили, она бросилась открывать и на пороге увидела этого мужика? Кто он такой? А вдруг это ее бывший муж? Она же рассказывала ему, что была замужем, что они расстались с мужем. Муж, возможно, выследил их, когда они возвращались из ресторана, и решил заявить свои права на Миру. Может, он ее любит? Любил. Караваев достал платок и промокнул выступивший на лбу пот. Он словно смотрел фильм – кошмарный фильм ужасов. Закрыл глаза и представил себе: этот бывший муж, воспользовавшись тем, что его, Караваева, нет дома, решил доказать свои права на Миру, разделся и бросился на нее, раздетую, пока она лежала в постели, поджидая мужа. То есть его, Караваева. И она, эта хрупкая женщина, убила его. Каким-то неимоверным образом. Каким? Крови на подушке не было, значит, не застрелила.

Караваев подошел и осторожно приподнял одеяло. Мужчина был голым!!!

Дальше рассуждать на тему, каким образом в его квартире оказался голый, да еще к тому же и мертвый мужчина, у него не было сил. Он понимал, что ответ знает только Мира.

Он собрал небольшую сумку, куда сложил все необходимые документы (паспорт, водительское удостоверение), деньги, портмоне, пакетик с мятными леденцами, ключи, запер тщательно дверь, спустился вниз, сел в свою машину и поехал к Мире.

9

В полночь по проспекту Кирова прогуливались два милиционера. Рядом с рестораном «Европа» группа людей что-то оживленно обсуждала, кружась вокруг тумбы с афишами.

Было тепло, из окон второго этажа, где находился банкетный зал ресторана, доносились веселая музыка, пьяные крики. В воздухе пахло горячей едой и ароматом высаженных на клумбах цветов. Сверкали витрины дорогих магазинов, шли, обнявшись, парочки, над городом сверкали крупные июньские звезды.

– Человек умер, – сказал кто-то из толпы, собравшейся перед рестораном. Милиционеры переглянулись.

– Это чья территория? – спросил тот, что постарше, армянского типа молодой парень с крупным носом, обросшим прыщами. – Твоя или моя?

– Да вроде твоя, – ответил младший, совсем еще паренек, жиденький, светленький, конопатый, с лицом, напоминающим масленичный блин. – Мы уже пересекли границу наших районов.

– Меня дома жена ждет, два дня назад из Анапы вернулась, очень ждет, понимаешь?

– Понимаю, но район твой.

Так, перебрасываясь важными только для них обоих фразами, они подошли к распростертому на асфальте телу. Это был мужчина, лежавший лицом вниз, голова его была обернута полиэтиленом.

– И давно он здесь лежит? – спросил старший у одного из хорошо одетых людей, с любопытством глазеющих на мертвеца.

– Его пьяный дворник притащил, думал, что он тоже пьяный. Вот только непонятно, говорит, кто надел на него пакет. Говорит еще, что нашел его во дворе ресторана, возле мусорных баков.

– А где этот дворник-то? – спросил младший милиционер. – Куда подевался?

– Ушел. Долго матерился, а потом ушел. Сказал, что не дело это – молодых мужчин сваливать возле мусорных баков, словно они – мебель.

Вскоре выяснилось, что труп обступили посетители ресторана, вышедшие подышать воздухом, да так и оставшиеся на улице, завороженные зрелищем.

– Надо бы перевернуть его, слышь, генерал, – сказал кто-то из толпы. – Я где-то видел эту джинсовую куртку и эти желтые ботинки. Мне кажется, это художник, Илья, он каждый день сидит здесь, неподалеку от ресторана, на стуле, и рисует портреты прохожих. Но прежде чем опознать, я хотел бы увидеть лицо этого человека.

– Надо бы группу вызвать, – сказал младший старшему. – Это же твой район.

– Если я вызову группу, то вернусь домой только под утро, ты понимаешь или нет? У тебя жена есть?

Они говорили почти шепотом, отойдя на несколько шагов от трупа.

– Нет у меня жены. Но это твой район, Аркадий.

– Сашок, давай поговорим с тобой, как мужчина с мужчиной…

Они переговаривались до тех пор, пока к ресторану не подошла девушка в форме. Увидев препирающихся милиционеров и отлично понимая, что происходит, она достала телефон и набрала два номера, после чего опустилась перед трупом на колени и покачала головой.

– Вот черт! И как раз в мое дежурство. Эй, Аркадий, Саша! Вы спросили, каким образом здесь оказался труп?

Аркадий, услышав голос своей напарницы, резко повернулся. Теперь он точно появится дома не раньше утра!

– Да, это точно Карлуша, художник.

– А я смотрю, ботинки знакомые. Он же был таким большим оригиналом, только у него могли быть такие ботинки, да и куртку я его узнал. И что с ним такое? Удушили? Почему на голове пакет?

– А вдруг он жив? Я тоже сначала подумал, что это Илья Карлов, художник, но он вроде бы такой интеллигентный человек, никогда ни с кем не конфликтовал, свое место на проспекте он заработал, да его весь город знает!

– А эти менты? Вы видели, как они спорили, на чьей территории находится труп? Никто не хочет работать. Не будь свидетелей, они бы до утра перетаскивали тело из одного района в другой.

– А вдруг он жив?

– Да успокойся ты, мертвый он. Видишь, как лежит, так живые не лежат, нога вывернута, словно сломана. Он закоченел уже. Надо же, погиб на рабочем месте…

– Ничего подобного! Его дворник или сторож сюда приволок. Пьяный ужасно. Тащил и приговаривал, что мужчин и так мало, а тут кто-то взял и выбросил мужика на помойку.

– А эта, в форме, сразу определила, на чьей территории труп. Видишь, засуетилась, позвонила кому надо.

– Ну что, мужики, пойдем выпьем, что ли, за упокой души Ильи Карлова? Я был знаком с ним лично. Он неплохой портрет мой нарисовал, правда, я там получился неестественно красивым. Ни одной морщинки нет! Хороший мужик был…

– Интересно, кто его убил?

Марк вышел из ванной, на ходу приглаживая мокрые волнистые волосы.

– Чаю – и спать, – сказала Рита, протягивая ему щетку. – Марк, какие же у тебя красивые волосы… Любая женщина бы позавидовала.

– Да я и сам вроде бы ничего.

На столе промурлыкал телефон.

– Хотел пораньше спать лечь, – пробормотал Марк. – Садовников слушает. Лев, ты? Знаешь, который час? И что? Что случилось?

Рита смотрела, как меняется выражение лица Марка. Она уже поняла, что произошло что-то серьезное, раз Марка потревожили в столь поздний час.

– Хорошо, Лева, я еду. Да знаю я, знаю, конечно, как проехать к «Европе»: по улице Яблочкова. Въеду как раз во двор. Где, говоришь, его нашли? Возле мусорных баков? И как же он оказался на проспекте? Дворник? Вот идиоты! Фильмов, что ли, не смотрят, книг не читают, не понимают, что тело нельзя трогать до приезда милиции!

Рита поставила на стол чайник, села за стол, скрестив руки.

– Расстроилась? – Марк потрепал ее по плечу.

– Да нет. Просто не хочется одной ложиться. Я и так целыми днями одна.

– Я понимаю. Но что делать?

– Надо ехать. Что там? Убийство? Рядом с «Европой»?

– А ты откуда знаешь? Хотя… Я же сам сказал про «Европу». Да. Лева сказал, что там труп нашли. Мужчина. Предположительно художник Илья Карлов.

– Карлуша? – Рита даже привстала. – Господи! Да что же это такое? Всех моих знакомых постепенно убивают! Я отлично его знала. Совершенно безобидный человек.

– А на голове трупа угадай, что?

– Неужели полиэтиленовый пакет? Марк?!

– Да, Рита. И это-то расстроило меня больше всего. Пакет – это уже почерк. Это уже серия. Сначала Прусаков, потом Пьянков, теперь, как ты говоришь, Карлуша. Может, конечно, и не он, но посетители ресторана узнали его по желтым ботинкам.

– Он, – покачала головой Рита. – Он ужасно гордился своими желтыми ботинками, всем рассказывал, что купил их в Нью-Йорке.

– Он был женат?

– Нет, что ты.

– Почему? Он «голубой»?

– Ты не так понял. С ориентацией у него было все в порядке. Просто он был таким… странным. Словом, не всякая женщина согласилась бы жить с ним. Он был чрезвычайно общительным, чрезвычайно разговорчивым, чрезвычайно талантливым.