Фридрих Незнанский - Сибирский спрут Страница 10

Самый известный в городе ночной клуб – дискотека «Планета» – занимал второй этаж бывшего одноименного кинотеатра. От прежнего очага культуры осталось только неоновое название на фасаде. Попасть в «Планету» было мечтой каждого сибирского тинэйджера – вход стоил немало, а цены в местном баре и вовсе были запредельными.

Сегодня там выступала не кто-нибудь, а сама столичная знаменитость Земфира, которую, по слухам, пригласил сам губернатор Шварц, конечно, на севмашевские деньги. От желающих прорваться в клуб подростков дрожали каменные ступеньки бывшего кинотеатра. За двести метров от «Планеты» слышался восторженный визг и вопли фанатов.

У самого кинотеатра во всю мощь больших динамиков звучали песни Земфиры.

Андрей тащил за собой приемщика, распихивая и расталкивая локтями очумевших от перспективы скоро увидеть знаменитость девиц. У входа их на мгновение задержала охрана клуба, но Андрей шепнул пару слов на ухо старшему охраннику, и их моментально и безо всякого пропустили, правда покосившись на побитого и мокрого приемщика, дико вращающего испуганными глазами. Но возразить не посмели. Андрей был севмашевцем, а как и всякая другая доходная собственность, расположенная в левобережном районе Сибирска, «Планета» контролировалась севмашевской группировкой.

Андрей поднялся в зал. Там стоял вой, громче, чем на тонущем «Титанике». Молодежь прыгала вокруг сцены, махала разноцветными люминесцентными палочками – последний писк дискотечной моды, – которые заменили традиционные пожароопасные зажигалки. Метрдотель наметанным глазом сразу определил важную персону. Для человека из севмашевских немедленно был организован отдельный стол. Официант без приглашения принес бутылку сухого вина, сыр и маслины.

Сгружая все на стол перед Андреем, спросил:

– Еще чего-нибудь желаете?

– Может, слышал о говнюке по имени Костыль? – на всякий случай спросил Андрей. – Костя, Костыль…

Официант покачал головой.

– Костей каждого второго зовут, и почти все здесь – говнюки, – пошутил официант.

– Ладно, свободен, – махнул рукой Андрей и повернулся к приемщику: – А ты линзы протри, пока они у тебя целы, и ищи. Хорошо ищи. Имей в виду, тебе же лучше, если ты Костыля найдешь. Если не найдешь – придется тебе одному за всех париться.

– К-как – од-ному? – заикался приемщик. – За что?

Андрей грозно и многозначительно покачал головой:

– Ну сам посуди – должен же кто-то за паскудство ответить? А человека вы обидели круто… Ох круто… Не хотел бы я быть на вашем месте.

– А кого обидели? – спросил приемщик, когда к нему в очередной раз ненадолго вернулся дар речи.

– Хм… – улыбнулся Андрей, – только смотри, чтобы инфаркта не было. Самих Расторгуевых задели… Во как!

У приемщика от ужаса запрыгали руки и ноги. Он тяжело задышал, замотал головой и покраснел как рак. Андрей, действительно опасаясь за его психическое состояние, набрал в рот вина и прыснул приемщику в лицо.

– Ну-ну, очнись. Давай гляди Костыля этого.

Приемщик с готовностью завертелся на стуле, оглядываясь по сторонам и даже привставая из-за стола.

– А если его здесь нет? Если он сегодня не придет?

– Молись, чтобы пришел, – выплевывая косточку от маслины, спокойно посоветовал Андрей.

…Построенный в готическом стиле особняк из красного кирпича, окруженный высоким забором, за которым виднелись заснеженные макушки голубых елей, стоял в стороне от дороги, на краю коттеджного поселка, километрах в десяти от города.

Часа в два ночи во дворе залаяли крупные сторожевые ротвейлеры.

Хозяева особняка еще не ложились. Василий Расторгуев только что вышел из сауны и, весь мокрый, красный, распаренный и вспотевший, сидел, завернувшись в мохнатое полотенце на диване, и пил пиво из большой фарфоровой кружки. Услышав, что кто-то приехал, он взял со стола трубку радиотелефона, набрал номер охраны.

– Кто?.. Андрей Папутин? А… Пропусти, конечно.

Синий «джип-чероки» въехал во двор, лихо развернулся на широкой подъездной аллее и остановился перед домом. Андрей вышел из машины, открыл багажник и выволок на землю скованного наручниками по рукам и ногам человека, на голову которого был накинут черный мешок. Судя по тому, что связанный не проронил ни звука, рот его был надежно залеплен клейкой лентой. Придерживая человека за шиворот, Андрей втащил его по ступенькам на крыльцо, позвонил в дверь. Ему открыл телохранитель Василия.

– Уже? Так скоро? – удивился старший Расторгуев, с порога гостиной выглядывая в просторный холл.

– Я же не в милиции работаю, – самодовольно хмыкнул Андрей, втаскивая в дом двуногую добычу.

– Молодец, люблю оперативность, – покачал головой Василий, рассматривая кладбищенского вандала.

– Куда его?

– Даже не знаю. В доме неохота полы пачкать… Хотя в принципе пускай Кирилл сам командует. Это его пациент. Сними-ка с него мешок.

С головы Костыля сдернули мешок. Он завертел головой, переводя безумный от ужаса взгляд то на Андрея, то на Василия, то на его телохранителя. Рот его от уха до уха закрывала широкая лента скотча. Костыль что-то невразумительно мычал. Руки его были скованы наручниками под коленками, так что Костыль мог стоять только на четвереньках, как баран, которого собираются зарезать.

– Ну? – вопросительно кивнул старший Расторгуев, сверху вниз глядя на вора. – Ты что, читать не умеешь? В школе не учился? А? Отвечай.

Он пнул жертву в живот. Костыль замычал еще жалобнее. По его лицу покатились слезы.

– Ничего, сейчас тебя научат и читать, и писать, – пообещал Василий и, обернувшись к телохранителю, спросил о брате:

– Где он?

– Наверху, у себя.

– Спит?

– Нет пока.

– Сильно набрался?

Телохранитель дипломатично пожал плечами.

– Ясно, нажрался, как свинья. Один?

Телохранитель приподнял брови и сложил губы, как для поцелуя.

– Ну что мне с ним делать! – всплеснув руками, воскликнул Василий. – Вечно полный дом шлюх. Уже всех потаскух в городе перетрахал. Женить мне его снова, что ли? Сколько их там?

– Две, – проронил телохранитель.

– Ладно, – решил Василий. – Иди скажи ему, что пациент прибыл. Пускай спускается, а то потом не простит, если мы без него разберемся.

Костыль, уразумев наконец, какая незавидная участь его ожидает, обмяк и тихо заскулил, уткнувшись лбом в паркет.

– А ты молодец, – похлопывая Андрея по плечу, повторил Расторгуев. – Я тебя давно держу на примете. Сколько ты уже на нас работаешь?

– Три года, – переминаясь с ноги на ногу, ответил Андрей.

– Ну и как?

– Вроде все нормально.

– Нравится? – заранее зная ответ, поинтересовался Василий.

Андрей только улыбнулся: мол, что за вопрос?

– Может, какие проблемы? Помочь с чем-нибудь надо? У тебя родители кто?

– Папаша на пенсии, он начальником цеха на механосборочном работал, – смущаясь, сказал Андрей. – Мамаша медсестра.

– Понятно. Ты не смущайся, если что-то надо, говори прямо. Деньги, конечно?..

Андрей улыбнулся, опустил глаза.

– Не откажусь, если предложите, – пробормотал он.

– Ноу проблем, – обнимая Андрея за плечи и нежно ероша ему на затылке короткие волосы, произнес Василий. – Эх ты, пацан еще совсем. Женат?

– Нет, – покачал головой водитель.

– Это хорошо. Очень хорошо, – почему-то с большим энтузиазмом одобрил Василий.

Он кивком пригласил Андрея в гостиную. Пока водитель джипа оглядывался по сторонам, молча восхищаясь шикарной отделкой и обстановкой дома, старший Расторгуев открыл ключом один из ящиков резного итальянского бюро, достал тонкую стопку новых стодолларовых купюр, не считая протянул Андрею:

– Держи. Заработал.

Андрей, широко улыбаясь, мотнул головой: мол, спасибо, всегда готов…

– Я вам еще нужен?

– А ты что, уезжать собрался? – погрозил ему пальцем Василий. – Нет, нет, раздевайся. Сейчас сядем, поужинаем, поговорим, расслабимся. Проходи, проходи.

В это время в гостиную нетвердой походкой спустился босой, в расстегнутой рубашке Кирилл. Физиономия у него была опухшая, глаза – две узкие щели. Дико озираясь, Кирилл с минуту стоял молча, пошатываясь.

– Где он? – спросил наконец.

– В холле. Только я тебя прошу, – сделал Василий предупреждающий жест, – в доме – без мокрухи. Разбирайся с ним сам, делай что хочешь, но не в доме. Хочешь мочить – надевай штаны, тащи его в лес и мочи, но тут чтобы все было чисто. Понял?

– Понял, – злобно буркнул младший брат, толкая плечом Василия.

Он вышел в холл. Через секунду оттуда донесся звук катящегося вниз по лестнице куля с мукой и придушенный визг Костыля.

– В подвал иди развлекаться! – крикнул Василий. – Не порти людям аппетит.

Андрей никогда прежде не был в доме Расторгуевых. Точнее, он часто заходил по делу, но никогда не заходил дальше кабинета, расположенного рядом с холлом на первом этаже. Сейчас, сидя на велюровом диване в огромной гостиной, он не знал, как себя вести, куда деть ноги в грязных кроссовках.