Никита Филатов - Огненный лис Страница 10

С детства Паша был робок и деликатен. Отчаянные, звучные мальчишеские поступки, вроде вытаптывания цветов на клумбах или спускания соседской кошки по водосточной трубе, всегда давались ему с неимоверным трудом.

Разумеется, это не способствовало его авторитету в глазах сверстников. Поэтому, Павел прямо из кожи вон лез, чтобы изжить в себе издержки хорошего семейного воспитания и заработать репутацию дворового хулигана - но дальше того, чтобы исподтишка наступить случайному прохожему на пятку и не извиниться, дело так и не продвинулось...

Таким образом, во взрослую жизнь Паша Ройтман всупил с аттестатом о среднем образовании, незаконченной музыкальной школой по классу трубы и твердой уверенностью, что все законы писаны для дураков и трусов.

Это его убеждение полностью разделяли и двое ближайших друзей, одним из которых считался двоюродный брат Виктор, а другим - некто Ян Карлович по прозвищу Папа Карла, сосед по дачному участку.

Этот самый Карла был всего на несколько лет старше Ройтмана, но к началу восьмидесятых уже заработал в определенных кругах репутацию восходящей звезды экономического криминала.

Рогов же наоборот - поражал неустанно воображение Павла дерзостью планов и рассказами о мнимых победах на любовном фронте.

- Деньги - это не проблема! - Отмахивался Виктор от досужих вопросов. - Хочешь, грабанем сберкассу?

Ройтман кивал: он готов был на все, лишь бы вместе. Но в последний момент запланированный налет всегда почему-то срывался, и до следующей роговской затеи приятелям предстояло довольствоваться тихими, почти безобидными жульничествами по сценариям Папы Карло.

С Карлой было спокойнее и сытнее, с Виктором же - опасно, но интересно...

Впрочем, с самого начала не обходилось и без неприятностей. Ройтман и теперь, как кошмарный сон вспоминал забаву школьных лет - продажу единых проездных билетов, которые Ян Карлович рисовал о ночам шариковой ручкой. Труд был титанический, но под утро старший товарищ, с гордостью в подслеповатых от бессонной ночи глазах заявлял, что легких денег в природе не существует совсем.

Сама же реализация "липы" выпадала, разумеется, на долю Павлика. Шныряя в людском потоке, каждый раз на новой станции метро, он предлагал дешевые "проездные" ротозеям и жадинам - пока, в конце концов, не нарвался на уже разок осчастливленного им дядечку. Тогда удалось отделаться легким испугом, парочкой подзатыльников и изжогой от сьеденных "для науки" билетов.

От следующей затеи пострадал Виктор.

Карла удумал организовать сбор народных денег на памятник Владимиру Высоцкому. Приятели расположились прямо на ступеньках у входа в гостиницу "Пулковская", включили магнитофон с записями покойного... Дело пошло, но через пару дней весь этот цирк надоел кому-то из администрации и "благотворительный фонд" выпроводили вон. А Рогову, как самому активному, при этом ещё здорово подбили глаз и намяли бока.

А потом была великолепная авантюра со сдачей внаем совершенно чужой пустующей квартиры в новостройках... Куш оказался неплох, но вырученные деньги, как все хорошее в этой жизни, закончились очень скоро.

... Помнится, Рогов тогда позвонил Павлу домой:

- Пункт приема стеклотары, - ответил Ройтман нахальным басом.

- Алле, Паша?

- Нет-нет, какой Паша? Это не он... А чего нужно-то?

- Слышь, перестань дурачиться! Это я, Виктор.

- А, Витек... Здорово! Не признал, богатым будешь. Ты где?

- Здесь, неподалеку. Сейчас зайду, дело есть.

На улицы медленно наползало серое ленинградское утро. Ничего особенного, так - утро, и все.

Рогов бросил трубку на рычаг таксофона и зашагал к метро. Привычно проехав Московско-Петроградской линией, он поднялся наверх и вскоре был уже во дворе у Павла.

Надо отметить, что незадолго перед этим любящие родители подарили Павлику подержанную чехословацкую "Яву" - на радость сыну и на беду окрестным пенсионерам. Гаража, естественно, у Ройтманов не было, поэтому держать мотоцикл приходилось прямо в полутемном коридоре коммуналки. Впрочем, жалея соседей по квартире, на дому Павел производил только мелкий ремонт своего "стального коня", а серьезные технические проблемы решал во дворе-колодце.

Сегодня он занимался зажиганием. Что-то, видимо, не получалось, и Павел с яростной матерщиной то глушил двигатель, то снова запускал его на полную мощность.

Рогов подошел к мотоциклу и дождавшись относительной тишины положил руку на кожаное сиденье:

- Шикарная у вас тут акустика... Как народ - не жалуется?

- Да пошли бы они... Прибегали уже, собираются в ЖЭК заявление писать. И в милицию!

- А ты что?

- А ничего! - Павел разогнулся, вытирая о тряпку испачканные смазкой руки. - Я всех выслушал, пообещал, что больше не буду.

- А если опять прибегут?

Виктор увидел, как его двоюродный брат залезает в седло.

- Если прибегут... - Ройтман азартно дернул за рычаг - и его собеседник еле успел зажать руками уши. Когда рев затих, последовало продолжение:

- Если прибегут, я их опять выслушаю. И опять пообещаю, что больше не буду. Понял? Главное - пар спустить, мне ведь с мотоциклом все равно никуда не деться.

- Да уж! Ты как насчет переговорить?

- Ну, давай. Выкладывай! - Предложил Ройтман. - Что там у тебя созрело, насчет сладкой жизни?

И Виктор выложил:

- Вот. Смотри...

На сидении "Явы" появился кустарного производства малокалиберный пистолет, приспособленный под патрон кругового воспламенения и внешне похожий на ТТ.

- Ты чего? Совсем обалдел? - Зашипел Павел на брата, моментально прикрыв оружие грязной тряпкой.

- А, он все равно не стреляет, - отмахнулся Рогов. - Боек сбит...

Ройтман молча и вопросительно смотрел на Виктора.

- Знаете ли вы, молодой человек, что в нашем славном портовом городе-герое существует один чудесный магазин с поэтичным, я бы даже сказал - горьковским названием "Альбатрос"?

- Почему это - с горьковским?

- Ну, - смутился Виктор, - хрен его знает... Это так, к слову. Буревестник, альбатрос - какая разница? Дело в другом.

- В чем же?

- Видите ли, кузен...

По сути, предложение Виктора сводилось к тому, чтобы припугнуть и ограбить кого-либо из "насосаных" сверх меры спекулянтов-фарцовщиков которых, по наблюдениям Рогова, было всегда полно именно у "Альбатроса".

В те времена магазин торговал фирменным дефицитом на пресловутые морские "боны" и, естественно, на асфальтовом пятачке перед его входом с утра до вечера копошились любители криминальных и нетрудовых доходов.

Нельзя сказать, что Павел встретил идею Рогова с энтузиазмом. Однако по мере того, как первоначальный замысел обрастал подробностями и конкретными "техническими" деталями, неуверенность его сменилась азартом и радостным возбуждением.

Тем более, что главная роль в намеченном вооруженном грабеже должна была достаться Виктору, а на долю его двоюродного брата-мотоциклиста выпадало только транспортное обеспечение операции.

Рассчет Рогова строился на том, что спекуляция - бизнес деликатный и сугубо индивидуальный. Предполагалось, что Павел привозит Виктора к магазину и по возможности не выпускает из поля зрения. Виктор же выберет фарцовщика побезобиднее, чтобы легко было справиться и под предлогом покупки товара удалится с ним в укромное местечко. Там, вместо примерки и рассчета, спекулянту предьявляется пистолет и предоставляется право выбора: кошелек или жизнь... После этого останется только забрать шмотки и и деньги, сесть на Пашкину "Яву" и побыстрее смотаться как можно дальше.

- Усек?

- Да, в общем-то... - Ройтману было все ещё страшновато, но ему в голову не могло прийти, что и самого Виктора от его собственной идеи вооруженного грабежа то и дело прошибает холодный пот.

- Ну, что? Подписываешься?

- Если прижмут - хана, - для очистки совести напомнил Павел. - Это ведь не билетики липовые в метро продавать!

Впрочем, видно было, что он уже согласился.

- Брось! Да кто прижмет-то?

- Менты.

- Да местная фарца их всегда за квартал чует! Разбегаются сразу же... А если все на месте - значит, тихо.

- Логично, - кивнул Паша. - Я вот ещё что хотел спросить... Деньги-то у нас есть? Спекулянт - не дурак, он сначала убедиться захочет, что покупатель не пустой.

- Мне нравится ход ваших мыслей, коллега, - усмехнулся довольный Рогов. - Порядок!

Завхлопывая последнюю лазейку для отступления, расстегнул куртку:

- Глянь-ка... Впечатляет? - Из нагрудного кармана торчала толстая, перехваченная банковской бандеролью пачка "пятерок".

- Откуда? - Открыл рот Павел. Похоже, наличие у брата солидной суммы денег удивило его куда больше, чем незаконный "ствол".

- Фуфло, - отмахнулся Виктор. - "Кукла", сам понимаешь. Сверху и снизу, конечно, купюры настоящие, внутри бумага... А ленту я возле сберкассы подобрал.

Вот теперь в Пашкиных глазах авторитет брата вырос до небывалых высот. Этим, последним, штрихом Рогов лишил его остатков сомнения и страха перед предстоящим делом.