Инна Балтийская - Песочные часы Невидимки Страница 10

Я быстро набрала эсэмэску: «Я хочу поговорить об Олесе». Маша откликнулась мгновенно:

– Поля, она тебе звонила?! Где она?!

– Машка, какого черта ты не брала вчера трубку?! – чуть не заплакала я. – У Олеси нервный срыв, ей нельзя сегодня было идти в универ! Она пропала, да? Как это произошло?

– При чем тут нервный срыв?! – Маша сама чуть не ревела. – Она встретила этого… лжедекана! И пропала… – В трубке раздались сдавленные рыдания, но через минуту Маша взяла себя в руки. – Поля, расскажи подробно, что она тебе вчера говорила?

– Только при личной встрече, – твердо сказала я. – Я еду к вам!

В управление меня пропустили сразу, но подняться наверх не разрешили. Еще около двух часов я, как тигр в клетке, металась по небольшой приемной на первом этаже. Наконец ко мне спустилась бледная, осунувшаяся Маша. Она кивнула дежурному, приглашающе махнула мне рукой, и мы вместе поднялись на третий этаж.

На сей раз меня допустили в святая святых – в комнату, где проводила совещание вся команда вместе с психологом и психиатром. На лицах десятерых мужчин читалась такая растерянность, что мне стало не по себе. Никогда я не видела в таком состоянии самоуверенного, властного Оскара. Маша была полностью деморализована. Лица четырех девушек-практиканток, которые, как и Олеся, дежурили на этажах универа, были бледны, в глазах их был явственно заметен откровенный страх.

В полном молчании опергруппа выслушала рассказ о моем последнем разговоре с Олесей. Когда я закончила, молчание длилось еще минут пять. Потом одна из практиканток встала и четко заявила:

– Я отказываюсь от дежурств в этом чертовом месте! Сами ловите своего декана-призрака. Можете не засчитывать практику, мне все равно. Жизнь дороже!

Она быстро пошла к двери. Уже приоткрыв дверь, на минуту остановилась, будто ждала, что ее кто-то задержит. Но все по-прежнему молчали, и девушка в конце концов вышла из комнаты.

– Другие желающие отказаться от операции имеются? – после минутной паузы спокойно спросил Оскар.

– А практику не зачтут? – дрожащим голосом спросила вторая девушка.

– Зачтут.

– Тогда я ухожу. – Девчонка тут же вскочила с места. За ней к двери пошла и третья практикантка. Четвертая осталась сидеть.

– А вы, Тамара? – вежливо, словно мы все были на приеме в посольстве, спросил Оскар. – Вы не желаете нас покинуть?

– Не желаю, – отрезала девушка. – Я остаюсь.

– Понятно, – устало сказал Оскар. – Короче, завтра на дежурство заступаете вы и… добровольцы. Моя жена и Полина. Я два часа назад отправил запрос в министерство, оттуда уже пришел факс. Ввиду чрезвычайных обстоятельств Полину Кудрявцеву с сегодняшнего дня по договору включают в нашу опергруппу как эксперта-парапсихолога. Будет консультировать нас, чтобы мы разобрались с паранормальщиной в этом деле. Ну, это по бумагам. На самом деле ей придется играть роль… подсадной утки, – совсем тихо закончил он.

Я быстро закивала:

– Только введи меня в курс дела. Что случилось с Олесей?

Оскар мигнул одному из сотрудников, и тот вкратце рассказал невероятную правду об исчезновении девушки.

В девять утра она, как обычно, заступила на дежурство на первом этаже и заняла свой пост возле деканата. Примерно в одиннадцать тридцать в главном штабе раздался звонок. «Тут лжедекан! – взволнованно прокричала Олеся. – Он в универе! Удвойте внимание, его нельзя упустить!»

Разумеется, оперативники не спускали глаз со всех возможных выходов из универа. Но никто, хоть отдаленно похожий на лжедекана, оттуда не выходил. Не появлялась и Олеся. Тем не менее, когда примерно через полчаса ей начали звонить, ее телефон оказался вне зоны приема. Еще через десять минут прибывший по тревоге Федор обнаружил выключенный мобильник девушки в мусорной урне, в трех кварталах от универа. Тут же просмотрели все без исключения видеозаписи, которые велись из машин наблюдения. Но нет – никто, даже отдаленно похожий на светловолосую оперативницу, на пленках не появился! С тех пор Олесю никто не видел. А девчонки-практикантки в тот же день отказались продолжать дежурство в полутемных коридорах, по которым разгуливал призрак.

– Почему – призрак? – не врубилась я.

– Девочки красивую легенду услыхали, – сухо ответил Оскар. – Тамара, расскажите, пожалуйста.

Легенда меня не очень-то впечатлила. Оказалось, лет пять тому назад филологический факультет возглавлял молодой декан. Было ему около сорока лет, невысокий, вроде ничего особенного, но студентки буквально сходили по нему с ума. Да и он ни одну смазливую девчонку мимо себя не пропускал. И вот возник у него бурный роман с юной студенткой. Через пару месяцев девушка забеременела, и тут выяснилась суровая правда жизни – у любвеобильного декана уже имеются трое отпрысков, рожденных в законном браке. И разводиться ради четвертого он отнюдь не намерен.

Девушка сделала аборт. Но то ли она изначально была психически неуравновешенна, то ли сдвиг по фазе случился с ней из-за гормонального бунта, но только вскоре она пришла в деканат с маленьким дамским револьвером и засадила бывшему любовнику три пули прямо между глаз. Четвертую она предназначила себе. На кафедре тогда было много народу, но остановить безумную студентку никто не решился.

Декан умер на месте, за жизнь девушки три дня боролись в реанимации. Но она умерла. А вот души – ее и декана – никак не находили покоя. Сотрудницы кафедры боялись задерживаться в деканате по вечерам. Им чудились шорохи и чьи-то всхлипывания, а иногда – сухие щелчки отдаленных выстрелов. А одна молодая девушка, выпускница универа, уверяла, что весной – издали – видела самого декана. Он как будто материализовался из запертой двери деканата, подошел к противоположной стене и… исчез.

– И что, декан был так здорово похож на того человека, которого мы ищем? – недоверчиво спросила я.

– Да не то чтобы так уж сильно, – подала голос Маша. – Мы фоторобот показывали и студенткам, и преподавателям. Отдаленное сходство есть, но… Да ты сама посмотри.

Она подала мне небольшой фотоальбом. Кроме пропавших девушек и женщин, там была фотография интеллигентного мужчины средних лет, с короткими русыми волосами, приятным лицом и ласковой, как будто смущенной, легкой улыбкой.

– А вот фоторобот. – Маша показала мне на большую доску с нарисованным портретом, висевшую в кабинете возле окна. – Его мы и ищем.

Я невольно вздрогнула. Сходство между двумя мужчинами заключалось не столько в похожих чертах их лиц и прическах, сколько в одинаковом выражении. Губы нарисованного мужчины раздвигала такая же ласковая, немного смущенная, слабая улыбка.

Я потрясла головой, чтобы отогнать наваждение, и спросила:

– Ребята, никак не пойму… Вы же предвидели ситуацию, что к девушкам-«наживкам» кто-то подойдет. Почему вы сразу не запеленговали телефон Олеси?!

– Так мы уже три недели дежурим! – вскипел Федор. – А еще месяц без толку могли проваландаться. У меня и другая работа есть, я не могу сутками держать фургон возле этого чертова универа! Да и не нужно это было, все же предусмотрели!

Оказалось, что в мобильник Олеси и остальных девушек-«подсадок» было вмонтировано специальное устройство. Их проинструктировали – если к ним подходит подозрительный объект, они незаметно нажимают всего одну кнопочку, и мобильник начинает работать как рация. Он транслирует весь разговор на специальное записывающее устройство в машине Федора, а заодно включает пеленгатор. Если подошедший мужчина предлагает девушке выйти из универа, она соглашается, но тянет время. Федор, не прекращая записи, тут же едет по сигналу, и у выхода фургон и парочка оказываются практически одновременно. Но даже если фургон и опоздает на минуту, не беда – ведь каждый вход был под прицелом зорких глаз и видеокамер машин сопровождения.

Дальнейшее – вообще дело техники. Девушка под наблюдением шпионских видеокамер садится в машину, отъезжает на квартал, и тут со всех сторон на перехват выезжают присланные по тревоге оперативные машины.

Все было продумано до мелочей, но… Олеся не нажала на заветную кнопку.

– Наверное, тот человек куда-то направлялся… и она не догнала декана и не заговорила с ним? – предположила я.

– Или догнала, но в таком месте, где не передается сигнал, – мрачно ответил Федор. – Например, в подвале. Или в потайном ходе.

– Народ, ну какие подземелья, какие потайные ходы! – взмолилась я. – Я училась там пять лет! Подвал занят физкультурными залами и бассейном, а потайных ходов в универе сроду не было!

– Ты изучала архитектурный план? – поинтересовался Оскар. – Олеся не выходила из университета, и тем не менее – ее там нет. Значит, где-то все же есть потайной ход! Так что, Полина, прошу, – не трать наше время на споры. Иначе я пожалею, что ввел тебя в курс дела.

Я прикусила язык, хотя сказать мне хотелось многое. Разумеется, в универе могли быть выходы, о которых я не знала. Но мне не нравился мистический настрой группы. Декан-призрак, отдаленные выстрелы в ночи, подземелья с потайными ходами… Еще немного, и они начнут поминать аномальные зоны! Зачем они вообще пригласили психолога и психиатра? Надо было позвать парочку охотников за привидениями и распустить опергруппу!