Наталья Никольская - Умереть и не встать Страница 10

Я скинула в прихожей свои босоножки. Тут из спальни выглянула пожилая женщина с усталыми красными глазами.

– Это ко мне, мама, – мягко сказала Катя, и женщина, кивнув головой, тут же скрылась.

Мы прошли в Катину комнату. Очевидно, она занималась гимнастикой, потому что повсюду валялись атрибуты этого вида спорта: скакалки, ленты… У Вадима и сестры было общее увлечение спортом.

Я даже подивилась, почему у нас с Полиной не так, мы ведь близнецы? Однако же она помешана на спорте, а я вот почему-то этим совершенно не интересуюсь…

Задумавшись, я вдруг одернула себя. Нашла о чем думать! Черт, ну почему я всегда в серьезные моменты переключаюсь на всякую чепуху?!

– Садитесь, – кивнула мне Катя на кресло. Сама она устроилась на диване напротив меня. Влезла с ногами, положив подбородок на руки. – Вы что-то хотели узнать у меня о Вадиме?

– Катя, я знаю, что вы были очень дружны с братом. Наверняка знали его друзей, знакомых… Подумайте, кому могла быть выгодна его смерть? Это звучит неприятно, я понимаю…

– Да-да, конечно, – Катя сосредоточилась. – Вадим имел неуживчивый характер, я признаю это. Но, честно говоря, не думаю, что это сделал Никита. Он очень уравновешенный парень. Скорее Вадик мог в запале натворить глупостей, а на Никиту это совсем не похоже…

– А… – я немного замялась. – Простите, что вы можете сказать о его жене?

– О Наташе? – Катины брови взлетели вверх. – Она очень хорошая девушка. Просто они с Вадиком не подходили друг другу, вот и все. Поэтому у них не сложилось.

– Почему не подходили, Катя?

– Ну, Наташа – она тоже такая вспыльчивая, резкая. Не умеет прощать, любит лидерствовать. Она не стала бы закрывать глаза на Вадиковы сумасбродства.

– А что, было на что закрывать глаза? – насторожилась я.

– Как ни больно в этом признаться, но да… Вадик выпить любил, чего скрывать! Приходил часто поздно. Наташа не стала этого терпеть.

– А у Вадика не было… – осторожно подбирая слова, начала я, но катя тут же поняла, что я имею в виду.

– Любовницы? Нет-нет, что вы! Я бы точно знала – он почти ничего от меня не скрывал. Правда… Что-то его мучило, по-моему, какая-то любовь неразделенная…

– А вы уверены, что ничего не было? Ну, с этой девушкой?

– Абсолютно. Но что там конкретно было, я не знаю. Вадику почему-то нелегко было об этом говорить, он не любил на эту тему распространяться, а я не настаивала. Знала, что все равно расскажет, когда захочет. Понимала я только, что там какие-то очень большие сложности.

– Почему? Девушка замужем?

– Не знаю. Думаю, нет, не это. Но что-то… Неприятное очень.

– А вы не знаете, кто она?

– Понятия не имею.

– А с самой Наташей вы никогда не говорили об этом?

– Нет, никогда. Она, думаю, даже не подозревает об этом.

– Катя, но Вадик же был прописан у Наташи, насколько я знаю. Не могло ли это стать…

– Вы хотите сказать, что смерть Вадика выгодна Наташе? Неужели вы думаете, что она могла… Да нет, это бред, настоящий бред! Вадик и не претендовал на Наташину квартиру. Несмотря на все недостатки, он был все же человек порядочный. Господи, как страшно говорить «был» о родном брате… – Катя уставилась в стену, глаза ее медленно наполнялись слезами.

Я молчала, не в силах ничего сказать.

Но девушка быстро взяла себя в руки, потянулась к письменному столу, достала пачку сигарет, выбила одну из них и закурила, открыв форточку.

– В общем, я не могу сказать, кто конкретно мог желать смерти Вадику, – заключила она. – Понимаете, это очень серьезное обвинение… Я не могу. Да просто и предположений никаких нет. Никита? Не думаю. Наташа? Тем более. А еще… Даже предположить не могу! – Признаться, по ее глазам я видела, что она еще что-то знает, просто не говорит. Очевидно, это что-то крайне неприятное, потому что я видела, как забегали глаза девушки. Она упорно прятала их от меня.

Наверное, вспомнила какую-то сторону жизни брата, о которой не хочется говорить никому, особенно постороннему. И я не могу поймать ее на лжи: сейчас замкнется и вообще отвечать перестанет. А у меня нет никакого права допрашивать ее, и то, что она сейчас отвечает на мои вопросы – всего лишь любезность с ее стороны.

– Ну спасибо, Катя, – вздохнула я и встала. – Я пойду.

– Мне очень жаль, что ничем не смогла вам помочь, – с грустью проговорила девушка. – Но вы приходите к нам в любое время. Если что-то узнаете, сообщите, пожалуйста.

– Конечно, Катя. В этом не сомневайтесь, – заверила я ее и вышла из комнаты.

На улице я немного перевела дух. Господи, как на меня всегда действует тяжелая атмосфера в доме, где есть покойник!

Нужно было срочно принять меры, чтобы прийти в себя. Я прошла к ближайшему кафе и заказала бутылку легкого сухого вина. И пусть только попробует Полина сейчас сказать, что я пью! Ничего подобного!

Успокоившись, я отправилась домой. Дрюня и дети вели себя довольно прилично. Правда, они разбили чудесный горшок с цветком, не помню, правда, как он называется, но мне этот цветок очень нравился. Он так чудесно цвел! Правда, он уже давно не цвел, у меня все как-то времени не хватало его поливать, но все же…

Я расстроилась до такой степени, что даже не в состоянии была убрать остатки от разбившегося горшка. В душе я лелеяла надежду, что когда-нибудь, когда у меня наконец-то появится свободное время, я смогу склеить его и спасти цветок, а пока пускай так полежит.

Я аккуратно сгребла черепки в угол, земляную пыль растерла равномерным слоем – потом вымою полы – и прошла в кухню.

Дрюня доложил, что мне несколько раз звонил Жора Овсянников. Я тут же поспешила к телефону.

– Жора, привет, это Ольга, – сообщила я в трубку. – Ты что-то хотел?

– Вообще-то я искал Полину. Но у них в спорткомплексе, похоже, телефон сломан. Поэтому я сейчас передам тебе информацию, а ты уж ей сообщи, пожалуйста.

– Да, конечно, Жора, – я вся подобралась. – Я слушаю тебя внимательно.

– Представляешь, взяли сегодня двух наркоманов. Так вот, они сознались, что покупали наркоту у одного парня по имени Вадим. И по приметам он очень катит на Кадочникова. Показали им его фотографию. Оба признали в нем наркоторговца!

– Вот это да! – только и смогла вымолвить я. – Вот куда ниточка тянется! А мы тут ерундой какой-то занимаемся: жены, сестренки…

– Короче, это вам информация к размышлению. Насколько я понимаю, мы сейчас работаем почти параллельно. Вот и поглядим, кто первым придет к финишу. Ладно, пока!

– Пока… – ответила я коротким гудкам в телефонной трубке.

Потом набрала Полинин домашний номер. никто не ответил. Полина еще не пришла с работы. В спорткомплексе тоже никто трубку не брал: видимо, и в самом деле сломался телефон.

Дрюня Мурашов вертелся вокруг меня ужом, не зная, как завести разговор на интересующую его тему. Мне же в этот момент совершенно не хотелось разрабатывать планы соблазнения Хельги.

Я почти не слушала Дрюню, была очень рассеянна, потому что в голове моей крутилась полученная от Жоры информация. Не может быть, чтобы Катя, сестра Вадика, не знала об этом! Скорее всего, знала, потому так и омрачился и забегал ее взгляд, когда она задумалась о жизни брата. Так, теперь нужно срочно опять к ней ехать. Теперь мне есть с чем к ней ехать – сомнений нет в том, что Вадик торговал наркотой.

Я быстро проглотила кусок хлеба с маслом и поспешила к двери.

– Ты куда? – обиженно крикнул Дрюня Мурашов. – А как же я?

– Потом, Дрюня, все потом, – скороговоркой проговорила я. – Я помогу тебе, раз обещала, только подожди немножечко, ладно?

Ответа Дрюни я уже не услышала, сбегая по лестнице вниз.

Снова впрыгнула в троллейбус, который домчал меня до знакомой уже пятиэтажки, где проживали Кадочниковы.

На звонок вновь открыла Катя.

На этот раз она недоуменно на меня уставилась. Я молчала и смотрела ей прямо в глаза. Девушка не выдержала, посторонилась как-то безвольно и тихо проговорила:

– Проходите…

Мы снова сидели в Катиной комнате и молчали. Странно, я летела сюда взволнованная, одержимая новой версией, желала поскорее вытрясти из Кати все, что ей известно, а теперь вот не могу и слова вымолвить. Мне почему-то было жалко терзать эту девушку своими вопросами, явно неприятными для нее.

– Катя… – наконец решилась я начать разговор. – Мне известно о том, что Вадик торговал наркотиками. Думаю, что и вам тоже об этом известно.

Девушка вздрогнула и медленно подняла на меня глаза.

– Откуда вы знаете?

– Ну, я все-таки связана с милицией, – пояснила я, не вдаваясь в подробности, как именно связана. – И, знаете что, Катя: уже нет смысла этого скрывать. Милиции так и так стало известно об этой деятельности Вадима. Я тут ни при чем, они сами узнали. И теперь мне бы хотелось услышать от вас все, что вам известно. Понимаю, как это неприятно.