Галина Романова - Стервами не рождаются! Страница 10

Она запахнула поплотнее тонкий жакет, в который непонятно для чего вырядилась, и сделала вид, что дремлет. Дядя Витя был еще тот жук. Враз смекнув, что разговаривать с ним не желают, он сосредоточил все свое внимание на дороге и до самых ворот тюрьмы не проронил больше ни слова.

Они, конечно же, опоздали. Денис ходил взад — вперед по небольшой бетонированной площадке перед тюремными воротами, то и дело бросая взгляд на часы.

— Попозднее не могли приехать? — начал он раздраженно. — Мне тут лишняя минута, как год…

— Машина поломалась, сынок, — миролюбиво пробормотал дядя Витя, любовно оглядывая осунувшееся лицо племянника. — Да вон, спасибо, Алевтина твоя починила.

— Она не моя, — недовольно буркнул Денис и, швырнув сумку на заднее сиденье, нырнул в машину. — Ну здорово всем!

— Привет, — фыркнула Алька. — Сначала обласкал, теперь здороваешься. На вот, прими.

Она вытащила из пакета, зажатого между ног, бутылку шампанского, пластиковый стакан, большую сочную грушу и все это протянула на заднее сиденье.

— Ух ты! — соизволил все же он улыбнуться. — Первый признак, что ты на свободе. Кто со мной?

— Я за рулем, — с сожалением произнес дядя Витя.

— А я штурман, — отрицательно качнула головой Алька. — Так что дерзай в одиночестве.

— Ладно, отложим до лучших времен, — Денис положил бутылку на сиденье и, склонившись к Алькиному уху, тихо прошептал: — Ты все сделала, как я просил?

— Разумеется, босс.

— Кейс на месте?

— Все оказалось так, как ты говорил. Номер ячейки, серия и код, два старых пакета с непонятным тряпьем и еще, — в этом месте Алька обернулась и с насмешливостью, граничащей с издевкой, произнесла: — Новенький кейс, причем совершенно пустой. К тому же купленный за два дня до того, как я его извлекла из камеры хранения. В следующий раз, когда надумаешь проверять меня на вшивость, обставь все как следует.

— Не понял, о чем ты? — прикинулся непонимающим Денис.

— Нужно было как следует инструктировать дядю Витю. А именно: ему надлежало при покупке срезать бирку с кейса, на которой значилось число, цена и универмаг, в котором он куплен.

Дядя Витя смущенно закряхтел, а еще через минуту натужно закашлялся, отчего Алька сделала вывод, что удар ее достиг цели.

Ее и в самом деле возмутила дурацкая выходка Дениса. Когда при свидании он ей доверительно нашептал о спрятанных в камере хранения деньгах, которые нужно взять и привезти в дом, да так, чтобы его дядька об этом ни сном ни духом, Алька прониклась к нему такой симпатией, что готова была за оказанное ей доверие служить ему с закрытыми глазами. Но когда же она приехала на вокзал, открыла указанную ячейку и внимательно исследовала то, за чем приехала, то возмущению ее не было предела.

— Ладно, извини, — миролюбиво произнес Денис, кладя ей руку на плечо. — Мне нужно было узнать.

— Что? — перебила его Алька. — Смотаюсь ли я с парой грязных футболок за границу или нет?

— Я хотел узнать: станешь ли ты кому звонить или нет, после того как выслушала мою просьбу.

— Тогда нужно было взять старый кейс, набить его чем-нибудь, чтобы у меня не закралось подозрение, — принялась выговаривать ему Алька, да с такой долей сарказма, что бедный дядя Витя не знал куда деваться. — И с этим человеком я собираюсь вершить справедливость! Кстати… А куда, по-твоему, я должна была звонить?

Денис недоверчиво хмыкнул и с подозрением уставился на нее. В машине воцарилось молчание, нарушаемое лишь монотонным урчанием мотора.

— Ну, ну, давай, — оборвала она напряженную паузу.

— Знаешь, Аленька, — вкрадчиво начал Денис, положив подбородок на спинку ее сиденья и приблизив таким образом свое лицо настолько, что она ощутила на своих щеках его дыхание. — Хотя прошло шесть лет с тех пор, как я тебя последний раз видел, в голове моей отчетливо сохранилась наша поездка к Сергею. Все инструкции, которыми тебя пичкал добренький Иван Алексеевич, возжелавший вдруг стать твоим покровителем, очень свежи в моей памяти…

— Ну и что? — перебила она его. — Разумеется, он меня учил, как говорить, как поступать, чтобы я не вляпалась в неприятную историю и не выглядела дурой. Ну и что здесь такого?

— А ничего… Просто одна его фраза меня очень насторожила. Я думал над ней несколько ночей и наконец пришел к выводу…

— К какому? — фыркнула Алька, внутренне подбираясь.

— Что ты все эти годы была его осведомительницей…

Глава 16

— Ты, Алька, девка неглупая и должна понять, что такая удача выпадает не всякому и не каждый день. — Задумчиво произнес Иван Алексеевич, остановив машину за два квартала от офиса своего родного брата. — Все, что я тебе ночью говорил, исполняй в точности и будешь жить, как у Христа за пазухой. А сейчас отойдем-ка в сторонку, а Дениска пускай пока карамельку пососет…

Иван Алексеевич сунул руку в карман короткой дубленки, извлек оттуда карамель «Чупа-Чупс» на палочке и, сунув ее Денису, сидящему за рулем, едко заявил:

— На вот, отвлекись. А то все слюни порастерял, пока девку эту обхаживал. А она-то, вишь, крепким орешком оказалась и не по зубам тебе пришлась. Это тебе не твои голозадые танцовщицы…

Он еще что-то добавил ему вполголоса. Что — Алька не расслышала, потому как уже успела выйти из машины и сейчас стояла, кутаясь в высокий воротник енотовой шубы, которую ей накинул на плечи перед отъездом Иван Алексеевич.

Дверь машины громко хлопнула. Иван Алексеевич подошел к девушке, подхватил ее под руку и повел по тротуару, сделав знак Денису следовать за ними.

Узкий тротуар небольшого провинциального городка, где жил брат Ивана Алексеевича, был плохо очищен от рыхлого снега, и он сейчас налипал на каблуки сапог.

— Черт! — выругался Алькин спутник, поскользнувшись на повороте. — Дороги здесь!..

— Да, это не столица, — согласилась она, притопывая ногами, пытаясь сбить налипший снег. — Вы что-то хотели мне сказать?

— Да… — Иван Алексеевич несколько минут помолчал, затем вкрадчиво спросил. — Как ты настроена?

Алька не стала тратить время на дежурное «в каком смысле» или что-нибудь вроде: «я вас не понимаю», а твердо ответила:

— Не скажу, что решительно, но страх от двусмысленности моего положения понемногу отпускает.

— Это хорошо, — одобрил он. — Ты сообразительная девушка…

— А вы меня не переоцениваете? — перебила она его и, смутившись под его укоризненным взглядом, виновато пробормотала: — Извините.

— Я много в жизни повидал. Зерна от плевел отличать умею. У тебя есть характер. С виду ты хрупкая, ранимая, но внутри у тебя несгибаемый стержень. Пару лет закалки — и тебя не прошибешь.

— Ну уж! — вновь не удержалась она от возгласа.

— Да, да, поверь мне. Таких, как ты, неудачи и лишения лишь закаляют.

— Иван Алексеевич, вы забываете, что я прежде всего женщина! — Алька остановилась и растерянно заморгала глазами.

— Вот, вот, именно такой взгляд, — довольно заулыбался ее наставник. — Он любого мужчину может привести в смущение, заставит думать, что перед ним милая наивная девушка.

— Да вы что?! — еще шире распахнула Алька глаза. — Вы меня совсем, совсем не знаете!

— Да ну?! Меня не проведешь, милая. И пока ты тут разыгрываешь передо мной оскорбленную добродетель, я-то знаю, что мысленно ты меня уже давно послала в одно место, определяемое небольшим буквенным набором. Скажи, что я не прав.

Поежившись под колючим взглядом своего воспитателя и подивившись его проницательности, Алька… промолчала.

— Таких, как ты, лишения лишь закаляют, — довольный ее молчанием, вновь улыбнулся Иван Алексеевич. — А теперь о деле…

Они остановились под старой липой, вытянувшей голые ветви к небу, и Иван Алексевич принялся в который раз ее инструктировать. Но на этот раз его речь имела несколько другую направленность.

— Дело у нас закручивается новое. Вложения немалые. А Сергей от горя своего совсем ослеп, — сделал он вступление. — Нужно мне, чтобы ты за ним приглядывала.

— То есть — следила? — Алька возмущенно засопела. — Иными словами, вы хотите сделать меня соглядатаем при вашем брате. Вы настолько ему не доверяете?

— Ишь, зачастила, — недовольно сморщился Иван Алексеевич. — Мне наплевать, как ты это назовешь: слежкой или еще чем, но делать будешь то, что я тебе скажу.

— А если я откажусь? — неосторожно брякнула она и тут же пожалела об этом.

— Попробуй, — по-змеиному прошипел ее спутник, грубо взяв под локоток. — Будешь звонить мне раз в месяц и выдавать полный отчет о его связях, договорах и встречах. Мне нужно знать обо всем, чем живет и дышит мой брат. И не вздумай со мной шутить!

— А если я об этом расскажу ему? Ну, вашему брату, — проговорила Алька, чувствуя, как неустойчивы в мартовской слякоти ее ноги. — Как вы думаете, что он скажет?